Проф оторопел, потом восхитился. Я сказал:

— Ты совершенно прав, Майк. Потому-то я тебе и звоню. Профессор — не-дурак.

— Благодарю тебя, Ман. Профессор Бернардо де ла Пас, я счастлив познакомиться с вами.

— Я тоже счастлив нашему знакомству, сэр! — Проф поколебался и продолжил: — Май… сеньор Холмс, могу ли я спросить, как вы узнали о моем присутствии?

— Извините, сэр, но я не могу ответить. Ман! «Вы знаете мой метод».[128] — Майк — парень хитрый, проф. Он не хочет раскрывать секреты, которые узнал, выполняя для меня конфиденциальную работу. Поэтому он намекнул мне, чтобы я вам внушил, будто он идентифицировал вас по звуку… А он и впрямь многое может узнать по дыханию и биению сердца — массу, примерный возраст, пол и даже кое-что о состоянии здоровья. Его медицинские архивы неисчерпаемы, впрочем, как и все остальные.

— Я рад отметить, — заявил Майк серьезно, — что не замечаю признаков сердечных и респираторных заболеваний, обычных для человека в возрасте профессора, который провел столько времени на Земле. Я могу поздравить вас, сэр.

— Благодарю вас, сеньор Холмс.

— Мне было приятно сообщить вам об этом, профессор Бернардо де ла Пас.

— Как только он идентифицировал вашу личность, он сразу узнал, сколько вам лет, когда вас сослали и за что, какие публикации появлялись о вас в «Лунатике», «Лунном сиянии» и прочих изданиях, взглянул на фотоснимки, проверил ваш банковский счет, узнал, аккуратно ли вы платите налоги и так далее и тому подобное. На это ушли сотые доли секунды, стоило ему лишь услышать ваше имя. Майк только не признался — информация была строго между нами, — что ему известно о моем намерении пригласить вас сюда, а стало быть, он сразу догадался о вашем присутствии, когда услышал ваше дыхание и пульс. Майк, ни к чему постоянно повторять «профессор де ла Пас», достаточно будет простого «проф».

— Понятно, Ман. Но профессор обращался ко мне формально и в высшей степени вежливо.

— Значит, вам обоим надо расстегнуть воротнички. Проф, вы усекли?

Майк многое знает, но далеко не обо всем болтает. Он умеет держать язык за зубами.

— Это впечатляет.

— Майк — самый настоящий умник-разумник, вы увидите. Майк, я заключил с профессором пари — три против двух, что «Янки» опять выиграют чемпионат. Какие у меня шансы?

— Мне очень жаль, Ман. До завершения чемпионата еще далеко, но, судя по результативности команд и игроков, шансы не в твою пользу один к четырем, запятая, семь, два.

— Неужто так плохо?

— Очень сожалею, Ман. Могу распечатать расчет, если угодно. Но я посоветовал бы тебе дать отступного. «Янки» в состоянии победить любую команду в отдельности… но шансов на победу над всеми клубами лиги, если учесть еще такие факторы, как погода, несчастные случаи и другие переменные предстоящего сезона, у них не больше, чем я сказал.

— Проф, хотите взять отступного?

— Разумеется, Мануэль.

— Ваша цена?

— Три сотни гонконгских долларов. — Ах вы старый грабитель!

— Мануэль, как твой бывший учитель, я не могу лишить тебя возможности учиться на собственных ошибках. Сеньор Холмс… Майк, друг мой… Вы позволите называть вас другом?

— Сделайте одолжение! — Майк чуть не мурлыкал.

— Майк, амиго, а вы не следите за скачками?

— Бывает, что считаю шансы, и нередко. Программисты из гражданской службы дают задания. Но результаты так часто расходятся с прогнозами, что либо мне дают слишком неполные исходные данные, либо лошади или жокеи нечестно играют. Возможно, действуют сразу все три фактора. Однако я могу предложить вам формулу, благодаря которой скачки будут приносить вам верный доход, если играть регулярно.

— И какова же эта формула? Можно узнать? — нетерпеливо спросил проф.

— Можно. Делайте ставки на учеников ведущих жокеев. Они обычно мало весят и получают хороших лошадей. Но не ставьте все сразу — могут быть проколы.

— Ученик ведущего… хм… Мануэль, у тебя часы точные?

— Проф, чего вы хотите? Сделать ставку ни свет ни заря? Или выяснить то, о чем мы говорили?

— Ох, извини… пожалуйста, продолжайте. Ведущий ученик…

— Майк, я дал тебе вчера вечером магнитную запись. — Я наклонился к микрофону и прошептал: — «День Бастилии».

— Помню, Ман.

— Ты обдумал ее?

— Со всех сторон. Вайо, ты говорила очень впечатляюще.

— Спасибо, Майк.

— Проф, вы можете на время отвлечься от пони?

— А? Конечно… я весь обратился в слух.

— Тогда прекратите бормотать себе под нос варианты ставок. Майк просчитает вам их куда быстрее.

— Я не терял времени даром — финансирование… совместных предприятий вроде нашего… всегда дается с трудом. Но это можно и отложить. Я весь внимание.

— Я хочу, чтобы Майк сделал пробный прогноз. Майк, в той записи Вайо говорила о необходимости свободной торговли с Террой. Проф же предложил вообще наложить эмбарго на отправку продовольствия Терре. Кто из них прав? — Вопрос сформулирован некорректно, Ман.

— Что я упустил?

— Можно я поставлю его иначе?

— Конечно. Изложи свои аргументы.

— В ближайшем будущем предложение Вайо сулит обитателям Луны солидные барыши. Цена продовольствия у головы катапульты возрастает минимум в четыре раза. При этом учтен и незначительный рост оптовых цен на Терре — незначительный потому, что Администрация и сейчас продает продукты по цене, близкой к свободной рыночной. Я не стал учитывать субсидирование продовольствия, продажу его по демпинговым ценам и бесплатную раздачу, так как все это возможно лишь благодаря колоссальным доходам, связанным с искусственно заниженной ценой у катапульты. Не стану говорить и о более мелких переменных, они слишком несущественны. Ограничусь утверждением, что непосредственным эффектом будет повышение цены примерно в четыре раза.

— Вы слышите, профессор!

— Но, дорогая леди, с этим я и не спорил!

— Доходы у производителей продовольствия вырастут более чем в четыре раза, потому что, как указала Вайо, сейчас они вынуждены покупать воду и другие товары по искусственно завышенным ценам. Введение свободных рыночных цен, по идее, должно бы увеличить доходы производителей в шесть раз, но фактический рост будет меньше из-за влияния других факторов: повышение цен на экспортируемые товары приведет к росту цен на все, что потребляется в Луне — как на товары, так и на труд. И все же общий уровень жизни повысится примерно вдвое. Это будет сопровождаться оживленным строительством новых сельхозтуннелей, увеличением добычи льда, внедрением новых аграрных методов, что опять-таки увеличит экспорт. Однако рынок Терры так велик, а нехватка продовольствия носит столь хронический характер, что уменьшение прибыли, вызванное ростом экспорта, не сможет стать ведущим фактором.

Проф перебил его:

— Но, сеньор Майк, все это лишь приблизит день, когда ресурсы Луны будут окончательно истощены.

— Я предупредил, что прогноз краткосрочный, сеньор профессор. Могу ли я изложить долгосрочный прогноз, сделанный на основе ваших замечаний?

— Всенепременно!

— Масса Луны составляет приблизительно семь, запятая, три, шесть, умноженные на десять в девятнадцатой степени тонн. Если принять численность населения Терры и Луны и прочие переменные за константу и учесть постоянный рост экспорта, то пройдет семь, запятая, три, шесть, умноженные на десять в двенадцатой степени лет, прежде чем будет израсходован один процент массы Луны. Иначе говоря, около семи тысяч миллиардов лет.

— Что? Вы в этом уверены?

— Сделайте одолжение, профессор, проверьте сами.

— Майк, — сказал я, — это шутка? Если да, то она не смешна даже по первому разу.

— Как бы там ни было, — пришел в себя проф, — мы экспортируем не лунную кору. Мы экспортируем нашу жизнь — воду и органику. А не горные породы.

— Я это учел, профессор. Прогноз основан на возможностях контролируемой трансмутации — то есть превращения одного изотопа в другой при условии эндотермичности реакций. Фактически будут вывозиться именно горные породы, трансформированные в пшеницу, мясо и другие виды продовольствия.