— Как вы сюда попали? — вместо приветствия спросила девушка. — Перелезли через забор?

— Перепрыгнул, — шутливо ответил я. — Прыжки с шестом мой любимый вид спорта.

— Увидев вас в окно, я решила, что вы увлекаетесь корридой, — заметила она. Её реплика показалась мне странноватой. — И поспешила вам на помощь.

— Вы выручили меня из затруднительного положения, — подхватил я. — Было бы неловко встретиться с её величеством, ещё не будучи официально представленным.

— Что?… — В глазах девушки мелькнуло непонимание, но уже в следующую секунду она согласно кивнула: — Ну да, разумеется. Если не ошибаюсь, вы Кевин Макартур?

— К вашим услугам, донья…

— Анхела.

— Очень приятно, донья Анхела.

— Просто Анхела.

— В таком случае, называйте меня просто Кевин. По рукам?

Анхела ответила мне обворожительной улыбкой:

— Договорились… А знаете, Кевин, вы очень похожи на свою кузину.

Я ухмыльнулся:

— Неужели? Впервые слышу.

Она пожала плечами:

— Наверное, мне показалось. Самовнушение и всё такое. Вообще-то я узнала вас, потому что видела старую запись, где вы сняты вместе с Рикардо на вашей прощальной вечеринке. В отличие от него, вы почти не изменились.

— Здоровый образ жизни, — объяснил я. — Регулярные занятия спортом.

— Прыжками с шестом?

— И корридой.

Анхела рассмеялась, изящно прикрыв ладонью рот. Она была необычайно красива, по мне даже чересчур — как картинка. В её красоте было что-то от рафинированности. Идеальные пропорции фигуры, безукоризненно правильные черты лица почти не давали простора для воображения; глядя на неё, нельзя было представить что-нибудь более совершенное. С такой внешностью хорошо быть моделью, но быть просто женщиной — не мёд. Я видел, что Анхела понимает это и пытается бороться со своей красотой. На её лице не было ни грамма косметики, в которой, к слову сказать, она и не нуждалась, а её роскошные чёрные волосы были небрежно собраны на затылке и скреплены заколкой. Впрочем, с последним она явно перестаралась, это придавало её лицу излишнюю строгость. На мой взгляд, ей больше подошли бы распущенные, слегка всклокоченные волосы, что должно было смягчить её жёсткую красоту.

Правда, Анхелу ещё выручали глаза — столь же необыкновенные, как и всё остальное. Какой-то циник, уж не помню, кто именно, в одной из своих книг написал буквально следующее: «Не девственница — это у женщин по глазам видно». Конечно, не исключено, что у этого писателя было особое чутьё на девственниц, но лично мне никогда не удавалось вычислить девственницу по глазам. Другое дело, что в женских глазах можно увидеть опыт либо отсутствие оного, невинность — а это отнюдь не синоним девственности. Невинность суть состояние души, образ жизни, способ мышления, форма восприятия окружающего мира; невинность имеет лишь самое косвенное отношение к девственности.

Взгляд больших чёрных глаз Анхелы выражал удивительное сочетание невинности и опыта, бесшабашного озорства и здравомыслия, какой-то детской наивности и зрелой рассудительности с некоторой долей скептицизма. Я бы не рискнул держать крупное пари относительно её возраста — с равной вероятностью ей могло быть и двадцать, и тридцать лет, — но так, ради спортивного интереса, я поставил на двадцать пять.

— Пожалуй, мне пора сматывать удочки, — сказал я.

— В каком смысле? — не поняла Анхела.

— Махнуть через забор обратно в парк.

— Это вовсе не обязательно. Можете оставаться здесь хоть до самого обеда.

— А королева?

— Она не вернётся. У неё… много дел. Вам нравится этот сад?

— Да, прелестное местечко.

— Вот и прогуливайтесь. Больше вас никто не побеспокоит.

— А вы не составите мне компанию? — неожиданно для самого себя предложил я.

Анхела покачала головой — но не очень решительно.

— Сейчас я занята.

— Дела могут подождать, — настаивал я. В какой-то момент нашей беседы у меня резко поменялось настроение, и я больше не хотел оставаться один. — Полчаса ничего не изменят.

— Ну… Наверно, вы правы. Всегда можно выкроить лишние полчаса. Если понадобится, отменю вечернюю партию в теннис.

— Помилуйте, Анхела! Я не требую от вас такой жертвы.

— Никаких жертв. Я просто меняю одну форму отдыха на другую. Мне будет приятно пообщаться с человеком, о котором я много слышала.

— Тогда присядем?

— Лучше пройдёмся. Я и так большую часть дня провожу сидя.

Мы не спеша пошли по дорожке. После короткой паузы в нашем разговоре, я сделал глубокомысленное замечание:

— Видно, вы не из тех женщин, что просто бездельничают при дворе.

Анхела кивнула:

— Совершенно верно. Безделье не моя стихия. Нужно уметь ничего не делать, иначе умрёшь со скуки. Это целое искусство, которым я так и не смогла овладеть… — Она вздохнула. — Знаете, порой я завидую людям, получающим удовольствие от праздной жизни. Мне это не дано. Как говорите вы, англичане, я типичная working girl.[10]

— Одно маленькое уточнение… даже два. Во-первых, выражение «working girl» зачастую употребляется на Земле в несколько ином смысле… гм, впрочем, это неважно. А во-вторых, я не англичанин.

— Ах да, извините. Рикардо говорил, что вы ирландец.

— И шотландец, — добавил я. — И валлиец. А на четверть я, можно сказать, итальянец.

— По линии отца?

— Угадали.

— Я не гадала, а руководствовалась логикой. Ведь Дженнифер, дочь брата вашего отца, отлично говорит по-итальянски.

— Вы уже познакомились с ней?

— Да, за завтраком. У королевы.

— Понятно. Вы её личный секретарь?

— Чей?

— Королевы.

Анхела внимательно посмотрела на меня, будто взвешивая в уме, достоин ли я доверия, и только потом ответила:

— Больше чем секретарь. Фактически, я и есть королева.

В первый момент я растерялся. Но затем вспомнил, как Анхела обращалась с королевой — скорее на равных, чем как подчинённая, — и в моей голове созрела догадка.

— Вы вроде серого кардинала?

— Не совсем, — сдержанно произнесла она. — Скоро вы сами узнаете.

Я уже подозревал, о чём скоро узнаю, и решил перевести разговор на другую тему:

— Вы не в курсе, когда вернётся Рик?

— Самое позднее к вечеру. Ему уже сообщили о вашем прибытии.

— Сообщили? — удивился я. — Каким образом?

— Естественно, по гиперсвязи. У Рикардо на корабле установлен приёмопередатчик короткого радиуса действия. А на Астурии есть гиперволновая станция.

— Нелицензионная?

— Само собой. Мы купили её на чёрном рынке за бешеные деньги — но всё же гораздо дешевле, чем у этих людоедов из корпорации «Авалон».

— Это же противозаконно! — возмутился я.

— А что прикажете делать? — пожала плечами Анхела. — Астурия едва лишь встаёт на ноги, мы находимся на отшибе, и нам жизненно необходимо иметь связь с внешним миром. А приобретение лицензии разорило бы нас.

— Оборудование для станции наверняка краденное, — заметил я. — Скорее всего, в результате вооружённого налёта на одну из баз корпорации. Покупая нелицензионные устройства гиперсвязи вы тем самым содействуете преступникам. Это не только противозаконно, но и безнравственно.

— А, так вы моралист! — неожиданно язвительно произнесла она. — Из тех, кто любит разглагольствовать о нравственности в политике. Из тех, кто мечтает сделать мир добрее и лучше, забывая о том, чем устлана дорога в ад. Такие идеалисты, как вы, стояли у истоков множества кровавых трагедий в истории человечества. Робеспьер, Ленин, Гитлер, Мао…

— Ну, знаете!

Непроизвольно сжав кулаки, я повернулся к Анхеле. В ответ она рассерженно смотрела на меня… Но Боже — она была так прекрасна!

Её пылающие ярким румянцем щёки, её сверкающие чёрные глаза, её волосы… Да уж, она способна пленить кого угодно — и мужчину, и женщину. Например, ту же королеву.

Последняя мысль ещё пуще разозлила меня, да до такой степени, что внезапно вся моя злость каким-то непостижимым образом обратилась в нежность. Не до конца отдавая себе отчёт в том, что делаю, я подступил к Анхеле вплотную и расстегнул заколку, скреплявшую её волосы. Они волнами упали ей на плечи, обрамляя побледневшее лицо.