Михаил всхлипнул и закрыл лицо руками. Вздрогнул.

Что-то было не так. Придирчиво ощупав лицо, мужчина визгливо расхохотался. Его охватило веселье − признак сумасшествия, скорее всего. Мужчина вприскочку направился к зеркалу в прихожей. Ну, чем еще порадует его сегодня мерзкое стекло?

Из зеркала глянул урод: не человеческое лицо и даже не рожа сатира, которой Михаил «любовался» каких-то два часа назад. Отвратительная смесь: еще человеческий подбородок в завитках темной шерсти, заострившиеся длинные уши и вытягивающийся вперед череп. Из глубоких глазниц таращились ярко-желтые глаза с горизонтальными зрачками.

Мужчина застыл. В животе поворачивалось скользкое щупальце. Михаил несколько раз открыл и закрыл рот, потом громко заблеял и, наконец, заорал, швырнув в зеркало первое, что попалось под руку — связку ключей.

Зеркало лопнуло паутиной трещин. На Михаила смотрели тысячи уродцев, ржущих над своей гротескной рожей.

Тихо щелкнула входная дверь. Маргарита не удивилась царящему в доме беспорядку. По усыпанному обломками и шерстью полу, она вошла в гостиную.

Женщина опустилась на пол, глядя на то, что осталось от ее двадцать шестого мужа. Михаил попытался что-то сказать, но из поросшего волнистой шерстью горла вырывалось тонкое блеянье. Марго покачала головой.

− Прости меня. Я надеялась, в этот раз будет иначе, но как видишь, ошиблась, − она вздохнула. — А ты продержался долго — почти два месяца. Другие и трёх недель не протянули.

Она помолчала, поглаживая колечки шерсти на его груди.

− Я не специально, дорогой, так случается. Наверное, это проклятие, − она вынула из кармана пучок салата. — Хочешь травки, козлик милый?

− Ты не говорила, что разводишь коз, − незнакомый мужчина разглядывал в кухонное окно девять животных, бродивших по загону.

− Да, − улыбнулась Марго, затачивая нож. — Люблю козлятину.

За окнами быстро темнело. Валил густой снег, яростно завывал ветер. Мужчина, читавший у камина книгу, бросил взгляд на окно и поежился.

— Похоже, надвигается снежная буря, — сказал он. Его жена, вязавшая на диване кофточку, кивнула, не отрываясь от своего дела.

В этот момент раздался негромкий стук в дверь. Удивившись, что в такую погоду кто-то может быть на улице, мужчина поднялся и пошел открывать.

— Кто там был? — спросила жена, когда он вернулся в комнату.

— Девчонка какая-то, — ответил муж. — Одета бедно. Вроде как поселиться хочет в нашем городе… Спрашивала, не пустим ли мы ее на ночлег.

— Ни в коем случае, — усмехнулась жена. — Еще рядом с нашим домом жить вздумает… Только нищих нам не хватало!

Мужчина подошел к окну, но задергивать штору не торопился.

— Вон она, в соседний дом стучится.

— Впустили?

— Нет… к следующему дому пошла. Она ко всем подряд просится, что ли?

— Пусть просится, — равнодушно ответила женщина. — Подбрось лучше дров в камин. Ну и холодина!

— Говорят, когда-нибудь в нашем городе наступит весна, — мужчина задумчиво бросил в огонь несколько поленьев.

Женщина молчала. Она тоже верила в это. Все жители верили, что однажды весна обязательно наступит. Хотя здесь, в этом городе, ее не было уже очень-очень давно, люди верили, что однажды она придет — и растает снег, зазвенит капель, прорастет сквозь стылую землю ярко-зеленая трава, а с небес будет светить теплое солнце…

Девушка, которую так и не впустили ни в один дом в городе, в это время шла по заснеженной дороге. Неожиданно она остановилась. Огляделась по сторонам, подумала и решительно зашагала в сторону от дороги — снег словно расступался перед ней, не давая увязнуть. Расступался, и там, где она проходила — таял. Как исчезали холода и морозы там, где ступала ее изящная ступня…

Девушка наклонилась и бережно подняла что-то маленькое.

— Бедная… — прошептала она. Подула на замерзшую синицу, прикрыла ее ладонью.

В воздухе запахло ландышами. Прошло несколько минут, и вдруг птица открыла глаза. Закрутила головой, защебетала. Девушка улыбнулась, и ее зеленые глаза сверкнули радостным «огоньком»:

— Отогрелась, моя хорошая…

С синицей в руках девушка шла все дальше и дальше от города. Когда-нибудь она придет сюда снова, и, возможно, здесь, в краю вечной зимы, все-таки настанет весна.

«Когда же наконец наступит весна?» — спрашивали друг друга жители этого города. И показалось им это, или нет, но кто-то словно шёпотом произнёс в ответ: «Когда оттают ваши сердца…»

Глеб сидел за столиком уличного кафе и напряжённо вглядывался в спешащую мимо разношерстную толпу. Он твёрдо решил, что сегодня непременно подойдёт к прекрасной незнакомке, образ, которой был ему до боли знаком, он помнил каждую чёрточку её лица, а божественная фигура… Глеб блаженно закрыл глаза, но моментально их открыл, боясь пропустить девушку.

Она появилась внезапно, впрочем, как и всегда, словно материализовалась из ниоткуда. Она шла, будто паря в воздухе, людской поток как бы расступался, пропуская красавицу с гордо поднятой головой и загадочной улыбкой. Глеб сорвался с места и почти бегом преодолел расстояние, отделяющее его от незнакомки:

— Вы так прекрасны! Давайте… — он запнулся под её насмешливо-удивлённым взглядом, но, спохватившись, договорил не раз отрепетированную фразу: — Давайте познакомимся!

Девушка звонко рассмеялась и протянула изящную ладошку:

— Меня Уломаниок зовут, — и, слегка наклонив голову, прикусила нижнюю губу.

Глеб растерянно посмотрел на красавицу: «Иностранка?» — мелькнуло у него в голове. Но ещё не совсем веря своему счастью, слегка пожал протянутую руку и сказал:

— А я Глеб. Вы не хотите выпить со мной чашечку кофе?

— Глеб! Я не пью кофе, я пью только мазынуси, — сказала незнакомка, не переставая обворожительно улыбаться.

«Что за зверь такой это мазынуси, а может, этот?» — думал Глеб, старательно вспоминая все знакомые алкогольные и не очень напитки.

— Тогда, может, прогуляемся, сходим в кино, просто пообщаемся… — и, не придумав ничего оригинального, добавил: — Вы такая загадочная.

Девушка кивнула и направилась в сторону сквера, Глеб пошёл за ней. Уже сидя на скамейке, они продолжили разговор:

— У вас такое необычное имя.

— Там, где я родилась, это имя очень распространено, со мной в Поринеке учились четверо девушек с такими именами.

«Точно иностранка! — подумал Глеб. — Знать бы ещё, где этот Поринеке. Это, вообще, город или страна какая? — и он с тоской вспомнил свою учительницу по географии. — Вот сейчас, Альбина Михайловна, я бы с удовольствием вам дополнительные вопросы позадавал». А вслух сказал:

— Как же вас занесло к нам?

— Я каждое утро прилетаю с Рамроники, а вечером возвращаюсь.

Глеб озадачено почесал переносицу и задал вопрос в лоб:

— А вы кто?

— Я Великокипучая Принцесса Бирюзового Квазара! Я несу людям счастье! Но об этом никто не должен знать, ибо смысл? Люди не готовы постичь духовность принятия просветлённого бытия…

Глеб начал испуганно озираться. Как назло, поблизости никого не было…

Поздним вечером того же дня патрульная машина остановилась неподалёку от лавочки, где, казалось, дремал молодой мужчина. Сержант потряс его за плечо:

— Эй! Уважаемый! Предъявите документы!

Мужчина медленно начал сползать на асфальт. Сержант подхватил его, прощупал пульс и крикнул напарнику:

— Ещё один! Уже восьмой за месяц. Эти клофелинщицы совсем распоясались. Совершенно ничего не боятся…

— Это что?