— Интересно. И им предложили служить вместо пожизненного?

— Да, чтоб они типа исправлялись.

— И как, они исправлялись?

— Протестую, ваша смелость! Это не имеет отношения к делу!

— Я снимаю этот вопрос.

Судья зевнул.

— Вы зашли в дом и сразу обнаружили цели? — продолжил адвокат.

— Да. Они находились на кухне.

— На чердаке вы проверяли?

— Да, там никого не было.

— Где же был мальчик?

— Я не знаю. Я же уже предположил, что он прятался.

— Он был вооружён?

— Нет. Когда Карос устранил его, я пришёл на звук и увидел мальчика посреди кухни. Скорей всего, он вышел, когда я уже уходил.

— Да, мы уже слышали Кароса. А как вы думаете, — Бэнт присел на свой стол, — он мог иметь при себе оружие? Скрытое. Или взрывное устройство?

— Насчёт взрывного не скажу. Я в этом не разбираюсь. А оружие… Гипотетически мог.

— Замечательно. То есть к вам мог сзади подойти пятилетний мальчик и зарезать. Или застрелить. Ваша смелость, разрешите задать вопрос капралу Дассениту?

Судья задумчиво посмотрел на обвиняемого, потом перевёл взгляд на офицера.

— Разрешаю.

— Ваша смелость! — воскликнул Гарпет.

— Я разрешил! — повысил голос судья.

— Спасибо, ваша смелость. Капрал Дассенит, кроме отряда очистки, — он указал рукой на Форгена, — под вашим командованием есть ещё сапёрный и минёрный отряды. Это так?

— Так и есть.

— Значит, вы разбираетесь во взрывных устройствах?

— Да.

— Скажите, мог ли — гипотетически! — мальчик иметь на себе взрывное устройство?

Капрал почесал шею.

— В принципе, мог.

— Спасибо. То есть, кроме единичного убийства у мальчика была возможность уничтожить треть отряда. Ваша смелость, вы не считаете слишком рисковой данную работу для отряда очистки?

Судья неопределённо кивнул головой и уклончиво ответил:

— Риск есть всегда. Это ведь… война.

— Ну да… — грустно усмехнулся адвокат и вышел в центр зала. Несколько секунд он смотрел в пол, потом поднял взгляд и посмотрел прямо в глаза судье.

— Ваша смелость, я говорю это вам, чтобы моего клиента не обвинили в обсуждении приказа. Ваша смелость! Господа присяжные! — он повернулся на пару секунд к присяжным. — Я хотел бы заострить ваше внимание на некорректности приказа об очистке на территории, ещё не захваченной нашими войсками. Отряд моего клиента был послан в район с неизвестным уровнем опасности, в район предполагаемого расположения сил противника, в десять раз преобладающих по количеству. Мой клиент при этом выполнял не свою работу и подвергался неоправданному риску. Спасибо.

— У вас всё? — поинтересовался судья.

— Последний вопрос.

— Я вас слушаю.

— К, — Бэнт кашлянул, — подсудимому.

— Он тоже вас слушает.

— Сержант, вы знаете язык противника?

— Ну… я учил, как и все.

— Сержант Форген! Мистер Гарпет не любит невнятных и расплывчатых ответов! Говорите по существу.

— Мне он плохо даётся. Да и не люблю я это. Не знаю, в общем, я языка. Капрал может это подтвердить.

— У меня всё.

— Я даю сторонам паузу в полчаса для подготовки к выступлению в прениях, — и стукнул молотком. — Антракт, господа!

— Кто начнёт? — пообедав, судья стал ещё улыбчивее.

— Я пропущу вперёд сторону обвиняемого, — ухмыльнулся Гарпет.

— Мистер Бэнт, к барьеру!

— Ваша смелость. Господа присяжные. Я постараюсь вам описать события, произошедшие четыре дня назад. Наша армия, если вы следите за новостями, немного ретировалась в это время. Деревня, в которую послали отряд моего клиента, ни разу за все время конфликта не была захвачена нами полностью. Так называемый отряд очистки являлся первой нашей силой в этой локации. По сути, ими воспользовались, как пушечным мясом, как приманкой, как индикатором. Это как кинуть пятнадцать дезинсекторов в клетку динозавров и сказать: «Убейте всех тараканов!». Тараканов они убили, но им повезло, что в этот момент в клетке не было динозавров. Я ни в коем случае не хочу указать на эти ошибки высшим военным чинам. Однако хочу заострить внимание на прилежности сержанта Форгена и качестве выполнения им поставленной задачи. Теперь конкретно по дому номер тринадцать. Он сравнительно небольшой, одноэтажный, с чердаком. Обыскать его не так уж и сложно. По словам свидетеля, сержанта Кароса, они обыскали весь дом. И чердак, и подвал. Следовательно, если мальчик прятался так, что его не нашли военные, — он прятался целенаправленно. А если бы это прятался не пятилетний ребёнок? А высокоспециализированный боец? Далее интересная картина: полуглухой Карос без шлема услыхал, как мальчик что-то произнёс, но не смог нам сказать, ведь не расслышал его; а Форген, экипированный в шлем, улучшающий слух втрое, почему-то вообще не слышал мальчика. Это при том, что, как говорилось ранее, Форген не знает языка нашего противника. Исходя из всего этого, подводя итог, хочу заявить суду, что мой клиент виновен в понижении внимания к гражданским лицам противника во время запланированной очистки местности с вытекающим из этого подверганием риску (хотя там риска не было) одного или нескольких членов команды. Пацифизмом тут и не пахнет, соответственно, в пацифизме мой клиент не виновен. Спасибо за внимание, у меня всё.

— Хм… Есть вопросы у стороны обвинителя?

Гарпет, хитро улыбаясь, почесал подбородок.

— Сыграем в покер на выходных?

— Почему бы и нет?

— Ребят, может, вы в другое время об этом поговорите?

— Больше вопросов нет.

— Тогда ваше слово.

— Ваша смелость. Я извиняюсь заранее. Я не буду переходить на личности, лишь укажу некоторые недостатки в речи моего оппонента. Во — первых, он упомянул про абстрактные новости, согласно которым мы куда — то отступаем. Хочу заметить, он сказал слово «конфликт», видимо, подразумевая войну. Наш президент и лично я не видим в том, что происходит, войны. Это боевые действия, не более того. Это боевые действия с подвластными нашей державе. Следовательно, вся территория боевых действий принадлежит нам, что ставит утверждение о принадлежности деревни под сомнение. Деревня наша, а гражданские — не наши, они против, следовательно, их нужно устранить. А то, что некоторые могут быть с оружием — абсолютно логично. Тем более, по словам нашего бравого сержанта, он убивает гражданского с одного выстрела. Чем же человек с оружием отличается от человека без оружия? Или от вида вооружённой цели у Форгена начинают от страха трястись руки и улетать в пятки душа? А от этого мысли о мире во всём мире? Также смею заострить внимание, что мой оппонент признал своё плохое знание военного дела, но при этом активно вставляет в свою речь научные слова типа «локация», «ретироваться». Их он хоть употребил правильно. А вот слово «высокоспециализированный» я бы ему посоветовал посмотреть в словаре. По-моему, он его даже неправильно произнёс. В конце концов, мистер Бэнт привёл цитату из свода военно-полевых правил, видимо, пропустив моё замечание насчёт кодекса. Я не хочу оскорбить своего оппонента или обвинить его в невнимательности, но я упомянул в разговоре с ним во время перерыва, что на выходных меня не будет в стране, и что я — один из тех, кто подписался за закон, запрещающий азартные игры. Спасибо за внимание, у меня всё.

— Я вопросов не имею. Сторона обвиняемого, у вас есть вопросы?

— Вы… так и не сказали, почему считаете его виновным, — пробормотал Бэнт.

— Он оставил врага и свидетеля в живых, по моим данным, глядя прямо на него. Если бы не Карос, мальчик мог бы выжить.

— У вас ошибочные данные.

— Это не вопрос.

— Тогда всё.

Адвокаты уселись за свои столы.

— Суд присяжных готов вынести вердикт?

— У нас шесть на шесть, — нерешительно проговорил молодой человек в первом ряду.

— Значит, всё зависит от меня… — десять секунд он задумчиво смотрел в потолок, после чего вынес приговор и ударил молотком.

— Мама, я никуда не пойду!