Странное неожиданное спокойствие охватило Кит, несмотря на то, что он так и не смог ничего объяснить. Или, возможно, благодаря этому. Кит не знала, как и почему произошла в ней эта перемена, но это уже не имело значения.

– Беннон, – прошептала она и обняла его. Да, прошлое останется с ними, и какая-то часть Беннона всегда будет принадлежать Диане. Она – мать его дочери, и этого не изменить. Лора всегда будет напоминанием. Кит была уверена, что в конце концов она сможет совладать с этим.

Она чувствовала, как напряглось тело Беннона.

– Я хочу тебя, Кит, но ты заслуживаешь большего, чем я способен тебе дать.

– Дай мне то, что можешь. Мне этого будет достаточно. – Должно быть достаточно, решила она про себя.

Вздох, похожий на стон, вырвался из его груди, когда он неожиданно всей тяжестью своего большого тела прижался к ней и она чуть не потеряла равновесия. Она почувствовала жадность его губ, языка, все его нетерпение. Их тела соприкасались.

Кит не сдерживала себя. Она перестала задаваться вопросом, хорошо это или плохо. Перестала думать, что это может снова ранить ее. Есть время раздумий и время чувств, время быть разумной и время любить. Она достаточно убедилась в этом и теперь хотела доказать это Беннону.

Он немного отстранился, и его горячее дыхание касалось ее губ. Собственное тело казалось ему тяжелым от охватившего его желания. Руки нетерпеливо коснулись волос Кит и откинули ее голову назад.

– Я хочу тебя, но не здесь и не так, как пара подростков, занимающихся этим на кухне. Я хочу тебя в постели, чтобы твои волосы лежали на подушке, как золотой ореол вокруг тебя.

– Да, – прошептала она. Он обнял ее, а она, обхватив его за шею, запустила пальцы в его волосы и, нежно покусывая, целовала мочку его уха.

Наконец он отнес ее в спальню, громко захлопнув ногой дверь за собой. Весь мир был оставлен за этой закрытой дверью. Беннон опустил ее ноги вниз и позволил ей, все еще тесно прижавшейся к нему, медленно соскользнуть по его бедру. Просторный свитер задрался, обнажив нежную кожу ее тела, и он легонько коснулся ее.

Найдя ее губы, Беннон припал к ним, чувствуя легкий запах какао. Наконец он стянул с нее свитер. Она торопливо помогала ему сбросить с плеч ненужную рубаху. Кит чувствовала его шершавую ладонь, когда он снял с нее лифчик и начал ласкать грудь.

Они лежали в постели, а вокруг в беспорядке была разбросана одежда, и, если бы у Кит было время опомниться, она пришла бы в ужас. Но ей было не до этого, да и Беннону тоже. Их ничто более не волновало. Между ними была разлука в десять лет, и она стала частью того страстного, почти отчаянного стремления возместить все, что было потеряно. Оно бросило их с такой силой в объятия друг друга, и еще страх, что все равно этого будет мало.

Волосы Кит разметались по подушке, как того хотел Беннон. Мечта стала явью. Она была здесь, рядом. Он собрал ее волосы в ладонь и оттянул голову назад, открыв нежную линию шеи, трепетавшей под его поцелуями. На шее пульсировала тонкая голубая жилка, и он коснулся ее языком. Руки Кит гладили его грудь, спускаясь все ниже, и мускулы его живота вздрагивали от их прикосновений.

Когда он проник в нее, послышался слабый стон: его или ее, Кит не знала. Да это и не имело значения. Все, что имело значение сейчас, – это их союз. Она двигалась под желанной тяжестью его тела, жаждая все большего. Неожиданно его руки легли ей на бедра, останавливая.

– Не надо, – сказал он, – если ты еще двинешься, все закончится не начавшись. А я так хочу тебя. Я так долго хотел тебя.

Она открыла глаза, чтобы видеть его лицо, видеть, с каким трудом он контролировал себя, и все ради нее. Проведя ладонью по его щеке, она успокоила его:

– Вся ночь впереди, Беннон, и ты проведешь ее со мной.

– Всю, без остатка, – прошептал он, отпуская ее бедра и позволяя ей обхватить его ногами. Гонка началась. Ритм ее был горяч и безудержен. Ощущения накатывались как волны. Кит видела лицо, склонившееся над ней, капельки пота на нем и выражение напряжения и наслаждения, которое вот-вот должно закончиться. И все это принадлежало ей.

Затем на мгновение он прильнул к ней всем телом и, увлекая за собой, заставил перевернуться. Кит оказалась сверху. Длинные волосы упали ей на лицо, и она рукой отвела их в сторону. Беннон, поймав ее ладонь, прижал к губам. Глаза его потемнели от страсти.

– Теперь твоя очередь, – произнес он хрипло, увидев над собой ее грудь. – Или снова моя?

Он целовал ее руки: сначала кончики пальцев, каждый ловя губами, потом ладони, щекоча их языком, затем запястье, где губами нащупал бьющийся пульс, локоть, плечо, а затем его губы и язык медленно скользнули по ее щеке.

Для Кит его ласки были подобны чудесному сну, слишком прекрасному, чтобы быть правдой. Беннон давал ей почувствовать, как она любима.

Пока его губы двигались все ниже, руки, обхватив торс Кит, приподняли ее. Беннон взял в ладонь ее левую грудь и коснулся языком соска. Она хотела что-то прошептать, но не смогла, ибо от его ласк вырвавшийся вздох растворился в сладком экстазе. Кит запустила пальцы в его волосы, изнемогая от нежности и страсти.

Чуть повернувшись, Беннон снял Кит с себя и положил ее на бок рядом, продолжая свое путешествие вниз, покрывая поцелуями каждую пору, каждую клеточку ее тела, постепенно опускаясь с живота к бедрам, от них к коленям, затем к ступням ног, пальцам и, наконец, к пяткам, дразня и возбуждая ее все больше, пока не перевернул ее осторожно на живот, чтобы его губы повторили тот же путь, но теперь уже вверх, подолгу останавливаясь на ее ягодицах, ложбинке позвоночника, лопатках. Откинув ее волосы, он ласкал шею.

Никогда в жизни Кит не чувствовала себя столь желанной и любимой. Столь нежно любимой. Именно это она чувствовала в его ласках – он дорожил ею, он любил ее, он испытывал к ней бесконечную нежность.

Он повернул ее к себе лицом, теперь ища только губы. Она не отпускала его, хотела, чтобы этот поцелуй был долгим. Кит не подозревала, что может быть такой слабой и вместе с тем сильной, столь утомленной и вместе с тем возбужденной. Господи, сделай так, чтобы этот поцелуй длился вечно.

– Позволь мне прикоснуться к тебе, Беннон, – шепнула она, отстранившись.

Он заколебался на мгновение и отпустил ее плечи, потом свободно откинулся на кровати и тихо сказал:

– Я хочу этого.

Кит замерла, глядя на его тело, мощные и крепкие от постоянной физической работы мускулы.

– Мне нравится смотреть на тебя. – Она провела рукой по его груди, чувствуя упругость мышц. – Мне нравится прикасаться к тебе.

Наклонившись, она стала целовать полуоткрытыми губами его плечи. Мышцы его рук были сильными и твердыми. Достаточно, чтобы защитить ее, если понадобится. А его ладони, – она подняла одну и прижала к лицу, – для нее они всегда будут самыми ласковыми и нежными. Она целовала их, чувствуя солоноватый привкус его кожи.

– Ты мне нравишься на вкус.

Он взял ее за подбородок.

– Иди сюда.

Наклонившись и чуть касаясь его губ, она сказала:

– И мне нравится все то, чего ты хочешь.

Пока он целовал ее, Кит снова оказалась сверху, их тела слились, и он снова был в ней.

– Возьми меня, Кит, – с силой прошептал он, – возьми меня всего.

Ее руки обняли его плечи. Ладони Беннона поддерживали ее бедра, а все его тело неистово билось под ней. Это был момент безумия, и она знала это. Это было высшей точкой наслаждения, которое все нарастало. Но оно не могло длиться вечно. Оно было обречено на взрыв.

Когда она уже почти достигла пика, он резко перевернул ее на спину, его руки скользнули по ее рукам, их пальцы сплелись. Лицо Беннона было рядом, но она видела лишь его глаза, ничего кроме них. Ей показалось, что он прошептал ее имя, но она уже ничего не слышала, ни о чем не думала. Скрестив ноги на его спине, она поняла, что познать лишь наслаждение – это, в сущности, ничто, а познать его любя – это безмерно много.

Едва забрезжил рассвет и голубовато-серый лучик мягко коснулся ее век, Кит открыла глаза. Пошевелившись, она почувствовала, что словно связана, а за спиной – что-то теплое и успокаивающе приятное согревало ее. Обнаженную грудь щекотали волоски на руке, крепко обхватившей ее.