— Почти помолвлены. — Пришла ему на помощь девушка.

— Почти. — Повторил за ней Герасим (насколько Лиина заметила, повторять за собеседниками было его любимейшим занятием) и, наконец, его придурковатое выражение лица изменилось. — Это интересно. Может, расскажите обо всем? Как вас угораздило быть почти помолвленными?

— А ты заходи в дом, Герасим, заходи. — Звала его Радмила. — Тут и пообщаетесь. А то чего стоять на дороге… Коровам мешать. Затопчуть ведь!

— Похоже, мы сегодня из-за стола не вылезем… — ворчала себе под нос Лиина, и вспомнила о том, что у них полно не совсем удавшейся манной каши. — Отлично, будет чем накормить дорогого гостя!

— Не ворчи! — неодобрительно отнесся к ее разговорам с самой собой Варн. — Это мой друг. Когда он уедет, обещаю, что мы сможем побыть только вдвоем!

Лиине хотелось, чтобы эпохальное событие — уезд Герасима — состоялось как можно раньше. Но судя по ехидной краснощекой морде и тому, как мужчина расселся за столиком во дворе, он собирался обосноваться в деревне на долго, а то и пустить корни в их лавку!

Предчувствие неприятностей, принесенных этим Герасимом, не давало покоя. Девушка даже подумывала заглянуть в его походный мешок и убедиться, что беды хранятся там, после чего без зазрений совести выкинуть чужую вещь в колодец. Хотя, может быть ей просто хотелось из ревности сделать какую-нибудь гадость тому, кто отбирал внимание ее любимого человека. Нет! Лиина за собой раньше подобных склонностей не замечала.

Раньше Сережка не видел старшего сына старосты. Но сейчас, насмотревшись на него с часок, Герасим показался ему… в общем, ребенок составил мнение, которое очень сходилось с Лиининым — ему тоже захотелось выбросить какую-нибудь вещь мужчины… так далеко, чтобы он за ней пошел и не вернулся. Только предусмотрительный Герасим отнес все имущество, перевозимое в дороге, домой.

— Вы двое можете сопеть, как ежики сколько вам влезет. — Смеялась над возившимися с тарелками детьми Радмила. — Не съест он вашего Варна.

— Мы не сопим! — отнекивалась девушка.

— Да! — поддакивал Сережка, черпая оставшуюся с обеда манку. Наполнил целую тарелку, с горкой и ухмыльнулся.

— Неужто распробовал? — удивилась бабушка.

— Ага! — хитро ухмыльнулся Сережа и понес тарелку во двор к большому раскладному столу, за которым сидели два старинных друга, обсуждая последние новости из города и новшества в моде на одежду, женщин и оружие. — Угощайтесь! — с этими словами ребенок поставил блюдо перед Герасимом. И немного отошел назад, чтобы лучше наблюдать за процессом поглощения ненавистной каши.

— Спасибо, — скривился тоже не особый любитель манки.

— Растите большой! — напутствовал мальчик, ожидая, когда же дяденька начнет давиться угощением. А тот повозил ложкой и подмигнул мальчишке.

— Так ведь уже и некуда больше расти! — рассмеялся Герасим, похлопав себя по пузу.

— Эт да! Раздобрел ты в городе. Все так хорошо? Ты так и не женился? — расспрашивал его Варн.

Лиина принесла еще блюд, выставляла их на стол, и внимательно слушала речи мужчин. Меж тем Герасим глаз с нее так и не сводил.

— Хотел. — Признался товарищ, зыркнув на девушку.

— И чего ж не женился?

— Пропала она. Внезапно. — Выдал Герасим уж совсем загадочно посмотрев на Лиину, когда пил из кружки. — А ты, насколько, понимаю решил второй раз счастье попытать?

Тут Лиина быстренько вспомнила о многочисленных заботах внутри дома и улизнула на первых нотках неуверенного Варнового объяснения о том, что вроде и собрался, да только невеста кочевряжится. Впрочем, когда девушка ушла, охотник вполне четко сформулировал свои намерения: «Собираюсь!». В присутствии женщин, снующих по двору или то и дело присоединяющихся ко столу, откровенно побеседовать не удавалось и Герасим предложил другу сбежать от суматохи деревенской в более уединенное место — в охотничий дом Варна.

— Я только к бате сгоняю. Возьму у него ядреной и вернусь. Помнишь, как мы от нее потом мучились? — Пообещал Герасим, закрывая за собой калитку.

— И чего он радостного нашел в том? Хочет еще помучиться? — ворчала Лиина.

Пользуясь отсутствием друга и тем, что девушка вновь оказалась в поле зрения, собирающая посуду, Варн огляделся. Сережка о чем-то спорил в доме с Радмилой и бежать с обличительным криком: «Опять целуются!» — пока не собирался. Так что Варн подкрался к девушке сзади, обнял ее и поцеловал в шею.

— Ты так счастлив! — с грустью отметила она.

— Ты ревнуешь? Это мне в пору сердится. — Раскачивался вместе с ней из стороны в сторону мужчина. — Мой друг заглядывается на тебя.

«Так может выколим ему глаза? — хотела предложить Лиина, да только в руке кроме ложки ничего подходящего не было. — Что-то кровожадной я становлюсь… Не к добру это!»

Пришлось умерить пыл и отложить орудие пыток.

— Можешь быть спокоен. Твой друг мне совершенно не нравится. — Честно призналась она, отстраняясь.

— Да брось ты. Он не плохой. — Уговаривал ее охотник, помогая собрать посуду и пообещав принести воды, чтобы девушка смогла ее помыть.

— Ты меня сватаешь, хочешь влюбить в него? — хихикнула коварная Лиина. И Варн не в шутку скрипнул зубами.

— Только посмей!

Впрочем, Варн и не собирался угрожать — просто шутил, ведь был абсолютно уверен, что Лиина ни на кого не посмотрит. Да и он лично постарается, чтобы смотреть было не на кого!

Герасим вернулся очень быстро с достаточно большой бутылью, и девушке стало не по себе при мысли о том, сколько Варн сегодня выпьет. Ей совсем не хотелось видеть его пьяным. Радовало лишь наличие действенного способа по отваживанию от спиртного — адская говорящая птица может уговорить любого не пить… ведь на то она и говорящая.

Лиина усмехнулась собственным мыслям, представив, как весело будет разыгрывать опьяневших мужчин, ожидавших белочки, а повстречавших кровожадную, разговорчивую птичку. Тогда горлица вот так прямо и ответит: «Белочка приболела, просила меня вас навестить и пригрозить: пить будете, черти к вам на сто грамм придут!»

Мечтательная улыбка сползла с ее лица, когда она увидела Герасима, пристроившегося рядом. Он вновь решил долго, насколько возможно, пытать ее своим пронзительным взглядом. Обидно, что Варн был занят и кроме, как в колодец, поднимая полное ведро, не смотрел.

— Ты хочешь что-то спросить у меня? — поинтересовалась девушка.

— Поверь, у меня много вопросов. Вот не знаю только с какого начать. — Заговорил он.

— Начинай с самого дальнего. Если знаешь, где у твоих вопросов край. — Нахмурилась Лиина.

— О! Я знаю очень много. — Сказал Герасим, ударив ее чуть ниже копчика, как какую-то подавальщицу из харчевни.

Мысли о выкалывании глаз уже не казались кровожадными. Она сжала в руке тарелку, и замерла, взвешивая, сильно ли обидится Варн, если в результате случайного приземления посуды на голову одного нахала, у него одним другом станет меньше. Ну или прибавится на одного контуженного товарища.

— Идем? — охотник тут же оказался около них, чмокнул Лиину в щеку, и увел товарища, даже не подозревая от какой беды! А тот подлец еще шел и оборачивался, ухмыляясь…

Три года ничего не изменили в лучших друзьях. Им по-прежнему казались смешными одни и те же шутки, их взгляды оставались одинаковыми на многие вещи. Даже интерес в женщинах сходился. Собственно до последней темы их разговоры как раз и добрались.

Сделав добрый глоток самогона, Герасим, сидевший на скамье под стеной дома, задрал голову к звездному небу и задумчиво произнес, качаясь в такт кронам высоченных деревьев:

— А она у тебя ничего такая…

— Лиина? Не ждал одобрения, но я горд. — Хмыкнул Варн, слегка захмелев от количества выпитого, которое пока глушило уколы ревности.

— Я знал одну девушку… — Продолжал товарищ. — Очень на нее похожую: те же глаза, те же губы, такая же фигурка и родинка на правой груди… У твоей Лиинки то родинка такая есть?