Трудно сказать, что за человек был капитан Лоуренс Кеймис. Казалось бы, по способностям он на две головы превосходил современников, но при этом оставался несколько таинственной, неприметной фигурой, постоянно держащейся в тени. Согласно описаниям современников-испанцев, он был высоким и худым и косил на один глаз. По образованию и наклонностям он вовсе не был авантюристом-мореплавателем. Он окончил университет (Оксфорд), писал стихи на латыни и в письмах проявлял изощренный ум. По-видимому, жизнь академического ученого показалась ему скучной, потому что он с юности разделил свой жребий с Рэли и много лет честно исполнял его многочисленные поручения. В 1595 году он был капитаном того ветхого галеаса, который добрался до Тринидада в столь прискорбном состоянии, что его пришлось переделать в речную галеру; а на следующий год командовал кораблем, посланным для разведки подходов к Гвиане с юга. В 1603 году он вместе с Рэли ненадолго попал в Тауэр, а после освобождения стойко продолжал трудиться на Рэли и защищать его интересы. Итак, по всем признакам Кеймис был идеальным заместителем: толковым, верным и ответственным. Однако была у него одна опасная слабость — он был таким же мечтателем, как сам Рэли, и тоже был околдован мифом о Золотых Антилах. Это сулило беду, но Рэли не мог знать, что полный оптимизма помощник уже дважды ввел его в заблуждение: относительно золотой горы Путиймы, а еще в 1596 году, когда доложил, что испанцы на Карони стерегут сказочные богатства. Одним словом, воздушные замки, возведенные Кеймисом, только подчеркивали слабости его патрона. И хотя сам Кеймис, судя по всему, никогда преднамеренно не обманывал Рэли, ему вскоре предстояло постичь роковое значение своих прежних ошибок и осознать, что он погубил человека, которым так восхищался.
Как ни печально, этой трагической развязки могло не случиться, если бы не Уот Рэли, юноша, проколовший мыльный пузырь мечтаний Кеймиса. Для Рэли Уот был средоточием родительской любви. Отец не жалел усилий, чтобы сделать из сына воплощение елизаветинского рыцарства: уроки фехтования, оксфордское образование, моральные наставления и пребывание в Париже… И, как часто случается, результатом беззаветной родительской заботы стал двадцатилетний юнец, избалованный, нахальный и безрассудный, чьи ощутимые недостатки были слегка замаскированы свойствами, обычно их сопровождающими: привлекательностью, сообразительностью и остроумием. Эту последнюю черту неплохо иллюстрирует история о том, как обучавшийся в Париже Уот Рэли как-то вечером подпоил своего учителя и опекуна Бена Джонсона. Когда Джонсон впал в алкогольный ступор, Уот нанял шайку бездельников, которая прокатила пьяного драматурга в тележке на посмешище всему Парижу. Шалости такого рода выглядели достаточно безобидными для подростка, но своевольный и самоуверенный юноша мог оказаться никуда не годным спутником в экспедиции, которой предстояло вступить на вражескую территорию, особенно если этот молодой человек был сыном верховного командующего. Уота Рэли, уже выдвинутого в капитаны «Дестини», теперь назначили начальником над отрядом пикинеров в речной партии Кеймиса. Его безрассудство и привело к катастрофе.
Английский флот вышел из устья Кайенны 4 декабря и добрался до Тринидада близ дельты Ориноко. Здесь Рэли разделил силы. Кеймис с 250 солдатами и 150 моряками погрузился на пять кораблей с наименьшей осадкой. Он взял с собой также несколько разобранных баркасов, которые предстояло собрать и спустить на воду для плавания по реке. С этой флотилией ему было приказано как можно быстрее подниматься по Ориноко, избегая столкновений с испанцами, достигнуть золотоносных районов и открыть золотые копи. Тем временем Рэли с остальным флотом должен был крейсировать у южной оконечности Тринидада, прикрывая тыл. Не осталось тайной, что Гондомар предупредил испанские власти, и англичане каждую минуту ожидали появления карательного флота испанцев. Наученный опытом прежнего непокорства капитанов, Рэли полагал, что лишь его личное присутствие может удержать их от дезертирства, после того как речная флотилия уйдет по Ориноко. «Вы найдете меня у Пункте Галло (мыс Икакос на южной оконечности Тринидада) живым или мертвым, — заверил он Кеймиса, — если же не найдете там моих кораблей, то отыщете их пепел, потому что в такой крайности я скорее сожгу свои галеоны, чем сбегу».
В полном противоречии с этими воинственными словами он осторожно наставлял Кеймиса быть весьма осмотрительным в контактах с испанским гарнизоном у водопадов Карони. Капитан по возможности должен был избегать стычек и оставить речной флот у золотой горы Путиймы, за несколько миль до расположения испанского гарнизона. Там Кеймис должен был высадить людей на берег, расставить между собой и испанцами линию постов и спокойно изучать золотую гору. Открытое столкновение допускалось только в случае нападения испанцев, когда англичанам пришлось бы защищаться. В этом случае едва ли продолжало бы действовать требование короля Якова не задевать испанских колонистов. Если бы Кеймису не удалось найти такого количества золота, которое оправдало бы открытие копей, ему следовало тихо отступить, захватив с собой пару корзин с образцами породы для оправдания прежней убежденности Рэли в существовании гвианского золота.
На первый взгляд, разработанный Рэли план кампании не допускал риска нарушения условий, наложенных королем. Увы, успех всей операции основывался на докладе Кеймиса о золотой горе Путиймы; Кеймис же, в первой экспедиции не побывавший на месте предполагаемых залежей золота, был настроен куда менее оптимистично, чем его начальник. Двадцать лет назад Кеймис позволил себе принять желаемое за действительное и за все прошедшие годы так и не набрался смелости признаться в этом. Теперь, когда пришла пора оправдать собственные советы и доставить золотоносную породу с золотой горы Путиймы, он, вполне естественно, обратился мыслями к первоначальной идее о залежах золота у водопадов Карони. Но они лежали за испанским гарнизоном, и, хотя у английской флотилии был шанс проскользнуть незамеченной или даже уговорить испанцев дать пропуск, Кеймис сильно рисковал, решив отправиться к копям Карони. Однако он принял именно такое решение и не сказал о нем Рэли.
У Кеймиса ушло три недели, чтобы добраться к месту, где испанцы расположили свой гарнизон и поселок Сан-Томе. Это было жалкое селение, просто скопище убогих хижин, укрытых за частоколом на левом берегу Ориноко, примерно на три мили ниже впадения Карони. Поселок — площадь, окруженная домиками-развалюхами, — мог похвастать крошечной церквушкой, правительственными складами, цистерной для воды, несколькими плохо построенными домами и чуть более внушительной резиденцией прибывшего недавно королевского управляющего Диего Паломекве де Акуна.
Паломекве здесь ненавидели. Его прислали в Сан-Томе с особым приказом прекратить незаконную торговлю табаком, приносившую недурную прибыль как жителям Сан-Томе, так и капитанам голландских и английских контрабандных судов, рисковавших порой подниматься по Ориноко. К несчастью, Паломекве исполнил инструкции буквально, чем привел в ярость колонистов Сан-Томе, привыкших при его предшественнике, доне Фернандо де Беррио, к побочным доходам. Дон Фернандо, сын старого соперника Рэли Антонио де Беррио, унаследовал отцовские имения и посты, и его мягкое, необременительное правление довело его до суда по обвинению в пренебрежении интересами короля. Под более строгим правлением преемника Сан-Томе быстро нищал. К появлению Кеймиса поселение страдало от бедности и запустения.
Население Сан-Томе еще за восемь месяцев знало о намерении Рэли подняться по Ориноко. Разведка посланника Гондомара заранее уведомила их о величине и силах задуманной экспедиции, но скрипучие колеса испанской колониальной администрации вращались так медленно, с таким множеством заминок и преднамеренных оттяжек, что самому незначительному решению требовались месяцы, чтобы вступить в действие по всему огромному треугольнику между Лондоном, Испанией и Ориноко. На родине Совет Индий рассмотрел предостережения Гондомара и направил в Лондон письмо, запрашивая дополнительных сведений и подтверждения, что Рэли направляется не к Виргинии, обсудил ответ посланника, направил свои рекомендации на подпись королю, опросил других информаторов, претендовавших на знакомство с «Гуатгералом» и его планами и обратился к военным властям с просьбой направить корабли и солдат для обороны Гвианы. Военные самым решительным образом уведомили Совет, что испанскому флоту хватает других дел, а кончилось все тем, что губернаторам колоний сообщили то, что те и сами знали, а именно: надлежит остерегаться Рэли и помогать друг другу в случае нападения англичан. Таким образом, досье на гвианское предприятие Рэли становилось все толще, между тем как население Сан-Томе не получило никакой практической помощи к тому времени, когда 1 января 1618 года по реке в спешке прилетело индейское каноэ с сообщением, что английская флотилия находится в дне пути от поселка. На этот момент у Паломекве было тридцать шесть боеспособных солдат плюс не подсчитанное количество недовольных и миролюбивых штатских против четырех сотен англичан.
