— У нас все девицы приличные! — заявила она. — Или ты что-то знаешь?

— Знаю. — Кивал, стиснув зубы мужчина. — Появилась у вас тут одна заразная дрянь…

Славный денек был всем пригож: и теплом, и светом, и пением птиц, и настроением с которым Лиина проснулась. До праздника последнего тепла осталось всего-то три денечка, что сулило не просто новую встречу, а соединение навеки. Во всяком случае, девушка-горлица мечтала о том — никогда и ни за что не расставаться с охотником, жить бок о бок и воспитывать детей. К примеру, этим утром ей как раз приснился сладкий сон о трех карапузах, игравших с Варном на опушке перед домиком в лесу. И ведь такие ощущения остались ото сна, будто явью был!

Улыбаясь своему собственному счастью, Лиина умылась, приоделась, помогла Радмиле приготовить завтрак, накормила Сережку. Выйдя во двор, увидела Милку — у той, настроение слишком уж веселым не было, но Лиина подумала, что вполне может поделиться с подругой и помахала ей рукой.

— Утро доброе! Ты белье полоскать? — прокричала девушка, решив составить компанию, и отправиться вместе к малой речушке, а там поболтать за делом обо всяком. Например о любимых мужчинах.

Милка, пожалуй, не выспалась. Или же внезапно стала глухой на оба уха, ведь Лиину не услышала, отвернулась, и целенаправленно пошла к реке.

— Обиделась на что? — задумалась проигнорированная, подхватила небольшую корзину со стиркой и поторопилась нагнать дочь старосты. Получилось это только на самом берегу. К тому моменту, там уже собралось пятеро утренних прачек, которых выдворили ни свет ни заря из дому: Агафья, Марья, Леська с Нинкой, да Катюша. Девушки стояли в воде, подвернув юбки за пояс, и обмениваясь шутками о парнях, полоскали рубахи, простыни, скатерти.

— Ну, а Иван, — хохотала звонкая Леся. — Представляешь, пришел, мычит чего-то. Я его и поняла то не сразу. Пока он букет мне не сунул в руки.

— И ты так сразу согласилась на гуляния? — допытывались подруги.

— И чего б нет? Он то парень не плохой.

— Так, что ж? На праздник венок от него примешь? — задумалась Марья, и мигом вообразила какой головной убор смастерит поклонник Иван, расхохоталась.

— Да… — протянула Леся. — Боюсь крапиву с папоротником спутает. Буду еще неделю чесаться.

Девушки залились смехом.

— Как водица? — спросила Лиина, поставила корзину на землю, и принялась аккуратно закатывать подол юбки, чтобы не намочить одежду.

— Очень холодная! Замерзнешь. — Не менее прохладно откликнулась Нинка. А может Лиине просто показалось.

— Простынешь. — Добавила, не глядя на новенькую Катюша.

— Сдохнешь… — брякнула Леся.

Ее «предостережения» Лиина пропустила сквозь уши.

— Раз так, не буду лезть в воду. — Согласилась она с Нинкой, забираясь на плот, и присаживаясь на краю, поближе к Милке. — Эй, Мил, чего ты такая хмурая? Неужто с Николой поссорились?

— А ты свой нос не суй к Николе. Ему таким, как ты платить нечем. Да и не зачем. — Выпалила Мила.

— Ты это о чем? — хоть Лиина и не лезла в воду, да создалось впечатление, что ее холодной, скорее ледяной, окатили.

— О том. — Коротко и невнятно ответила необщительная сегодня подруга.

— Лиин, а Лиин? — лукаво усмехаясь и подмигивая, отвлекла ее Катюша. — А Варн чем тебе платит, ась?

— За что платит? — не сразу догадалась она.

— Тебе лучше знать. — Повела крутым плечом Леся. — Вы с ним частенько вдвоем в лес ходите… Одни… А в лесу никого… Кроме вас…

— И уж точно не по ягоды ходите! — подхватила Марья.

— Может прямо в ягодах… — расхохоталась Нинка.

Лиина задохнулась праведным гневом. Ей хотелось спрыгнуть в воду, добраться до черноротых девок и потрепать их за косы… Впрочем, в воду так или иначе пришлось лезть — пока девушка пыталась совладать с пульсирующими злобой чувствами, кто-то столкнул ее корзину прямо в реку, и белье, подхваченное течением, белыми рыбками заскользило под водой.

— Смотри, твои вещички на нерест спешат! — насмехалась Марья, подстегивая Лиину.

— А я сразу поняла, кто она! Вот как увидела, так и поняла! — кривилась, глядя на бегущую вниз по течению девушку, сказала Катя. — И мужики на нее смотрели уж больно жадно. А они чувствуют, где баба легка на уговоры.

— Да-да! И уговаривать не надо! Сама вешается на них. Мне Ваня рассказывал, что она его в лес на гуляниях заманила, и полезла целоваться. А он…

— А он так и отказывался! — хмыкнула Милка. — Трусилями размахивал… Кричал: «Не подходи!»

— Агась, в дерево вжался, губы стиснул, и говорит, мол: «Уйди! Я до свадьбы — ни-ни!» — вообразила сценку из тайного свидания Марья, повеселив подруг.

Мокрая до нитки, Лиина шла с ворохом не менее сухого белья, и уже вовсе не считала пригожий день таким хорошим. Пару раз чихнув, она сложила тряпки на лавку и присела, усталая и бледная.

— Батюшки, — всплеснула руками Радмила, увидев ее. — Тебя русалки в воду утащить пытались?

— Да. За корзину схватили и — под воду. Прости, матушка, русалкам корзина нужнее была. Пришлось отдать. — Проговорила потемневшими губами девушка, вновь найдя в себе силы подняться, чтобы войти в дом, и прихватив полотенце, добраться до печи. — Дай мне, хозяйка, самогона немного…

— Конечно, дам. Корзину помянуть ведь надо! — шутила Радмила, но бледный вид девушки, с темными кругами под глазами и побагровевшими губами, слегка испугал ее. — И травками целебными сейчас закусим!

Мальчишки смастерили себе мечи из плотных палиц, выстругав на них красивые рукояти и перемотав кусками тряпиц. Дрались, воображая себя, полными отваги воинами. Сережка участия не принимал, так как постоянно проигрывал. Зато он поймал ежика, не успевшего скрыться от пронырливого ребенка, и теперь вертел колючий клубок.

— Серый, а если твоей Лиинке дать медяк она цацки покажет? — внезапно в небольшую стайку ребятни влились трое парне постарше, и один из них — тот самый Кешка, который подначивал ранее мальчишек бросать камнями в ворон — задал Сережке вопрос.

— Конечно покажет. — Согласился мальчик, представив себе «цацки»: куклы, резные свистульки, и, наверное, волчка. Однако тут же одумался. Ведь ничего подобного у Лиине раньше не видел. — Только нету у нее…

И печально вздохнул, не понимая почему старшие сорванцы так хохочут над его словами. Это же трагедия, когда «цацек» нет!

— Брехло! Я видел, что есть. — Убеждал Колька и показал руками два мячика перед своей грудью. — Вот такие!

Все снова смеялись. Сережа напряг память… Вспомнил, что в спальне стоит большой сундук.

«Может быть, цацки там!» — решил Сережа.

— Я спрошу у Лиины! — с радостным кличем мальчик со всех ног припустил домой, а толпа, бросив деревянные мечи, ни за что на свете не хотела пропустить такого веселья, и бежала за ним. Забежав во двор, ребятня молча пристроилась у раскрытого окна, подглядывая, как наивный Сережа, спрашивает у девушки, замотанной в три одеяла, сидящей на печи:

— Лиина! Лиина! Кешка обещал дать медяк, если ты ему цацки покажешь! Где они?

За окном загоготали, а Сережка впервые получил болезненную оплеуху. Причем от бабушки, разбившей посуду, как услышала глупость, произнесенную устами чада.

— Вы у меня сейчас все свое получите! — приговаривала Радмила Меркуловна, схватив лозину, которой погоняла гусей, только на сей раз применила ее к мальчуганам, ржущим, как кони. — Бестолочи! Я вашим родителям все расскажу!

Сережа ревел в три ручья, не понимая за что его так больно отлупили.

— Прекрати реветь! — остановила его Лиина, сползя с печи и встав перед ребенком на колени. Отняла кулачки от лица, чтоб не тер красные глазки. — Не слушай, что говорят другие. Не повторяй за ними, и никогда не получишь наказания за то, чего не понимаешь! Все ясно?

Сережка кивал, впрочем выяснил для себя только одно: его подставили, и кто-то должен за сие поплатиться. На следующий день Кеша обнаружил в своем любимом тайном мешке с ценностями… в общем, лучше бы дыру он там нашел. Потому как она хоть бы не пахла так мерзко!