У Джеймса хватило ума не упорствовать и не пытаться доказывать им, что они не правы: случись им понять свою ошибку, подумал он, и они, скорее всего, предпочтут немедленно избавиться от него, тем более что в открытом космосе это проще простого.
Когда же его доставили на какую-то заброшенную станцию, где собралась к этому моменту компания таких же случайных людей, и он был назначен их боцманом, Джойс со всем рвением принялся исполнять свои обязанности, стараясь ничем не выдать собственное невежество.
Как ни странно, у него это получалось.
То ли он так хорошо играл свою роль, что никто не замечал его мелких огрехов и накладок, выдающих в нем профана, то ли он и в самом деле узнал о космоплавании достаточно, чтобы быть боцманом фрегата.
А скорее и то и другое вместе. Но играл он и в самом деле великолепно.
Видимо, сказался усвоенный им давным-давно принцип, которому он и был на девять десятых обязан своими успехами на сцене и экране: «Не играть жизнь, а жить в игре». Временами Джойс в глубине души гордился: он, обычная планетарная крыса, сделал из этого сброда настоящих корсаров.
Временами он даже забывал, кто он такой на самом деле.
И когда в случайно пойманных им новостях промелькнуло сообщение, что дело об исчезновении знаменитого актера Джеймса Джойса закрыто, он не вдруг понял, что речь идет именно о нем.
И вот он здесь, среди этой компании недоделанных пиратов, таких же, как он сам, но видящих в нем старого, опытного космического волка.
И пока ему удается играть эту роль…
Молчание в кубрике затягивалось.
— Эх, ведь мог же я быть уважаемым человеком, — вздохнул фон Задниц. — Мой отец был членом магистрата у нас на Енеланде. Какое счастье, что он сейчас не видит меня.
— А я кем мог бы стать? — в тон ему продолжил фельдшер Чандранипат Бхайбхай. — Мой отец тоже, знаешь, не последним человеком на Сумбулистане был: член Всевеликой Обезьяньей Палаты — не шутка! А кто я?
— Не вспоминать о своей гордыне и не хвалиться, кем бы мы могли стать, а молить Господа нашего Иисуса Христа о прощении надобно нам сейчас, — вдруг сурово промолвил Пьетро Лангетти. — Все мы великие грешники и наказаны по заслугам! Каждого из нас привели сюда грех и гордыня, и не нам роптать на случившееся.
И тут же изложил свою историю, как живую иллюстрацию к собственной теодицее.
Оказалось, прежде чем завербоваться на «Звездный череп», Лангетти был знаменитым шулером галактического класса.
Он бы и дальше продолжал эту карьеру, но ему не повезло. В одном из шикарных игорных домов Багамской республики его угораздило «обуть» на очень крупную сумму какого-то путешествующего инкогнито короля с окраинной планеты.
Когда наутро, прокрутив всё случившееся с ним заново и поняв, что стал жертвой банального «каталы», монарх обратился в полицию, Лангетти, естественно, уже и след простыл — не такой он дурак, чтобы, сорвав банк, светиться на одном и том же месте.
На его беду, король был не только богат, но еще и мстителен, да так, что мог бы дать фору иному ичкерийцу.
И, недолго думая, назначил награду — в сто тысяч в любой из твердых галактических валют за мертвого Лангетти и ровно в десять раз большую — за живого.
Последнее наводило на особенно невеселые мысли насчет возможной судьбы незадачливого картежника: планета, которой управлял королек, славилась жуткими тюрьмами и искусными палачами (это было единственное место, где оных служителей закона готовили в специальных школах).
Лангетти поспешил «залечь на дно», но король оказался очень настойчивым и пустил по его следу нескольких знаменитых «охотников за головами», включая и самого Боа Ленарта. В отчаянной попытке уйти от преследования Лангетти лихорадочно менял миры, растратил почти все деньги и, когда вербовщики Хушински заприметили его, был на грани отчаяния. Вот тут-то и пригодилась его полученная когда-то профессия штурмана.
Под влиянием всего случившегося, уже на «Черепе», он вдруг начал вспоминать почти забытую им религию предков, мало-помалу стал истовым католиком, искренне полагая, что всё случившееся с ним, — это достойная кара за прежнюю разгульную и грешную жизнь. Но до поры до времени не выдавал своих настроений, и лишь поражение и плен дали толчок, чтобы всё это окончательно оформилось и вырвалось наружу.
— Так знайте же, братья, не приму я клятвы здешним нечестивцам и Сатане молиться не буду! И пусть делают со мной, что хотят: Господь воздаст полной мерой за муки.
Все еще долго сидели молча, и лишь с открытым ртом выслушавший всё это матрос Темной Лиги торопливо чертил в воздухе знаки против зла, сложенными рожками пальцами.
…А Михаилу Червню было уже всё равно. Может быть, будь он помоложе, он бы даже заплакал над своей разбитой мечтой, но ему почти девятнадцать лет, и плакать в таком возрасте стыдно.
Да, у него имелась заветная мечта — цель его короткой, но богатой приключениями жизни.
На планете Малая Арнаутская, где он родился и провел свои детские годы, ему частенько приходилось слышать в свой адрес: де чернявый и смуглый, и шустрый он, прямо как цыганчонок. Он как-то спросил, что это значит, но мать только отмахнулась, мол, бог знает, просто так принято говорить…
Потом, уже в школе, на Большой Арнаутской — в их системе к жизни были пригодны две планеты, — он внезапно заинтересовался: что же всё-таки может означать это слово?
Первые попытки толку не дали, но он проявил завидную настойчивость, уже тогда отличавшую его.
Обычные информационные сети не смогли ему в этом помочь, но к тому времени он стал высококвалифицированным хакером и мастером отыскивать в лабиринтах Галанета любую информацию.
И в каких-то забытых всеми архивах он раскопал короткую справку, что де жили когда-то на Старой Земле такие люди — цыгане. К файлу прилагался древний снимок, изображавший оных цыган.
С экрана монитора на него глядели умершие, может быть, десятки веков назад люди. Знойные огненноглазые красавицы в ярких платьях, с длинными черными косами-змеями, с золотыми монистами на соблазнительных шеях и рвущимися из декольте высокими грудями. Чернобородые широкоплечие мужчины в красных рубахах, белозубо улыбающиеся.
А один человек на снимке оказался вылитым Мишкой, разве что постаревшим и заматеревшим.
Наверное, в числе предков Червня действительно были представители этого сгинувшего бесследно тысячелетия назад племени.
И вот с того дня появилась у него мечта — возродить народ своих пращуров, чтобы вновь появился этот веселый люд, чтобы вновь начали они кочевать — на этот раз не на планете, но в космосе, среди звезд.
Но немедленно осуществить эту мечту никакой возможности не было.
Затея его требовала денег, и немалых. Нужно было отыскать и собрать по необъятному космосу других соплеменников (да при этом убедить их последовать за ним), разыскать и тщательно собрать все сохранившиеся сведения о цыганах. И конечно, купить для начала хотя бы плохонький корабль. Именно поэтому он, шестнадцатилетний мальчишка, связался с контрабандистами и начал странствовать по космосу, уходя всё дальше от своей родины.
Его мотало по разным концам освоенной Вселенной — от фронтира до фронтира.
Михаил переменил не одно судно и команду, несмотря на свою молодость, он был великолепным специалистом по компьютерам, стал довольно известной личностью в определенных кругах, а значит, всегда мог легко найти работу у лихих людей. Возил с Л'Тумамба орехи чмарры — незаменимое средство для укрепления потенции и вообще — прекрасный и безвредный стимулятор. С Артаньяна — настоящий армянский коньяк, в бочках из настоящего дуба, вывезенного еще со Старой Земли.
С планеты Кремль — драгоценный мех хвостатых медведей и превосходное оружие, которое обменивали у повстанцев с Корнишона на пятнистые алмазы и полосатые сапфиры. (Правда, три четверти самоцветов приходилось отдавать орбитальным патрулям: тиран Хурулдана, которому принадлежала планета, был весьма скуп, когда дело касалось жалованья своему войску.) Возил деликатесную колбасу с Баварии и живых летающих рептилий из болот Шпилберга.
