Ее пребывание во Франции ознаменовалось скандальным событием: расправой с маркизом Мональдески, бывшим любовником Христины. Формально он состоял при ней главным управителем дел и некоторое время пользовался неограниченным доверием королевы. Его погубила вражда с другим подобным же кавалером двора Христины, неким Франческо Сантинелли. В чем именно заключалась вина Мональдески, с точностью не известно. По-видимому, то были письма, где фаворит имел неосторожность слишком откровенно распространяться о милостях к нему королевы, не удержавшись при этом от насмешек над ней. Как бы то ни было, получив эти письма от Сантинелли, Христина была страшно разгневана. Дальнейшие события известны нам из описания аббата Ле Беля, бывшего свидетелем всего произошедшего.

Христина призвала Мональдески в одну из комнат дворца, где находились уже Сантинелли и еще двое преданных ей людей, все с обнаженными шпагами. Она пригласила туда же аббата Ле Беля. В этой комнате состоялось некое подобие суда, Христина предъявила Мональдески бумаги и письма, изобличающие его в неком перед ней преступлении. Тот сначала отрицал вину, но потом, уличенный, упал на колени и умолял о прощении. Королева слушала его с невозмутимым спокойствием, опершись на трость из черного дерева. «Будьте свидетелем, — сказала она, обращаясь к аббату, — что я не тороплю его и даю ему случай оправдаться». Но все оправдания Мональдески пропали втуне. Выслушав его покаянную речь, Христина произнесла недрогнувшим голосом: «Отец, вручаю вам этого человека, приготовьте его к смерти и молитесь об его душе». После этого она вышла из комнаты.

Мональдески рыдал и умолял о спасении аббата и трех вооруженных людей. Один из них, почувствовав к нему жалось, пошел просить королеву о смягчении участи несчастного маркиза. Но королева была непреклонна. Сам Ле Бель тоже пошел уговаривать Христину. Он нашел ее спокойной и твердой. На все доводы аббата она отвечала: «Он должен умереть».

Когда Ле Бель вернулся, несчастный маркиз понял все по его лицу, упал на колени и стал исповедоваться. По прошествии нескольких минут убийцы начали приближаться к нему. «Маркиз, готов ли ты, кончил ли ты исповедоваться?» — спросил один из них и, не дав ответить, нанес ему удар шпагой в живот. Страшно закричав, Мональдески упал на пол и корчился, пытаясь укрыться от сыплющихся на него ударов. Вся комната была залита кровью, но несчастный маркиз все еще был жив и громко стонал. Шум отчаянной борьбы должен был доходить до ушей королевы. Наконец Мональдески испустил дыхание. Ле Бель сообщает, что Христина заплакала и стала молиться, узнав о том, что все наконец кончено.

Убийство в Фонтенбло возбудило всеобщее негодование и любопытство, но сама королева совсем не была смущена и даже показывала своим гостям ту комнату, где была совершена зверская расправа. Как это ни странно для нас, людей двадцать первого века, но совершенное ею не было преступлением для века семнадцатого. По статусу Христина оставалась королевой, хоть и отреклась от престола. Она имела власть над людьми своего двора, имела право их судить и наказывать. Соблюдя видимость дознания, она сделала свои действия совершенно легитимными, и даже Людовик XIV признал это, посетив королеву несколько дней спустя с дружеским визитом.

Однако отношение к ней изменилось, и через несколько месяцев Христина вновь вернулась в Италию. Но и тут ее встретили намного более прохладно, чем в первый раз: она, чужеземка, распорядилась убить итальянца, причем принадлежавшего к очень знатному роду.

Чтобы замять скандал, папа Александр VII попытался объявить главным виновником всего Сантинелли, но Христина не позволила: она лично написала папе, описав все произошедшее, и назвала виновной только себя. Сантинелли успел бежать из Рима в Венецию. Раздосадованный понтифик, чтобы сорвать зло, отправил в монастырь любовницу Сантинелли Анжелу-Маддалену, обвинив ее в отравлении мужа, герцога Чери. Через несколько лет женщине все же удалось выбраться оттуда, и она таки вышла замуж за своего возлюбленного.

Христина поселилась в палаццо Корсини — прекрасном дворце, но расположенном не в самом центре города. Деньги ей выделяли нерегулярно и не в тех количествах, как ей бы хотелось. Христина все больше и больше тяготилась своей зависимостью от папы. С целью поправления денежных дел она предприняла даже путешествие на родину, но была и там встречена без энтузиазма. Возвращаясь обратно, она узнала о смерти Александра VII и остановилась в Гамбурге, чтобы выждать результатов конклава. Ожидая со страхом известий об избрании папой своего врага, кардинала Фарнезе, она занялась поисками философского камня вместе с алхимиком Борри и астрологом Бандиерой. Новости, пришедшие из Италии, были благоприятны: под именем Климента IX папой был избран ее большой друг, кардинал Роспильози, назначивший своим секретарем другого ее друга — кардинала Адзолини. Христина радостно устремилась в Рим.

Климент IX умер через три года, а его преемник, Климент X, не испытывал симпатии к королеве-нахлебнице. Христина безвыездно жила в своем дворце, занимаясь науками, основанной ею академией и своей библиотекой, услаждаясь операми, комедиями, изысканными обедами и азартными играми. Преемник Климента X, Иннокентий XI, основательно подпортил ей последние годы жизни: стремясь искоренить порок, он распорядился закрыть в Риме все театры и увеселительные заведения.

Кроме того, он отменил право убежища, которым пользовались до тех пор в Риме дворцы, занятые представителями иностранных держав. Не все этому подчинились! Французский посланник маркиз де Лаварден, имевший в своем распоряжении восемьсот вооруженных людей, смеялся над требованиями папской полиции. Христина не располагала таким войском, но она дала приют в палаццо Корсини разнообразному сброду: изгнанникам, беглецам и просто бандитам. Эти люди были ей безгранично благодарны и в случае надобности могли защитить ее жилище лучше любой гвардии. Командовал этим своеобразным войском некий маркиз дель Монте — дуэлянт, волокита и мошенник, ставший последним любовником королевы. Постаревшая Христина прощала ему измены и грубость обращения, доходившую, как говорили, до побоев, ради минут, свидетельствовавших о самой пылкой его преданности. Когда дель Монте внезапно умер, во время приготовления к какому-то празднеству, Христина увидела в этом предзнаменование и своей скорой смерти. В самом деле, она немногим пережила маркиза и умерла в апреле того же 1689 года.

Так называют массовое явление, имевшее место во Франции летом 1789 года: в июле месяце в разных местах, почти одновременно, возникли слухи о появлении больших разбойничьих шаек, которые подвергают разгрому целые города, сжигают стоящий на полях хлеб, занимаются убийствами и грабежами. Слухи эти распространялись с поразительной быстротой, почти ни у кого не вызывая сомнений. Всюду по деревням и в городах состоятельное население энергично готовилось к самозащите; собирались вооруженные отряды, выставлялись дозоры; всюду можно было найти людей, воочию видевших приближающихся «разбойников». Паника охватила большую часть страны.

Габриэль Дюбрейль:

«Вчера утром, около четырех часов, несколько человек, взобравшись на Борегар, приняли встающий над землей туман за облако пыли, поднятой передвижением разбойников, и начали кричать, что вот они уже тут, явились. Набат гудит, и никто не сомневается, что действительно пришли разбойники. Те, кто было улегся в постель, вскакивают: к Львиному фонтану тащат пушки; вооруженные люди толпами устремляются к предместью Айа, готовясь к стойкой защите. Около девяти часов вечера из Себаза является четыреста человек крестьян во главе с несколькими буржуа и канониками; пришли и жители из Стуза, 120 человек из Вальвика, 60 из Мезака. Трудно себе представить, что это был за переполох…