– Еще бы. Ты имеешь в виду тот случай, когда я перепутала все твои шпаргалки с записью реплик, да?

– Ты отлично знаешь, что я имею в виду.

– Видели бы вы его тогда, – смеясь обратилась Кит к актерам. – Дело в том, что Гарт однажды поленился выучить как следует реплики для третьего акта пьесы и решил обойтись шпаргалками. Он заготовил их и спрятал на сцене в самых непредсказуемых местах. Например, приклеил к внутренней стороне обложки книги, к днищу пепельницы, внутри горлышка вазы. Каким-то образом ему удалось убедить Макса, что герой, которого он играет, чертовски любознателен и ко всему проявляет интерес. Берет, мол, вещь в руки, разглядывает и прочее...

– И Макс купился, – прервал ее Гарт и сам продолжал дерзко, как мальчишка, улыбнувшись режиссеру: – Кит проведала об этом и, оставшись после репетиции, поменяла местами все мои шпаргалки. На следующий день был последний прогон перед генеральной. Представляете мое положение?

– Я никогда не забуду выражения его лица и той паники, которая охватила его, когда он открыл книгу и увидел не ту реплику. Он стал путаться, что-то импровизировать, бегать по сцене в поисках нужной шпаргалки.

– Ты тоже неплохо сымпровизировала, когда изобразила лицемерное удивление: «Дорогой, что случилось? Ты потерял дар речи?» В тот момент я готов был убить тебя.

– Хотя бы потому, что Макс разразился таким потоком бранных слов, каких мы от него не слышали никогда, – доверительно, вполголоса сообщила актерам Кит.

– Конечно. Пришлось выучить роль назубок для генеральной репетиции, – добавил Гарт, теперь уже улыбаясь воспоминаниям.

– С нами играла Дорис Макэлрой, не так ли? Где она сейчас?

– Кажется, замуж вышла и уехала... Да, в Техас, насколько я помню. А помнишь Билла Граймса? Он где-то в Небраске. – Они еще несколько минут обменивались сведениями о прежних коллегах, пока Гарт наконец подвел итог: – Знаешь, Кит, ты, пожалуй, единственная из нас, кто чего-то достиг.

Это позволило одной из актрис отважиться переменить тему разговора.

– Когда начинаются съемки вашего фильма? – поинтересовалась она.

– Не раньше чем через несколько недель.

Точно не знаю.

– Будут привлекать местных актеров?

– Я не знаю, но думаю, что будут.

– Надеюсь, ты им подскажешь, какие здесь россыпи талантов, которые только ждут, чтобы их позвали? – сказал Гарт шутливо и небрежно, но глаза его были серьезны и полны тревожного ожидания.

– Джон часто бывает в Аспене, и, я думаю, он о вас знает, – понимающе улыбнулась Кит.

– Увидишь его, шепни ему на ушко мое имя, – полушутя-полусерьезно заметил Гарт. – Я согласен на любую роль – инструктора по лыжному спорту, метрдотеля, портье, богача, бедняка...

– С последней ты особенно хорошо справишься, – пошутил кто-то из актеров.

– Представляю, как поднимет мой престиж участие в фильме, поставленном самим Джоном Тревисом! – воскликнул молодой красивый актер и энергично потряс в воздухе рукой. – Чего бы я не сделал для этого, черт побери!

– Похлопочи за нас, Кит. Они должны нас использовать.

– Вы ошибаетесь, если думаете, что я пользуюсь каким-то влиянием. – Эта сцена напомнила Кит многие другие, подобные ей. Всякий раз, когда она бывала в обществе актеров или просто знакомых в Лос-Анджелесе, все заканчивалось просьбами помочь, посодействовать, дать шанс получить роль. Большую или маленькую, не имеет значения, пусть даже всего два слова в какой-нибудь сцене. Это не столько раздражало ее, сколько ставило в глупейшее положение.

– Я уверена, Джон Тревис иного мнения, – заметила молодая актриса, многозначительно посмотрев на Кит.

– Ну же, Кит. Думаю, ты не забудешь о старых друзьях? – как бы испытывал ее Гарт. – Тебе повезло, теперь помоги другим.

– Ладно, поговорили, теперь за дело, – вовремя вмешался Макс. – Вы, друзья мои, надеюсь, не забыли, что мы собрались здесь, чтобы работать, а не для задушевных бесед.

– Видишь, он все такой же погонщик рабов, – кивнув на Макса, сказал с ухмылкой Гарт, повернувшись к Кит.

– Вижу, – улыбнулась Кит.

– Эй, Гарт! – окликнул актера кто-то со сцены. – Вечеринка с пиццей отменяется?

– Ни в коем случае. Добро пожаловать сегодня, с пяти до десяти вечера. Приходите, кто когда сможет, но пиво и вино ваше.

Упоминание о пицце напомнило Кит о многом.

– Дженни по-прежнему угощает всех своей сказочной пиццей с перцем, оливками и колбасой?

В то памятное лето десять лет назад Кит вдоволь полакомилась настоящим кулинарным чудом Дженни.

– Что ты! Ее пицца стала еще вкуснее.

– Это невозможно! – воскликнула Кит, почему-то надеясь, что сейчас ее тоже пригласят.

– Уверяю тебя, что возможно, – сказал Гарт и, махнув рукой, последовал за своими друзьями. – Пока. Еще увидимся, Кит.

– Конечно. – Кит почувствовала, какой натянутой становится ее улыбка.

А потом она услышала, как молоденькая актриса громким шепотом упрекнула Гарта:

– Почему ты не пригласил ее?

– Спустись на землю, Анни, – ответил ей тоже шепотом Гарт. – Мы ей больше не компания. Она небось ужинает вечером у Гордона, или в «Пиньонс», или в «Сицилии».

– Да, Анни, – подтвердил еще кто-то. – Она слишком важная персона для наших посиделок.

– Я никогда не буду такой, если мне повезет, – горячо заявила девушка.

Кит хотелось сказать девушке, что ей не пришлось бы выбирать, куда пойти. Главное было в том, чтобы ее пригласили. Она на какое-то мгновение даже подумала, что сама сейчас напросится в гости к Гарту, но тут же поняла, что так, как прежде, уже не будет. Они сами этого не захотят.

Попрощавшись с Максом, Кит поспешила на свидание с Полой.

Солнечные зайчики от хромированного бампера белого «ровера», стоявшего у крыльца, на мгновение ослепили Кит, когда, проехав мимо, она остановила свой джип. Она даже закрылась рукой от их режущего глаза света, но угол отражения уже изменился, и зайчики исчезли.

– У нас гости, – заметила Пола.

– Это Джон.

Увидев, как он легко сбегает с крыльца им навстречу, Кит улыбнулась – впервые с тех пор, как они с Полой выехали из Аспена.

Джон распахнул дверцу джипа, не дожидаясь, когда Кит выключит зажигание.

– Ты кстати, Джон, – приветствовала его Пола с заднего сиденья. – Поможешь внести в дом мои покупки.

– За какие-нибудь три часа Пола успела причесаться у парикмахера и побывать в половине всех магазинов Аспена. – Перекинув через плечо ремень сумки, Кит вышла из машины. – Поражаюсь, как это ей удается.

– Практика, моя дорогая, всего лишь практика, – ответила Пола. Вынув из машины одну из многочисленных сумок с покупками, она, не дожидаясь Кит, направилась к дому.

– Я помог бы тебе, Пола, – крикнул ей вслед Джон, обхватив Кит ниже талии и медленным взглядом окидывая повернутое к нему лицо. – Но, боюсь, мои руки заняты.

– Так уж заняты, Джон? – съязвила Кит и, упершись ладонями в его грудь, откинула назад голову.

– Это бесспорный факт, дорогая, и очень приятный для меня. – Он попытался поймать ее губы.

Она почувствовала, как его руки скользнули вверх по ее спине, и теперь он уже с силой прижал ее к себе, чувствуя одновременно и податливость, и сопротивление ее тела. Протянутые губы были нежными и теплыми. Кит, выпростав руки, обвила его шею.

Джона обожгло жгучее желание не только властвовать над ее телом. Его влекли к Кит ее неистраченная энергия, живой талант, жажда жизни и редкое умение радоваться ей.

Кит безотчетно отдалась его сильным рукам, подчиняясь почти интуитивному желанию быть обласканной и любимой.

Когда первые страстные поцелуи ослабели, Кит просто уютно устроилась в объятиях Джона, согретая его теплом.

– Я соскучилась, Джон Ти, – шепнула она, легонько целуя его в шею.

– Я тоже, – просто признался он и потерся подбородком о шелковистую макушку. Ее волосы пахли свежим вечерним ветерком. – Нолану и мне необходимо слетать в Лос-Анджелес по кое-каким делам. Собери вещички, я беру тебя с собой.