Инспектор и сам остался доволен своим объяснением. Он уже предвкушал окончательную победу. Он представлял, как Уилт окажется на скамье подсудимых, а с ним еще десяток преступников, птицы такого полета, что Флинт и его братия рты разинут: все как один богатей, члены лучших клубов, живут в роскошных домах, играют в гольф. Судья, объявив приговор, похвалит инспектора Роджера за мастерское ведение дела. Он станет знаменит, его фотография появится во всех газетах. Пусть тогда кто-нибудь попробует сказать, что Роджер для этой работы непригоден.
Уилт тоже подозревал, что его ждет слава, но несколько другого рода. Евина страсть к возбуждающим средствам дорого ему обошлась: его член, как видно, навсегда замер в боевой готовности.
– Я же из этого паршивого дома шагу ступить не могу, – пожаловался Уилт, когда Ева уговаривала его не шастать по дому в халате, когда подруги по обыкновению зайдут к ней выпить чашечку кофе. – Ты что же, хочешь, чтобы я с этим шомполом наперевес поехал в Гуманитех?
– Я не хочу, чтобы ты огорошил Бетти и других гостей так же, как Мэвис.
– Мэвис получила по заслугам. Я ее в дом не приглашал – сама вперлась. И потом, если бы она не послала тебя к отравительнице Корее, я бы сейчас не ходил с вешалкой для платья. Прицепленной к поясу.
– Это еще зачем?
– Затем, чтобы клятый халат не натирал воспаленный конец. Знаешь, как больно, когда плотная ткань, прямо как одеяло, трется о напряженный…
– Не знаю и знать не хочу.
– А я не хочу мучиться, – рассвирепел Уилт. – Потому и нацепил вешалку. Но и это не все. Пойдешь по малой нужде – хоть волком вой. Думаешь, легко одновременно согнуть колени и наклониться вперед? Я об стену уже две шишки набил. А по большой нужде не хожу второй день. Присесть почитать – и то не могу. Только и занятий – лежать на спине, прикрыв причинное место корзиной для бумаг, или слоняться по дому с вешалкой на поясе. Ну да это один хрен. Именно так: у меня занятий – один хрен. Если так и дальше пойдет, то, когда я дам дуба, придется делать гроб по специальному заказу – с перископом.
Ева посмотрела на мужа с тревогой:
– Раз это так серьезно, покажись врачу.
– Как я ему покажусь? – взвыл Уилт. – Ты что – хочешь, чтобы меня на улице приняли за беременного извращенца? Да меня на полпути задержит полиция, а для щелкоперов из местной газетенки это будет счастливейший день в жизни. «ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ГУМАНИТЕХА ВЫРАЖАЕТ КРАЙНЮЮ СЕКСУАЛЬНУЮ ОЗАБОЧЕННОСТЬ». Очень тебе понравится, если твоего мужа прозовут мистер Пенис Выше Крыши? Ладно, ублажай тут своих гостей, а я затаюсь наверху.
Уилт осторожно поднялся в спальню и напялил спасительную корзину. Скоро внизу раздались голоса: это собирался Комитет соседской взаимопомощи, в котором состояла и Ева. Интересно, кому из них Мэвис успела напеть о происшествии на кухне? Вот небось радуются, что муженек Евы оказался эксгибиционистом с замашками убийцы. Конечно, они и виду не покажут, что рады: «Бедная Ева! Слыхали, что отмочил этот злодей, ее муж?» – «Как она не боится жить в одном доме с таким чудовищем?» А ведь на самом деле не Генри им ненавистен, а Ева. И поделом ей: кто как не она испоганила его пиво отравой докторши Корее? Лежа в постели, Уилт думал о докторе Корее. Он предавался сладким мечтам о том, как подаст на негодяйку в суд и взыщет с нее кругленькую сумму за… Как бы сформулировать обвинение? Членовредительство? Посягательство на права мошонки? Или просто отравление? Нет, не пойдет: яд подлила Ева, и, соблюдай она точную дозу, вполне возможно, последствия не были бы столь плачевны. Откуда мерзавке Корее знать, что Ева во всем норовит хватить через край? Ева свято верила, что если какое-то средство идет на пользу, то от двойной порции и пользы вдвое больше. Это уразумел даже кот Чарли: стоило поставить перед ним блюдечко со сливками, приправленными глистогонным порошком, он в мгновение ока исчезал из дома и не показывался несколько дней. Кот не дурак, он помнил, как однажды Ева прочистила ему желудок двойной дозой этого лекарства. Бедолага две недели прятался в кустах в дальнем конце сада, а когда вернулся, он и сам походил на глиста, обросшего шерстью. Пришлось отхаживать его сардинами.
Но уж если даже кот способен учиться на своих ошибках, то Уилту остается винить только самого себя. С другой стороны, Чарли с Евой ничего особенно не связывает, он может сделать ноги при первой опасности.
– Везет этому хмырю, – пробормотал Уилт и представил, что начнется, если как-нибудь вечером он позвонит Еве и скажет, что на неделю уходит из дома. Ох, какая гроза разразится на другом конце провода! Можно, конечно, избежать объяснений и сразу положить трубку, но когда он вернется, истерике не будет конца. А почему? Да потому что причину его ухода Ева посчитает чересчур нелепой и неправдоподобной. Такой же неправдоподобной, как события этой недели: сперва визит кретина из Министерства образования, потом мисс Зайц в женской уборной отрабатывает на Уилте приемы каратэ, потом его запугивает Маккалем, потом преследуют незнакомцы в автомобиле. Прибавить к этому историю с отравлением шпанской мушкок – и никто не поверит. Э, да что толку лежать и попусту бередить душу, раз ничего уже не изменишь?
– Бери. пример с кота, – сказал себе Уилт и отправился в ванную, чтобы посмотреть в зеркале, как поживает его член. Боль стала стихать, и, сняв корзину, Уилт с облегчением увидел, что член несколько опал. Уилт влез под душ, побрился, сумел наконец надеть брюки и, когда Евины гости разошлись, спустился в кухню.
– Ну как тут твой курятник? – осведомился он.
Ева не поняла, что ее подначивают, и завелась с пол-оборота:
– А тебе бы все пакости о женщинах говорить! Они и заскочили-то на минутку. А вот в следующую пятницу мы с ними устраиваем настоящую вечеринку. У нас дома.
– У нас?
– Да. Настоящий маскарад, призы за лучшие костюмы и благотворительная лотерея в пользу детского сада «Забота о ближнем».
– Чудненько. Ну так я заранее разошлю приглашенным счета за страховку. Помнишь, каково пришлось Вуркелям, когда Полли Мертон у них в гостях нарезалась до потери пульса и сверзилась с лестницы, а потом подала на них в суд?
– Нашел что вспомнить! Мэри действительно была виновата: не укрепила ковер на лестнице. У нее вообще дом в жутком состоянии.
– И Полли Мертон была в жутком состоянии после падения с лестницы. Но дело даже не в ней. Гости чуть не разнесли дом Вуркелей, а страховая компания отказалась платить страховку, потому что Вуркель нарушил постановление муниципалитета – устроил дома подпольное казино с рулеткой.
– Вот видишь. А проводить благотворительные лотереи муниципалитет не запрещает.
– Я бы на твоем месте проверил. Кстати, не рассчитывай, что я появлюсь на вашем маскараде. У меня и так второй день между ног черт знает что творится, а ты того и гляди снова, как в прошлое Рождество, напялишь на меня костюм Френсиса Дрейка<Дрейк, Френсис (1540-1596) – английский мореплаватель, руководитель пиратских экспедиций в Вест-Индию >.
– Он тебе был очень к лицу. Даже Мистер Перснер сказал, что тебе надо дать приз.
– Было за что: не каждый согласился бы щеголять в панталонах твоей бабушки, набитых соломой. Но чувствовал я себя препогано. Нет, не останусь я на ваш маскарад. У меня как раз на этот день назначен урок в тюрьме.
– Можешь разок пропустить.
– Ты что! Перед самым экзаменом? Вот еще, – возмутился Уилт. – Когда тебе приспичит заняться благотворительностью, ты без моего ведома созываешь полон дом шутов в маскарадных костюмах, а когда я хочу заняться благотворительностью в тюрьме, ты мне ставишь палки в колеса.
– Ты, значит, и сегодня идешь на урок? Сегодня же пятница. Взялся благодетельствовать, так не отлынивай.
– Вот черт! – спохватился Уилт. Он совсем потерял счет дням. Сегодня действительно пятница, а он еще не подготовился к лекции в Бэконхите. Евин сарказм подстегнул его. К тому же он сообразил, что если сегодня пропустить занятие, то в будущую пятницу на него снова напялят набитые соломой бабкины панталоны или нарядят Котом в Сапогах или акробатом в черном трико, которое страшно жмет в шагу. Встревоженный Уилт засел за старые конспекты своих лекций о культуре и государственном строе Великобритании. Курс назывался «Законопослушность, патриархальные устои и традиционная классовая структура». По замыслу автора, лекции должны были вызвать у слушателей интерес к этим вопросам.
