Проделки Хозяйки? Вряд ли. Судя по тому, что рассказывали о ней родные, это не в её духе. К тому же с того момента, как она прочла мои мысли, и до того, как меня схватили, прошло слишком мало времени, чтобы подготовить засаду. А засада была подготовлена заранее и хорошо продумана — классическая «мышеловка» с лежавшим без сознания Морисом в качестве приманки. И удар был точно рассчитан: перед тем как насторожиться и внутренне собраться, я на короткий миг растерялся и ослабил контроль — вот тогда меня и взяли. Операция прошла без сучка и задоринки.

Может быть, Ладислав оставил письмо? А если да, то кому? Не мифической же Звёздной Палате. Допустим, письмо прочли и заподозрили меня в убийстве Ладислава. Но в таком случае, зачем этот маскарад? Чтобы выудить признание? Глупо.

Тем не менее факт налицо — мне предъявлено обвинение. Кто эти люди, которые мнят себя моими судьями? Что им известно? Откуда? Как много?…

Вопросы, вопросы, вопросы… И все без ответа.

Решив, что в ногах правды нет, и вообще, наследнику престола не подобает стоять перед безликими самозванцами, я сел в кресло и небрежно закинул нога на ногу.

— Я не собираюсь оправдываться или опровергать ваши обвинения, — надменно произнёс я. Слава Митре, голос мой не дрогнул. — Ибо не признаю за вами право судить меня.

Не могу сказать наверняка, но, по-моему, председатель усмехнулся.

— Последнее нас меньше всего волнует, — ответил он, а остальные восемь человек дружно закивали в знак согласия с ним. — Сейчас ты целиком в нашей власти, а твоя участь в наших руках. Мы будем судить тебя вне зависимости от того, признаёшь ли ты за нами это право.

— Судить?! — фыркнул я. — Не смешите меня! Разве это суд? Давайте называть вещи своими именами — это судилище, это фарс. Вы прячете за масками свои лица, искажаете свои голоса… Вы просто насмешка над правосудием!

— Отнюдь, — спокойно возразил председатель. — Мы скрываем от тебя свои лица и искажаем голоса как раз по той причине, что вершим суд, а не устраиваем фарс. Наш суд тайный, но справедливый — мы можем осудить тебя, но можем и оправдать. На этот случай мы принимаем меры предосторожности, чтобы сохранить своё инкогнито. Теперь ты удовлетворён?

— Не совсем, — сказал я. — Ради чистого любопытства мне хотелось бы знать, кто из вас будет обвинять меня, а кто — отстаивать мою невиновность.

— Мы судьи, — последовал ответ. — Нам надлежит решить, виновен ты или нет. Мы вынесем коллективный вердикт на основании имеющихся у нас фактов. Разумеется, мы также учтём и то, что ты скажешь в свою защиту.

— Я не намерен оправдываться, — упрямо заявил я. — Так что вперёд, рассматривайте факты и выносите свой вердикт.

— Хорошо, — после короткой паузы произнёс председатель и повернул голову в сторону. — Свидетель, подойдите к суду.

Из темноты за спинами моих судей бесшумно возникла белая фигура. Она неторопливо обогнула полукруглый стол и остановилась у правого его края, повернувшись лицом к председателю и профилем ко мне.

Свидетель, как его назвали, (или свидетельница?) был одет в длинную бесформенную хламиду, идеально скрадывавшую фигуру и особенности походки. Лицо его скрывал такой же, как у остальных присутствующих, только белый, колпак с отверстиями для глаз и рта. Свидетель был среднего роста для мужчины и высокого для женщины — это, пожалуй, всё, что я смог определить. Ну, и ещё что он не хромал, не вилял бёдрами, не переваливался с ноги на ногу… да и то не наверняка.

— Я буду именовать вас просто свидетелем, — обратился к нему (или к ней) председатель, — поскольку вы единственный свидетель на этом процессе. Согласны?

— Да, ваша честь.

Как я и ожидал, голос свидетеля тоже был искажён и с равной вероятностью мог принадлежать как мужчине, так и женщине. Судопроизводство велось на моём родном языке (очевидно, это было одним из правил Звёздной Палаты), и по тому, как тщательно свидетель произнёс «Да, ваша честь», я сделал вывод, что он не из Дома Света, но определить акцент из-за искажений не представлялось возможным.

— Свидетель, — продолжал председатель. — Вы уже принесли присягу в соответствии с законами и обычаями вашего Дома. Подтвердите это в присутствии обвиняемого.

Быстрый взгляд в мою сторону:

— Да, я подтверждаю.

— Вы знакомы с обвиняемым?

— Я знаю, кто он. Это Эрик Пендрагон, сын короля Брендона, принц Света и наследник престола.

— Вы были знакомы с ныне покойным принцем Ладиславом из Даж-Дома?

— Я знал его.

— Вы видели их вместе?

— Да, ваша честь.

— Когда это было в последний раз?

Ага! Вот сейчас он назовёт дату по своему календарю… Однако ответ меня разочаровал.

— Это было… если не ошибаюсь, на двести семнадцатый день сто тридцать шестого года от последнего Рагнарёка.

(Чёрт возьми! Отсчёт Основного Потока…)

— А вы не ошибаетесь? — спросил председатель.

— Нет, теперь я точно уверен.

— Так, продолжайте.

— Я направлялся в… из одного места в другое и сделал остановку в мире ORTY-7428, более известном под именем Сумерки Дианы. Сразу скажу, что мой выбор был чисто случайным. Я не настолько хорошо знаком с принцем Эриком или принцессой Дианой из Сумерек, чтобы так просто заходить к ним в гости. Поэтому я не афишировал своего присутствия.

— Понятно. И что было дальше?

— Я видел, как принц Эрик и принц Ладислав вышли из дома на крыльцо. Принц Ладислав был пьян и рыдал.

— Вы уверены в этом?

— Что он рыдал, я видел собственными глазами. И даже слышал. А то, что он был пьян, я понял по его поведению. Кроме того, принц Эрик поддерживал его.

— А он не был избит? — спросил один из судей.

— Принц Ладислав? Не знаю. Следов побоев я не заметил.

— Однако у вас возникли подозрения?

— Я бы так не сказал, ваша честь. Скорее, я был озадачен.

— Поведением принца Ладислава?

— Да. И только поэтому, когда он и принц Эрик ушли в Туннель, я последовал за ними.

— Они вас не заметили?

— Полагаю, что нет.

— Вы проследили их маршрут до самого конца?

Свидетель утвердительно кивнул:

— Они вышли из Туннеля в мире MMXA-5073, иначе Земля Юрия Великого.

— И что вы увидели?

— Планету, которая превратилась в огромное радиоактивное пепелище. Впрочем, война ещё продолжалась, но это уже были предсмертные конвульсии обречённого мира.

— А что случилось потом?

Под куполом раздался громкий вздох свидетеля:

— Эрик из Света убил принца Ладислава.

— Как?

— С помощью заклятия, разрывающего синапсы головного мозга. Полагаю, смерть наступила мгновенно.

— От вас не требуется делать умозаключения, — заметил председатель. — Обвиняемый вправе опротестовать ваше утверждение о том, когда наступила смерть, в результате чего она наступила и наступила ли вообще.

Это было приглашение к перекрёстному допросу, но я его проигнорировал. У меня не было ни малейшего желания превращать судилище в шоу а-ля Перри Мейсон.

— Ладно, — сказал председатель. — И всё же, свидетель, я прошу вас придерживаться только фактов. Вы имели возможность осмотреть тело принца Ладислава?

— Нет, ваша честь. Сразу после того, как он был убит… то есть, когда мне показалось, что он убит, я тотчас скрылся.

— Почему?

— Ну… Не то, чтобы я испугался… хотя и это было, не стану скрывать. Куда больше я был потрясён происшедшим и… Впрочем, да, я испугался, что принц Эрик обнаружит моё присутствие, поэтому сбежал.

— А позже вы возвращались на место предполагаемого преступления?

— Нет, не возвращался. Первые дни никак не мог решиться, а потом услышал, что тело принца Ладислава найдено и что он якобы погиб от взрыва термоядерной бомбы.

— Вы кому-нибудь рассказывали о том, что произошло между обвиняемым и принцем Ладиславом из Даж-Дома?

— Только достопочтенному суду.

— Вы уверены, что обвиняемый воспользовался заклятием разрыва синапсов?

— В этом нет никаких сомнений. Заклятие было мощным, но не очень прицельным. Хотя я находился далеко, меня чуть не задело — благо я вовремя среагировал и защитился.