– Знаю. Поэтому я и спрашиваю.

– Поэтому я и не могу его дать. Если начальник сам захочет, чтобы преступники трезвонили ему с угрозами, он свой номер рассекретит.

– Резонно. А что прикажете делать рядовому гражданину, которому угрожают ваши заключенные? Где ему искать вашего начальника, чтобы рассказать о подготовке массового побега?

– Массового побега? Какие у вас сведения?

– Об этом мы поговорим с вашим начальником.

Дежурный задумался, и Уилту пришлось скормить автомату еще одну монету.

– Может, вы расскажете мне? – спросил наконец дежурный.

Уилт пропустил вопрос мимо ушей. Он шел ва-банк, отступать уже некуда, и, если не удастся убедить дежурного, что дело пахнет керосином, не сегодня-завтра дружки Маккалема переломают ему ноги. В отчаянии Уилт попытался вложить в свои слова всю душу.

– Послушайте. Это действительно очень серьезно. Мне очень нужно поговорить с начальником лично. Я, через десять минут перезвоню, хорошо?

В голосе Уилта звучало такое неподдельное отчаяние, что дежурный смягчился:

– Боюсь, сэр, мы не успеем с ним сразу связаться. Оставьте ваш номер. Я попрошу его перезвонить вам.

– Ипфорд 23194. Честное слово, это не розыгрыш.

– Хорошо, сэр, постараемся его поскорее разыскать.

Уилт положил трубку и вернулся к стойке. Он понимал, что игра, которую он затеял, чревата ужасными последствиями. Стоило ли давать дежурному телефон бара, где его так хорошо знают? Чтобы унять тревогу, он допил виски и заказал третий стакан. «Зато теперь они поверят, что я говорю серьезно», – мысленно утешал себя Уилт. Почему это у чинуш так мозги устроены, что разговаривать с ними просто невозможно? Главное – как можно скорее добраться до начальника и все ему объяснить. А там, глядишь, Маккалема переведут в другую тюрьму, и Уилт сможет спать спокойно.

В Ипфордской тюрьме весть о готовящемся массовом побеге сразу же наделала переполох. Старшего надзирателя подняли с постели, и он кинулся звонить начальнику тюрьмы. Но у начальника никто к телефону не подходил.

– Небось, ужинает где-нибудь, – решил старший надзиратель, – а может, нас кто-то разыграл?

Дежурный покачал головой:

– Не похоже. Судя по голосу, человек образованный. Да и трусит порядком. Сдается мне, я этот голос уже слышал.

– Слышал?

– Ну да. Узнать я его не узнал, но уж больно знакомый голос. Нет, он не разыгрывает: вот и телефон свой оставил.

Старший надзиратель набрал номер. Занято: какая-то девица в «Гербе стеклодувов» болтала с приятелем.

– Почему же он тогда не представился?

– Я же говорю, трусит. Кто-то его здорово припугнул. Шутка ли! У нас тут такие головорезы сидят, что…

Про головорезов старший надзиратель все знал.

– Ладно. Не будем рисковать. Начинаем действовать, как в случае чрезвычайного положения. А ты звони начальнику, будь он неладен.

Через полчаса начальник тюрьмы вернулся домой и обнаружил, что телефон у него в кабинете надрывается.

– Алло. Что там у вас?

– Есть подозрения, что готовится массовый побег, – доложил дежурный. – Звонил какой-то…

Начальник не дослушал. Вот оно! Не зря он уже много лет с ужасом ждал чего-нибудь в этом роде.

– Еду! – крикнул он и бросился к машине.

Подъезжая к тюрьме, он услыхал вой сирены, увидел как по дороге перед ним мчатся пожарные машины, и задрожал мелкой дрожью.

У ворот его остановили трое полицейских.

– Куда это вы разбежались? – поинтересовался сержант. Начальник испепелил его взглядом.

– Я, с вашего позволения, начальник этой тюрьмы, – объявил он. – Пропустите-ка, пожалуйста.

– А документы у вас есть? Мне приказано никого не впускать и не выпускать.

Начальник порылся в карманах и достал пятифунтовую бумажку и расческу.

– Видите ли, – начал он. Сержант видел одно – деньги. На расческу он не обратил внимания.

– Вы эти штучки бросьте, – сказал он.

– Какие штучки? У меня больше ничего нет.

– Констебль, будьте свидетелем! Дача взятки…

– Взятки? Какая взятка? Что вы придумываете? – взорвался начальник. – Сами требуете у меня документы, а когда я пытаюсь их найти, болтаете про какую-то взятку. Черт знает что! Позовите охранника, он вам объяснит, кто я такой.

Начальник целых пять минут бушевал у ворот тюрьмы. Когда, наконец, он попал туда, он уже был ни жив ни мертв, и выправить положение оказалось ему не под силу.

– Что-что? – орал он на старшего надзирателя. – Какой вы отдали приказ?

– Я распорядился перевести заключенных с верхних этажей в нижние камеры. Чтобы не смогли выбраться на крышу. Правда, нижним пришлось немного потесниться…

– Потесниться?! И так в камерах для одного сидело по четыре человека. А теперь сколько? Восемь? Как они у вас еще бунт не подняли!

В этот миг из корпуса "Б" донеслись истошные крики. Старший надзиратель Блэггз со всех ног бросился туда, а начальник тюрьмы попытался выяснить, что происходит. Это оказалось не легче, чем проникнуть в тюрьму. На третьем этаже корпуса "А", как видно, шло сражение.

– Наверно, из-за того, что Фидли и Гослинга посадили в камеру к Стенфорту и Хейдоу, – сообщил по внутренней связи дежурный.

– Фидли и… Посадить детоубийц к добропорядочным грабителям банков, честнейшим парням? У Блэггза не голова, а кочан капусты! Они долго мучались?

– Да они вроде еще живы, – ответил дежурный. Нотки сожаления в его голосе начальнику не понравились. – Я только знаю, что Хейдоу захотел кастрировать Фидли, но его оттащили. И тогда мистер Блэггз решил вмешаться.

– А до этого он что – выжидал?

– Не совсем, сэр. Но из-за пожара в корпусе "Г"…

– Пожара? Какого пожара?

– Мур поджег свой матрац. И пока…

Начальник тюрьмы уже не слушал. Он понял, что его карьера висит на волоске. Дело за малым: вздумает полоумный Блэггз согнать всех скотов из корпуса особого режима в одну камеру – и смертоубийство обеспечено. Начальник решил было пойти проверить, но тут вернулся старший надзиратель Блэггз.

– Полный порядок, сэр, – радостно доложил он.

– «Полный порядок»? – выдохнул начальник тюрьмы. – По-вашему, когда заключенные того и гляди кастрируют своего сокамерника, это называется полный порядок? Боюсь, министр внутренних дел с вами не согласится. Уверяю вас, в нынешних правилах содержания тюрем «полный порядок» определяется иначе. Теперь – про корпус особого режима…

– Об этом не беспокойтесь, сэр. Там все спят, как младенцы.

– Странно. Уж если кто и готовил побег, то наверняка тамошняя публика. А они часом не прикидываются?

– Что вы, сэр. Я как только услыхал про побег, тут же плеснул им в какао двойную порцию того снотворного, – Блэггз был горд своей смекалкой.

– Господи Иисусе! – ахнул начальник. То-то обрадуется Лига тюремных реформ, когда узнает, какими новаторскими методами старший надзиратель предотвращает беспорядки. – Вы сказали двойную порцию?

Старший надзиратель кивнул:

– То самое зелье, которым мы угостили Фидли. Помните, когда он смотрел фильм с Ширли Темп<Темп Ширли – американская актриса. Сниматься в кино начала с трех лет. В 30-е годы считалась одним из самых популярных «молодых дарований» Голливуда > и чересчур возбудился? Ничего, после сегодняшнего он еще долго будет держать свою пипку на привязи.

– Там в каждой упаковке ударная доза люминала! – взвизгнул начальник.

– Так точно, сэр. Я так и прочел на этикетке: ударная доза. Поэтому и вкатил им двойную. Враз вырубились.

«Еще бы», – пронеслось в голове у начальника.

– Вы им дали вдвое больше положенного, – простонал он. – Они же все теперь передохнут. И чтоб на меня потом не кивать?

Блэггз огорчился:

– Я думал, так будет лучше. Люди от них и так натерпелись. Почитай, половина – убийцы-маньяки.

– Да, убийцы-маньяки у нас. как выяснилось, имеются, – проворчал начальник. Он подумывал вызвать «скорую помощь» и промыть скотам желудки. Вдруг по внутренней связи в разговор вмешался дежурный: