Я сел в кресло и посадил Дженнифер себе на колени, обняв её гибкий стан.

— Солнышко, ты должна верить мне. Тебе нечего опасаться.

Она нежно взъерошила мои волосы.

— А мне всё равно, Кевин, врёшь ты или говоришь правду. Это неважно. Главное, что ты улетишь, а я… я останусь одна. Без тебя.

— Мы не можем лететь вместе.

— Но почему? Боишься, что тебя обвинят в соучастии?

Я тяжело вздохнул:

— Если бы только это, я бы не беспокоился.

— Так в чём же дело?

Несколько секунд я набирался смелости, как перед смертельным прыжком.

— Видишь ли, Дженни, обстоятельства таковы, что… В общем, нельзя допустить, чтобы моё имя было связано с твоим. Это может причинить мне массу неприятностей, куда более серьёзных, чем обвинение в пособничестве преступнику.

— Я не совсем понимаю.

— Сейчас поймёшь. Когда ты позаимствовала у мужа десять миллионов, то для отключения сигнализации воспользовалась его личным кодом, верно?

— Ну да.

— Это был код доступа самого высокого уровня?

— Разумеется. Ведь Купер председатель совета директоров банка и владелец контрольного пакета акций.

— Вот то-то же. Воспользовавшись этим кодом, ты не просто отключила сигнализацию, но и полностью деактивировала систему безопасности. В результате твоих действий секретные архивы банка стали так же доступны, как отдел беллетристики публичной библиотеки. Твой муж оказался нечист на руку, и огласка некоторых сведений о его тайной деятельности повлекла за собой громкий скандал. В настоящий момент ему предъявлен ряд серьёзных обвинений, на имущество банка наложен арест, а контракт на сооружение станции гиперсвязи расторгнут по причине неплатёжеспособности крупнейшего частного инвестора проекта.

Дженнифер немного отстранилась и недоверчиво посмотрела на меня:

— Откуда ты знаешь?

Вот он, критический момент!

— Я знаю, — выпалил я, — потому что лично дал указание свернуть работы по установке станции.

— Ты?!! — потрясённо воскликнула Дженнифер.

Я утвердительно кивнул:

— Да. У меня есть портативный передатчик.

— Ты связан с этим бизнесом?

— Самым непосредственным образом. Я один из разработчиков принципа гиперсвязи, но по некоторым соображениям держу это в секрете.

Дженнифер встала с моих колен и в растерянности прошлась по комнате.

— Ну и ну! — наконец произнесла она. — Значит, вот откуда твоё богатство. Вовсе не от отца-пирата.

Я улыбнулся:

— Ты слышала и такую версию?

Вдруг Дженнифер остановилась и всплеснула руками.

— Так Купер действительно в тюрьме?!

— По моим последним сведениям, до суда он находится под домашним арестом. Но за решётку попадёт обязательно.

— Надолго?

— Как минимум на тридцать лет. А скорее всего, получит пожизненный срок. Ты хорошо поработала.

Дженнифер села в соседнее кресло и разразилась истерическим смехом.

— Так ему и надо, ублюдку! Пусть теперь подавится… сукин сын!.. — Она закашлялась, по её щекам ручьями текли слёзы. — Боже… я так счастлива!.. Если бы ты знал, Кевин… Если бы ты знал, как я счастлива!..

Я наклонился к ней и взял её за руки.

— Дженни, милая, успокойся. Прекрати сейчас же — или получишь пощёчину.

Она мигом урвала свой смех, обхватила руками мою шею и прижалась губами к моим губам. Поцелуй был такой долгий и такой жаркий, что у меня закружилась голова.

— Я не отпущу тебя, Кевин. Мы полетим вместе.

— Да, — обречённо ответил я. — На корабле до Дамограна.

— А потом?

— Потом мы провернём маленькую хитрость и улетим на моём челноке.

— Ты откажешься от «прыжка самурая»?

— Придётся. Я не могу рисковать, хоть косвенно впутываясь в историю, где фигурирует гиперстанция. Если кто-нибудь заподозрит меня в причастности к этому проекту, за мной повсюду будет тянуться шлейф шпионов длиною в десятки световых лет. Многие компании готовы на что угодно, лишь бы узнать секрет функционирования межзвёздной связи.

— Я слышала, что ваших людей время от времени похищают.

— Бывает и такое, — подтвердил я. — Но всякий раз похитители остаются с носом. Во-первых, нам всегда удаётся освободить похищенных, а во-вторых, все, из кого можно было бы вытянуть ценные сведения, либо находятся под надёжной охраной, либо работают в глубоком подполье, как я. Даже члены правления нашей корпорации не знают меня в лицо.

— И ты открыл мне свою тайну? Почему?

Я растерянно покачал головой:

— Спроси что-нибудь полегче, Дженни. Я понятия не имею, что на меня нашло.

Она погладила меня по щеке.

— Тебе просто одиноко, милый. Ты очень нуждаешься в ком-то, кому мог бы доверять, на кого мог бы положиться. Я не обману твоего доверия.

Дженнифер смотрела на меня, ласково улыбаясь. Боже, как прекрасна её улыбка!..

Я перехватил её руку и поцеловал маленькую ладошку.

— Спасибо, любимая.

— Это признание? — спросила она.

Я ответил не сразу, а сначала тщательно проанализировал свои чувства. Результаты этой инспекции оказались крайне противоречивыми.

— Прости, Дженни. Честное слово, не знаю. Уже двадцать лет я влюблён в одну женщину и так привык к этому, что даже не представляю, как могу разлюбить её. Я люблю тебя, но люблю и её.

— Кто она?

— Это неважно. Всё равно у меня нет ни малейшего шанса добиться её взаимности…

* * *

На следующий день во время предстартового осмотра моего челнока техники обнаружили незначительное нарушение синхронности работы маршевых двигателей и генератора виртуального поля. Неполадка была устранена в течение часа, но этого оказалось достаточно, чтобы капитан ди Марко наложил запрет на «прыжок самурая». В ответ на мои протесты он заявил, что ему наплевать, сколько процентов акций компании я контролирую, во время полёта он на корабле главнее самого Господа Бога, и я должен подчиниться его решению. С помощью такой нехитрой уловки мне удалось, не роняя престижа, отложить свой вылет до остановки на Дамогране.

Глава 8

Эрик

«Что, завидно?» — спросил Мел, когда я с разинутым ртом переваривал известие о его предстоящей свадьбе с Дейдрой. Интересно, он у всех это спрашивал, или же меня почтил особым вниманием? Хотя вряд ли. Я был далеко не единственным, кто в своё время прошёл через стадию детской влюблённости в Дейдру; в частности, в этот список можно смело внести всех её родных братьев (милая семейная традиция — страсть к кровосмешению у нас в крови, простите за каламбур).

Правда, мне повезло больше, чем другим, — но не тогда, когда я об этом мечтал, а гораздо позже. После разрыва с Радкой я очень страдал, и Дейдра, пытаясь утешить меня, пожалуй, зашла слишком далеко в своём рвении. Она стала моей второй женщиной, однако не смогла заставить меня забыть первую. О нашем коротком романе я порой вспоминаю с ностальгической грустью, но без боли. Дейдра была очень мила, нежна и заботлива. Надо признать, что её «терапия», хоть и не излечила меня окончательно, всё же оказала весьма благотворное влияние и помогла мне восстановить утраченное душевное равновесие.

Впрочем, всё это время меня мучила мысль, что Дейдра просто жалеет меня; позже я понял, что ошибался. Однажды я спросонья назвал её Радкой, она была очень огорчена и даже расплакалась, как ребёнок. Теперь уже мне пришлось утешать её, а Дейдра всё твердила, что я ни капельки не люблю её, лишь использую, чтобы забыться. Мы разошлись тихо-мирно, без ссор и скандалов, продолжая оставаться добрыми друзьями. Кевин был страшно рад этому — он ревнует свою старшую сестру ко всем без исключения мужчинам (и даже к женщинам) и, хоть она не голубоглазая блондинка, думаю, был бы не прочь оказаться с ней в постели. Натуральный псих!..

Кабинет Ладислава, где я вышел из Туннеля, был пуст и неосвещён, но компьютер работал. Однако это ещё ничего не значило. Если я просто побаивался компьютеров, то Ладислав умел лишь нажимать клавиши, двигать мышью и вставлять диски — кстати, не всегда правильной стороной. Он где-то вычитал, что чем реже включать и выключать машину, тем лучше, и воспринял этот совет буквально. На моей памяти он лишь однажды выключил свой компьютер — когда случайно зацепил ногой шнур питания и выдернул его из розетки.