Религиоведение. Страница 13

Книга известного советского ученого-медиевиста продолжает и развивает исследование западноевропейской средневековой культуры с необычной точки зрения: посредством анализа письменных текстов как бы восстанавливается миропонимание широких слоев народа, не имевших доступа к письменности. Автор рассматривает саги и песни, записи "видений" и нравоучительные "примеры", средневековую проповедь, церковные ритуалы и культы, различные свидетельства о драматичной "охоте на ведьм" в конце Средневековья и начале Нового времени и из этих источников черпает обширный материал для воспроизведения духовного содержания жизни средневекового простолюдина.

Сочинение «по сей день остается лучшим изложением тринитарных взглядов Оригена, ни в чем не превзойденным позднейшими исследованиями» — по определению Флоровского. В первой части Болотов прослеживает историю тринитаризма до Оригена, во второй — разбирает собственно оригенову триадологию, в третьей — ее судьбы в позднейшем развитии богословия. Так эту книгу можно читать не только в целях изучения тринитарных воззрений Оригена, но и как историю церковного учения о Св. Троице вообще (а учение о Троице есть собственно «богословие», как его понимали Отцы). Место Оригена в истории богословия невозможно переоценить. По большому счету всё богословие эпохи Вселенских соборов принадлежит его следу (как минимум в темах).

Иван Васильевич Киреевский (22 марта (3 апреля) 1806, Москва — 11 (23 июня) 1856, Санкт-Петербург) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из основоположников славянофильства. Брат П.В. Киреевского. В отходе от религиозных начал и утрате духовной цельности видел источник кризиса «европейского просвещения» и господства отвлеченного мышления в немецкой идеалистической философии. Задачей самобытной русской философии считал переработку «европейской образованности» в духе учений восточной патристики.[Полное собрание сочинений. Москва, 1861 г., т. II, стр. 335-339.]

Основоположник сравнительной религии и мифологии, выдающийся языковед, знаток индийских текстов, профессор Оксфордскою университета Макс Мюллер был также редактором многотомной (более 50-ти томов) серии под названием Sacred Books of the East, издававшейся с 1879 no 1894 год. Самому Мюллеру принадлежат переводы Упанишад, Джаммапады, переводы ведийских гимнов и буддийских текстов.Предлагаемая читателю книга была переведена в 1901 году и до сих пор на нее ссылаются как на фундаментальный труд по индийской философии и религии.Современное транскрибирование санскритских понятий и имен сделано С. В. Игошиной.

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВАУ каждого человека есть свой звездный час, главное событие, которое окрашивает все его существование светом истины. У жителя Древнего Египта таким событием было погребение. Вся жизнь древнего египтянина служила подготовкой к великому путешествию в загробный мир. Именно со смертью приходила истинная оценка содеянного за время краткого земного существования, навечно определяющая будущее души жителя долины Нила. Поэтому «Книгу мертвых», которую клали в гроб каждому усопшему, можно с полным основанием назвать главной книгой египтянина. Это не набор поучений или молитв — это верный спутник усопшего, помогающий ему не сбиться с пути в столь непохожем на земной мире ином. Творение многих поколений жрецов, полное скрытых мистических смыслов, обычно представало перед российским читателем в виде нескольких разрозненных отрывков, имеющих скорее этнографическую ценность. С этого издания положение изменилось. Перед вами — полный перевод «Книги мертвых» на русский язык.

«Карманное богословие» Поля Гольбаха (1723–1789) принадлежит к числу лучших произведений мировой атеистической литературы. Бойкой, живой, талантливой называл В. И. Ленин публицистику атеистов XVIII века. Как и другие французские просветители, Гольбах считал, что религия — плод невежества народов и следствие обмана со стороны духовенства. Этот упрощенный взгляд преодолен наукой. Но блестящая и остроумная критика религии, которая дана в «Карманном богословии», и по сей день сохраняет свою силу и значение. С точки зрения здравого смысла Гольбах критикует учение католицизма. Однако, если на этом основании православный богослов или сектантский проповедник станет с высокомерием посматривать на своего католического собрата, ему можно и должно ответить: и о твоем учении эта книга рассказывает. Все свои сочинения Гольбах был вынужден издавать анонимно. Обычно он переправлял их в Голландию, и там они печатались либо без имени либо под именами: Мирабо, Бернье, покойного Фрере и т. д. «Карманное богословие» выходило под таким названием: «Карманное богословие, или Краткий словарь христианской религии, написанный аббатом Бернье, лиценциатом богословия». Настоящее издание печатается с незначительными изменениями по книге «Карманное богословие», Госполитиздат, 1959 г.

Книга посвящена трагическим судьбам христиан в странах Ближнего Востока. Именно здесь проповедовали апостолы и формировались первые христианские общины. Прошли века. Христиан на Ближнем Востоке все меньше и меньше. Происходят религиозные конфликты, и целые семьи вынуждены бежать на «толерантный» Запад. Но кто-то остается и старается сберечь драгоценное наследие. Долго ли продержатся эти подвижники? Об этом задумывается автор, рассказывая о своих посещениях Сирии, Египта, Ливана, Ирака.

Без обращения к книге А. Э. Левитина и В. Μ. Шаврова «Очерки по истории русской церковной смуты» невозможно обойтись серьезному исследователю истории Русской Православной Церкви XX столетия. Трудно сказать, чем в большей степени является этот труд — историческим источником или капитальным исследованием, но важность его и с историографической и с источниковедческой точки зрения велика. Изданные Институтом «Вера во втором мире» в 1978 г. «Очерки» заняли исключительное по своей значимости место в новейшей церковно-исторической литературе, но, к сожалению, доступ к этой книге в силу ряда обстоятельств оказался весьма ограничен. Заранее предугадывая неоднозначное отношение к публикуемой впервые в России книге А. Левитина и В. Шаврова, необходимо сделать некоторые предварительные замечания. Один из авторов — А. Э. Левитин — подчеркивал, что руководящим принципом при работе над «Очерками» было стремление говорить правду, «без вульгарного приспособления к политическим режимам и человеческой теплохладности». В этой книге он, по его словам, произносил суд прежде всего над самим собой. «Я не придавал никогда никакого значения суду человеческому, будь то суд государства, общества или отдельных лиц, — не признаю и не принимаю никакого суда, кроме Суда Божия и суда совести. И творчество — проявление этого суда». Нельзя не учитывать этой позиции автора. В известном смысле перед нами не только исследование, но и «человеческий документ», не свободный от личных пристрастий и даже субъективных оценок. Это и понятно, ибо сам А. Э. Левитин был не только свидетелем, но иногда и непосредственным участником описываемых в «Очерках» событий. Необходимо подчеркнуть также, что у самих авторов не было единомыслия по целому ряду вопросов. Различна, например, их оценка личности и деятельности епископа (в обновленчестве «митрополита») Антонина (Грановского), имеются и другие расхождения. Надо подчеркнуть, что издатели в свою очередь не могут согласиться с целым рядом положений, высказанных в книге. Однако ни о какой «цензуре» по отношению к авторскому тексту, являющемуся памятником эпохи, не могло даже идти и речи.