— Я сам обо все позабочусь, мистер Брэнсон. Вам нужно немного отдохнуть, — Жискар легонько дотронулся до плеча своего шефа. — Не о чем беспокоиться.

Жискар не догадывался, что его пророчество окажется очень далеким от жизни. Брэнсон прошел в автобус.

Звонил Хегенбах.

— У меня плохая новость для вас, Брэнсон. Киронис не хочет вас видеть. Ни сейчас, ни в будущем.

— Кто? — Брэнсон увидел, как побелели костяшки его пальцев, сжимавших телефонную трубку. Усилием воли он заставил себя ослабить хватку.

— Вы меня слышите? К-И-Р-О-Н-И-С! Президент райского карибского острова, о котором вы так мечтали. Боюсь, вы там теперь персона нон грата.

— Не понимаю, о чем вы?

— Думаю, прекрасно понимаете. Ваша бурная рекламная кампания в газетах, по радио и телевидению до смерти напугала беднягу. Не мы нашли его, он сам позвонил. Ваш друг сейчас на проводе. Соединить с ним?

Брэнсон не успел ответить, как в ухо ему уже пищал высокий голос с карибским акцентом.

— Ты дурак, Брэнсон! Сумасшедший! Глупый хвастун! Зачем тебе понадобилось объявлять на весь мир, что собираешься на некий остров в Карибском море? Ну зачем было кричать на весь свет, что в одном конце острова есть крепость-тюрьма? Кто тебя за язык тянул говорить, что у этого острова нет со Штатами договора о выдаче преступников? Идиот! Не сообразил, что ЦРУ ничего не стоило меня вычислить! Я позвонил им прежде, чем они мне. Они уже выслали флот со своей базы в Гуантанамо. Их самолеты направляются к форту Лаурендаль. Один Бог знает, сколько у них там десантников и сколько их на подлодках, стоящих у острова. Они за десять минут захватят все мое государство. Мистер Ричардc сказал мне, что это доставит им большое удовольствие, — Киронис выпалил всю тираду на одном дыхании и только теперь перевел дух.

Брэнсон ничего не ответил.

— У тебя мания величия, Брэнсон. Я всегда это говорил! Я предупреждал, что твоя мания величия тебя погубит!

Брэнсон повесил трубку.

Жискар воспринял новость на удивление спокойно.

— Значит, Киронис послал нас ко всем чертям? Ну, это еще не конец света и абсолютно ничего не меняет. Мне кажется, это просто часть психологической войны, которую ведут против нас власти. Итак, вы пробыли здесь двадцать три часа. Уверен, это были напряженные часы, хотя подробностей я не знаю. Судя по всему, на вас пытаются оказать давление, чтобы вынудить совершить ошибку. Похоже на игру в покер, только у наших противников нет на руках ни одной карты, они просто блефуют. А что толку блефовать, когда все карты у нас? — он кивнул в сторону президентского автобуса.

— В вас говорит голос разума, — улыбнулся Брэнсон. — Вы только одно упустили из виду — я знаю голос Кирониса.

— Ну, конечно, вы его знаете! Я ничуть не сомневался, что это и в самом деле был Киронис. Уверен, что правительство с помощью ЦРУ занялось им в первую очередь.

— Почему вы так думаете?

— Потому что Киронис знал ваш номер, он мог позвонить сюда, не прибегая к помощи посредников. Но это не устраивало власти. Им нужно было оказать на вас давление.

— Мистер Брэнсон, у меня есть идея, — вступил в разговор Крайслер, заметно повеселевший с тех пор, как на мост прибыл Жискар. — Зачем нам Киронис? Президентский «боинг» может добраться в любую точку земного шара. На свете немало стран, у которых нет договора с Соединенными Штатами о выдаче преступников. Я знаю не меньше дюжины таких. Зачем далеко ходить, можно найти подходящее место и в Карибском море. Вы всегда масштабно мыслили, мистер Брэнсон, ну и продолжайте в том же духе.

— Сегодня утром нам предстоит масштабно мыслить вслух, — заметил Питер, потирая лоб.

— Подумайте о Гаване. У нас нет договора об экстрадиции с Кубой. Есть договор о выдаче угонщиков самолетов, но никто не станет выдавать угонщика президентского «боинга», особенно если президенту приставить пистолет к виску. Верно, Соединенные Штаты могут захватить крошечный остров Кирониса, но Куба — совсем другое дело. У Кастро первоклассные армия, авиация и флот. Любая попытка освободить президента быстро приведет к широкомасштабной войне. Не забывайте, за спиной Кастро стоит Москва. Вооруженное вторжение на Кубу вызовет бурную реакцию с ее стороны. Не думаю, что Соединенные Штаты рискнут ядерной конфронтацией из-за каких-то полмиллиарда долларов.

— Занятно! Именно туда нам предлагал отправиться ван Эффен. И доводы у него были те же самые, — вспомнил Брэнсон.

— Мне кажется, Кастро все это очень понравится. Он сможет бесконечно торчать на экране телевизора, заламывать руки и причитать. Фидель станет рассказывать всему миру о том, как страстно ему хочется помочь Соединенным Штатам, и сожалеть, что у него связаны руки. А как только выключат телекамеры, он будет кататься от смеха, — усмехнулся Жискар.

— Джентльмены, вы возвращаете мне веру в человечество. И в себя. Что ж, Гавана так Гавана. В девять часов начнется наше очередное телешоу. Как и в прошлый раз, мы покажем телезрителям подготовку моста к взрыву. Петере поведет машину. Со взрывчаткой работали Бартлет и Боярд, теперь очередь Рестона и Харрисона, — улыбнулся Брэнсон. — Они считают себя лучше других, ну что ж, пусть и покажут, на что способны. Напомните им, чтобы захватили с собой портативные рации. Кстати, Крайслер, мне надоело все время бегать в президентский автобус. Я хочу в любой момент иметь возможность позвонить. Мне нужна прямая связь с Хегенбахом и компанией. Ты можешь это устроить?

— Да, но в этом случае мне придется действовать через местную телефонную станцию.

— Ну и что? Скажи им, что линия должна быть все время свободна. Я хочу, чтобы все было готово к началу телепередачи. А обеспечить связь по радиотелефону с одним из наших вертолетов можно?

— Нет ничего проще. Достаточно нажать на кнопку. А зачем это нужно?

— В свое время увидишь.

Стояло чудесное утро. На безоблачном небе сияло солнце. Весь мир казался веселым и радостным, и даже зловещая крепость Алькатрац выглядела не слишком мрачно. Но почти, как днем раньше, с запада на мост надвигался плотный туман.

Ревсон сидел на своем месте в автобусе, прикрыв рот рукой, чтобы не было видно, как шевелятся его губы.

— Убери громкость, поднеси рацию к уху, — приказал Хегенбах.

— Не могу этого сделать. Мои голова и плечи хорошо видны в окно. Попробую на несколько секунд наклониться. Говорите побыстрее!

Перевернутый фотоаппарат лежал у Пола на коленях. В донышке футляра виднелся передатчик. Ревсон уменьшил громкость и низко наклонил голову. Через несколько секунд он выпрямился и осторожно огляделся. Никто не обратил на него внимания. Тогда он прибавил громкость.

— Ну что? — послышался снова голос Хегенбаха. — Тебя это не удивляет?

— Не очень. Вы собираетесь сказать ему об этом?

— Помни: ты подашь сигнал, только когда закончишь дело.

— Я запомнил. Как насчет CBU?

— Эксперты не в восторге от твоей просьбы.

— В таком случае используйте всего несколько штук, а остальное компенсируйте газовыми бомбами. Вы поддерживаете связь с людьми на вершине башни?

— Да, поддерживаем. Там у нас Кармоди и Роджерс.

— Пусть будут повнимательнее. Если придется кого-нибудь нейтрализовать, нужно сделать это так, чтобы снизу не было видно. Пленников следует спустить в нижнюю часть башни.

— Зачем тебе это нужно?

— Не могу долго разговаривать, я тут как на ладони. Адмирал с вами?

Хегенбах с трудом удержался от новых вопросов. Ньюсон взял трубку.

— Сэр, у вас есть небольшие суда, которые могут передвигаться без лишнего шума?

— Вы имеете в виду суда с электродвигателем?

— Это было бы идеально.

— Сколько угодно.

— Не может ли такое суденышко подойти к Южной башне, как только нас накроет туман?

— Считайте, что уже сделано.

— Со спасательным кругом и веревками?

— Нет проблем.

— Спасибо, сэр. Дайте мне, пожалуйста, мистера Хегенбаха.