– Но почему на правый борт? – не поняла Шеннон.

– Если бы у меня было время, а под рукой мел и классная доска, я охотно прочел бы вам лекцию о способах посадки на воду. Но у меня нет ни того, ни другого. Поэтому не спорьте, а делайте то, что вам сказано. И еще одно: первыми выпроводите студентов. А теперь возвращайтесь на свое место и не забудьте пристегнуть ремень безопасности.

Повернувшись к Джордино, Питт хлопнул его по плечу:

– Будем садиться, пока двигатель еще работает, старина. С богом.

Джордино не нуждался в советах. Потянув на себя рычаг управления, он одновременно прикрыл дроссель рабочего двигателя. Потеряв скорость на высоте около трех метров, вертолет завалился на правый борт и упал вниз. Лопасти продолжавшего крутиться по инерции винта вспенили воду, словно крылья раненого альбатроса. А через несколько секунд Джордино был приятно удивлен, обнаружив, что машина плавно покачивается на спокойной поверхности океана.

– Приехали, – пошутил Питт, – теперь наружу, ребята, и побыстрее.

Ласковый плеск воды об обшивку фюзеляжа показался всем приятным разнообразием после надрывного рева двигателей машины. Бодрящий запах соли и йода наполнил пассажирский отсек, едва Роджерс распахнул дверцы вертолета. Спасательный плот удалось протолкнуть без каких-либо осложнений. Следуя инструкциям Питта, Роджерс включил баллоны со сжатым воздухом точно в нужный момент, и спустя несколько секунд плот мирно покачивался на воде рядом с машиной.

– Скорее, скорее, – торопил Роджерс, помогая перуанским студентам перейти на плот.

Питт расстегнул страховочный ремень и поспешил в задний отсек вертолета. Беглый осмотр машины убедил его в том, что ей недолго оставаться на поверхности океана. Вода уже плескалась внутри. Вертолет медленно погружался.

– У нас очень мало времени, – резюмировал свои наблюдения Питт, помогая Шеннон и Роджерсу ступить на плот. Он повернулся к Джордино. – Твоя очередь, Ал.

Пилот проигнорировал его приказание.

– Начинаешь забывать морские традиции, Питт, – процедил он сквозь зубы и без церемоний вытолкнул приятеля сквозь открытую дверь. Потом без лишней спешки последовал за ним. Вооружившись веслами, они отвели плот подальше от машины, хвост которой уже успел исчезнуть под водой. Спустя еще несколько секунд набежавшая волна захлестнула вертолет, и он навсегда исчез с глаз его недавних пассажиров.

Никто не произнес ни слова. Все они успели сродниться с этой машиной, и теперь каждый по-своему переживал утрату.

Питт и Джордино давно считали океан своим домом, но для остальных он был чужим и загадочным. Ощущение пустоты и одиночества не покидало ученых. Не поднял настроения и острый плавник акулы, показавшийся в нескольких метрах от плота.

– Твоя вина, – заметил Джордино, подмигнув приятелю, – акул всегда привлекает запах крови.

Питт наклонился и посмотрел сквозь прозрачную толщу воды на огромную рыбину, проплывавшую прямо под ними.

– Рыба-молот, – прокомментировал он. – Мелкий экземпляр. Не больше двух с половиной метров в длину. Можно не обращать внимания.

Шеннон вздрогнула и вопросительно взглянула на него.

– Что будет, если она решится напасть на нас?

Питт равнодушно пожал плечами:

– Спасательные плоты не принадлежат к любимым лакомствам этих тварей.

– И все же она, кажется, пригласила своих подружек на праздничный обед, – пошутил Джордино, указывая на два других плавника, появившихся над поверхностью воды невдалеке от плота.

Питт заметил паническое выражение на лицах большинства его спутников и попытался разрядить обстановку. Удобно устроившись у края плота, он лениво прикрыл глаза.

– Ничто так не располагает к отдыху, как теплое солнце и спокойное море, – заметил он. – Не забудьте разбудить меня, когда подойдет судно.

Шеннон не верила своим глазам.

– Он, должно быть, сошел с ума, – прошептала она. Джордино на лету подхватил замысел приятеля.

– Пожалуй, и я немного вздремну, – сообщил он, демонстративно зевая во весь рот.

Их спутники не знали, что и думать. Каждый второй человек на плоту тревожно переводил взгляд с двух мирно дремавших мужчин на жуткие плавники акул, продолжавших кружиться около них. Однако едва не возникшая паника ощутимо пошла на убыль.

И хотя через час-другой акульих плавников вокруг плота стало чуть ли не вдвое больше, никто уже не обращал на них особого внимания. Все глаза были устремлены на судно, на всех парах спешившее к ним на выручку.

Никто и думать не мог, что этот ветеран океанографического флота способен двигаться с такой скоростью.

В машинном отделении старший инженер Август Барли, плотный мужчина с заметным брюшком, нервно прогуливался вокруг перегретых машин, готовый в любой момент устранить возникшие неполадки. С капитанского мостика шкипер Фрэнк Стюарт не отрываясь наблюдал в бинокль за крошечным оранжевым плотом, дрейфовавшим на бескрайнем пространстве голубого океана.

– Мы подойдем к ним на малой скорости и только потом остановим двигатели, – сообщил капитан рулевому.

– Разве мы не будем ложиться в дрейф? – удивился тот.

– Они окружены стаей акул. У нас нет времени на соблюдение правил безопасности. Подойдем левым бортом. Всем свободным от вахты офицерам и матросам приготовиться оказать помощь пострадавшим.

Стюарт недаром считался на флоте одним из лучших специалистов. Он остановил судно всего в двух метрах от спасательного плота, ухитрившись при этом даже не замочить ног поднявшихся навстречу ему пассажиров. Практически весь экипаж собрался у борта, чтобы приветствовать товарищей. Мгновенно был спущен трап, и потерпевшие крушение один за другим стали подниматься на борт.

Шеннон бросила взгляд на возвышавшийся над ними корпус “Дип фэзом”. На ее губах играла озорная улыбка.

– Кажется, вы обещали мне четырехзвездочный отель и освежающую ванну, а не эту проржавевшую посудину, – нежно проворковала она, обращаясь к Питту.

Тот в ответ счастливо рассмеялся:

– В шторм любой порт хорош. Прошу разделить со мной мое убогое пристанище. Как истинный джентльмен, предлагаю вам нижнюю полку, а сам удовлетворюсь верхней.

Шеннон скривила губки:

– Разберемся, когда окажемся на борту вашего лайнера. Впрочем, я не претендую на особые привилегии.

Питт в последний раз посмотрел на покинутый плот и дружески подмигнул своей спутнице.

– О’кей, тогда бросим жребий, – предложил он.

Привычный мир Хуана Чако рухнул. Последствия катастрофы в долине Виракоча оказались гораздо хуже, чем можно было вообразить. Его брат убит, операция по контрабанде древностей с треском провалилась, и, наконец, после того как американский археолог Шеннон Келси и перуанские студенты рассказали свою историю представителям средств массовой информации и офицерам службы безопасности, его ожидали позор и бесчестие. Мало того что его должны были со скандалом уволить из департамента археологии, существовала вполне реальная опасность ареста по обвинению в незаконной торговле предметами национального достояния, а это грозило осуждением на длительный срок.

В данный момент он умирал от беспокойства, стоя рядом со своей штаб-квартирой в Чачапоясе и наблюдая за тем, как самолет вертикального взлета без опознавательных знаков завис в воздухе и медленно опустился на землю.

Бородатый мужчина в мятых грязных шортах и покрытой пятнами крови рубашке цвета хаки вышел из кабины самолета и, не глядя по сторонам, направился к передвижному домику. Не поздоровавшись, он прошел мимо Чако в дом. Археолог, словно нашкодивший пес, послушно последовал за ним.

Сайрес Сарасон, не без успеха сыгравший роль доктора Миллера, не спрашивая разрешения, уселся на место хозяина дома.

– Вы все слышали? – холодно поинтересовался он.

– Я получил полный отчет о событиях в Городе мертвых от одного из друзей брата.

– Тогда вам должно быть известно, что доктор Келси и ее студенты проскользнули у нас между пальцами и были спасены американским океанографическим судном.