Он решительно отбросил газету и закрыл ее рот поцелуем, разко и требовательно, прерывая ее речь.

- А как же бульон, — пролепетала Гермиона, отталкивая его, впрочем, без особой решимости.

- Обратно в курицу он точно не превратится, - ответил Снейп и снова поцеловал ее, практически кусая губы, с каким-то безнадежным отчаянием и исступлением.

Резким движением рук он сорвал с Гермионы домашнее платье, при этом послышался хруст распарываемой ткани. Это заводило, и Снейп впился в шею девушки губами так, что остался багрово-красный след. И долго еще останется. Уизли сидела в его кабинете вся в следах губ Малфоя и совсем этого не стеснялась. Значит, носить на себе следы страсти так же приятно, как оставлять их.

Его руки блуждали по груди Гермионы, сильно сдавливая и разминая их. Он вобрал в рот ее левый сосок и прикусил. Гермиона вздрагивала и вскрикивала, и он не сомневался: ей это нравится.

О, это каждой нравится. Что бы там женщина ни думала и ни декларировала по поводу нежности, на самом деле каждая хочет подчиниться мужской власти. Почувствовать себя под настоящим мужиком, отдаться ему, ощутить в себе максимально глубоко, быть им взятой, смятенной, раздавленной и вжатой в поверхность, на которую он ее швырнул. Чтобы стонать, выгибаться, царапаться, извиваться и отдаваться еще жарче, и бесстыже, как последняя шлюха в дешевом борделе, умолять "еще" и "еще" со всеми этими похабными эпитетами вроде "ты мой герой", "мой воин", "мой господин". А еще чтобы при этом ее душили и называли "сучкой", засаживая член как можно глубже, так, чтобы ее почти разрывало на части.

Вот, чего хотят женщины, да! Так хочет каждая и особенно - каждая, жаждущая повелевать, властвовать, мнящая себя более умной, чем любой мужчина. Каждая дерзкая, каждая самостоятельная, каждая независимая и не утруждающая себя тем, чтобы считаться с чьим-либо мнением кроме своего. В постели она отдается и подчиняется тому, кто сильнее. Тому, кто возьмет ее за шкирку, бросит на колени и овладеет так, что она будет кричать. Женщина по-настоящему хочет именно так - он твердо уяснил это от Беллатрикс много лет назад.

- Северус! — воскликнула Гермиона. Он не стал отвечать или что-то уточнять, расценивая ее возглас как одобрение и призыв действовать дальше, и смял ее грудь с еще большим ожесточением.

Затем Снейп резким рывком толкнул на живот, сорвал кружевные трусики так, что они разлетелись на лоскутки, раздвинул ее ноги и вошел в нее. Она ответила протяжным стоном. Внутри было влажно и горячо, что совсем не удивило - конечно, ей это нравится. Понравится и кое-что еще.

Кое-что, в чем она ему все время отказывала, хотя в свое время не отказала в этом обоим близнецам Уизли. Он намекал, уговаривал, пробовал делать аккуратные попытки, но Гермиона оставалась непреклонной. А теперь его осенило: никаких аккуратных попыток, никакой осторожности и никаких вопросов быть не должно. Он должен просто взять то, что хочет, властно, твердо, бескомпромиссно и преодолевая ее сопротивление. Именно этого она и жаждет, именно об этом и мечтает, потому что тогда ее об этом точно не спрашивали - и ей понравилось.

Снейп вышел из нее, раздвинул ягодицы и вонзил свой влажный от ее соков член в узкий проход. Гермиона вскрикнула и сжалась, никак не желая его пускать, но он не обратил на это никакого внимания. Одной рукой он опирался на ее спину, другой сильно шлепнул по заднице, и она на мгновение разжалась. Этого оказалось достаточно, чтобы ворваться внутрь. Гермиона орала, и Снейпа это заводило так, как давно уже не бывало. Чувствовать ее там было потрясающе; он двигался бешено, грубыми, страстными толчками. Гермиона вскоре обмякла, прекратив стараться вытолкнуть его из себя - сейчас это не получилось бы даже у самого Мерлина, материализуйся он здесь из пучин небытия. Он схватил Гермиону за волосы, дернул на себя, поднимая ее из положения лежа на четвереньки. Вот так. Так лучше. Так он чувствовал, как бьется яйцами о ее половые губы. Гермиона упала на локти, но он не дал ей вновь оказаться лежачей, обхватив рукой за живот и всаживаясь между ее ягодиц еще яростнее.

Она вновь заорала, как резаная, и он зажал рукой ее рот.

- Заткнись, сучка, - прошипел он, чувствуя, как с этими словами, сказанными им ей во время секса впервые, волна возбуждения достигает своего апогея. Он вот-вот кончит.

Снейп резко вышел из нее и, не давая обомниться, перевернул Гермиону, рванул за кудрявые волосы и притянул к себе. Не успела она хоть что-то сообразить, как в ее хорошенькое, красное и запыхавшееся лицо ударила его горячая струя.

Так он тоже еще ни разу с ней не делал, потому что не мог решиться. Красивое зрелище. Гермиона еще никогда не виделась ему настолько красивой как сейчас - исцелованной им до отметин, мокрой от пота, яростно оттраханной и залитой его спермой от спутанных волос до раскрасневшихся от его засосов грудей.

Снейп тяжело дышал, перед глазами потемнело. Гермиона без сил рухнула на спину, затем перевернулась на живот и обняла руками подушку, даже не пытаясь вытираться. Она молчала, и это было здорово. Ему тоже не хотелось сейчас ни о чем говорить. Он шумно выдохнул, лег рядом с ней и гладил по спине. Гермиона по-прежнему молчала.

- Я в душ, - сказал он.

- Потом я, - отозвалась она, не поднимая головы с подушки.

Стоя под струями теплой воды, Снейп думал, что день, который начался так отвратительно, возымел вполне неплохое продолжение. Пожалуй, можно даже сказать, что выходной удался. Теперь бульон, о котором говорила Гермиона, точно будет кстати.

I was in your arms thinking I belonged there

I figured it made sense building me a fence

Building me a home, thinking I'd be strong there

But I was a fool playing by the rules

The gods may throw a dice, their minds as cold as ice

And someone way down here loses someone dear

The winner takes it all

The loser has to fall...

В твоих объятьях я цвела,

Решив, что это - мое место,

Что можно быть собой, быть честной,

Построить дом, быть сильной там.

Но я по правилам играла,

Не сознавая, как глупа.

И что тебе я не близка,

И изначально проиграла,

Когда бросали боги кость,

С умом, холодным словно льдина.

И что отчаянья лавина

Вмиг изуродует любовь,

И дальше будет только "врозь".

ABBA "The winner takes it all". Вольный стихотворный перевод К.Буяновой

Беллатрикс Лестрендж просто не умела не привлекать к себе внимания. Её появление должно было обязательно если не производить фурор, то во всяком случае вызывать ужас. Скорее всего, она таким образом самовыражалась. Вот и сегодня она стремительно влетела в дом Северуса Снейпа, готовая снести всё на своем пути. Гермиона почти привыкла к этому. Почти — потому что по-настоящему привыкнуть к регулярным появлениям в своей жизни человека, всей душой ненавидящего маглов, который вдобавок лично ее пытал, просто невозможно. Да что там, Беллатрикс, кажется, их за людей-то не держала. Так, подопытные кролики или лягушки…

- Эй, Грейнджер! — рявкнула миссис Лестрендж из гостиной. — Где тебя черти носят?!

- Я здесь! — поспешила отозваться Гермиона, наспех завязывая на свежевымытой голове полотенце, запахивая халат и выскакивая из ванной комнаты. — Прошу прощения.

- Прощения она просит, тоже мне! — в своей обычной манере расхохоталась та и тут же оборвала себя. — Она в снейповской ванной нежится, видите ли. Отвратительная грязнокровка!

С того момента, как Гермиона милостью Темного Лорда поселилась в доме Снейпа Беллатрикс всегда применяла к ней различные оскорбления, но не Круциатус - что, конечно, не могло не радовать. Однако сегодня что-то в ведьме показалось Гермионе необычным. Вроде бы всё как всегда: фанатичный блеск в глазах, злость, резкие, хаотичные движения, но вместе с тем от нее волнами шла тревога. Что-то не так. Что это - неужели волнение? Страх? Беспокойство? Мерлин, Беллатрикс Лестрендж способна нервничать?