До чего же огромная пещера! Её своды утопали в полумраке, как и отдалённые уголки. А ещё от некоторых бассейнов поднимался пар, который белым туманом окутывал пещеру.

Распустив волосы, сбросив платье и бельё, Мелли осталась обнажённой и смело шагнула в воду. Та оказалась подогретой и мягко обволокла тело, принимая в свои объятия. Вот счастье-то!

Мелисса какое-то время назад и подумать не могла, что её будут радовать такие простые вещи, как тёплая вода и предоставленная возможность вволю в ней поплескаться. Потянувшись за мылом, девушка благодарно выдохнула. До чего же хорошо! И совершенно невозможно понять оборотней, которые предпочитают столь восхитительному удовольствию обтирание колким холодным снегом. Да при одной мысли о таком по коже мурашки бегут!

Прижавшись спиной к гладкой каменной стенке, она принялась намыливаться. Запах мыла тут же стал сильнее, смешиваясь с водой и паром. Мелли готова была замурлыкать от наслаждения, как вдруг…

— Я же говорил, что мы ещё встретимся…

Услышав раздавшийся совсем близко мужской голос, Мелисса ойкнула, выпустила из пальцев скользкое мыло и нырнула под воду. От испуга и неожиданности — с головой. Но тут же высунула голову на поверхность, яростно отплёвываясь и отчаянно надеясь, что сказанные негромко слова ей всего лишь почудились.

Но нет. Арнульв стоял рядом с её одеждой, сброшенной прямо на пол. Он выглядел так же, как в их первую недавнюю встречу. Высокий, с падающими на плечи русыми волосами — судя по всему, оборотни носили волосы чуть длиннее, чем обычно положено мужчинам. И смотрел так же. С янтарным огнём в зелёных глазах, устремлённых на девушку, которая напуганной внезапным появлением кота мышкой таращилась на него из воды.

Мелли вполне представляла, что он видит перед собой. Мокрые светлые пряди, прилипшие к белой, словно прозрачной, коже, расходящиеся вокруг неё круги на воде с хлопьями пены, изумление в широко раскрытых голубых глазах. Ещё никогда в жизни ей не приходилось переживать ничего подобного!

Где эта служанка, когда она так нужна?! Её ведь приставили к гостье как раз для того, чтобы проследить за входом в купальню! Или здесь несколько входов? Но почему тогда ни Нанна, ни её посланница не предупредили о такой вероятности? Знай Мелисса, что тут может появиться мужчина, она бы не раздевалась полностью, не забиралась в бассейн и уж точно не нежилась бы в воде, а ополоснулась бы по-быстрому, чтобы поскорее отсюда уйти!

Но сейчас уже поздно корить себя за проявленную неосторожность.

— Пожалуйста, оставьте меня, — попросила она, прижимая скрещённые руки к груди. — Я знаю, что сегодня не женский день… Но мне нужно помыться с дороги, а экономка сказала, что вы обтираетесь снегом и сюда приходите редко.

— Ну, это смотря кто, — отозвался Арнульв. — Мне, например, нравится сюда приходить. И водные процедуры мне по душе куда больше, чем снежные.

— Но вы можете уйти и вернуться позже, когда я закончу. Я не стану задерживаться, обещаю… — выдохнула Мелли, с ужасом наблюдая за тем, как собеседник принимается расстёгивать крючки на одежде. — Разве вы не будете чувствовать себя неловко, если…

— Никакой неловкости, — хмыкнул он, невозмутимо продолжая раздеваться. — Тебе наверняка не рассказывали, но раньше не устраивали никаких женских дней — все мылись вместе. Это Лейдульв так решил, когда его дочь подросла и стала девушкой.

— Руни? — переспросила Мелисса. — А её мать? Неужели он позволял, чтобы другие мужчины глазели на его жену в купальне?

— У Лейдульва нет жены, и лучше тебе больше не заговаривать о матери его любимой дочурки, особенно с ним самим.

— Почему?

— Мать Руни была не такой, как мы. Говорят, они с Лейдульвом встречались лишь однажды, когда он покидал Приграничье, и последовать за ним сюда, жить вместе как муж и жена она не пожелала. Однако физиология людей и оборотней несколько различается, что, впрочем, не всегда является препятствием… Видимо, та женщина не могла похвастаться крепким здоровьем. Тяжёлые роды убили её, а, узнав про детей, он забрал их к себе.

— Детей?

— Она родила близнецов.

— Двух девочек? — вздохнула Мелли. Значит, Руни никогда не знала свою мать. Бедняжке досталась только отцовская любовь.

— Мальчика и девочку.

— Но Лейдульв мог бы найти другую женщину и жениться…

— Не мог, — сказал, точно отрезал, мужчина. — Не мог и не сможет. Ты ещё многого не знаешь о нас.

— Почему? — недоумевающе спросила Мелисса. — Что заставляет его хранить верность той, которая даже не была ему законной супругой? Как странно…

Арнульв одновременно боялся и хотел рассказать ей правду. Но способна ли та, чья жизнь проходила в совершенно другом обществе, понять их — волчьи — законы? Обычные мужчины могли бы жениться хоть десяток раз, однако у волков всё иначе. Они выбирали себе пару на всю жизнь. И, если обстоятельства складывались так неутешительно, как у их предводителя, остаток жизни проживали в одиночестве. Лейдульву ещё повезло — его женщина оставила ему детей. И сильного наследника, и красавицу-дочь, в которой он души не чаял.

— Узнаешь со временем, — сказал Арнульв, не решившись сейчас поведать их гостье обо всём, что промелькнуло в его мыслях.

— Вам так много о них известно…

— Мы с детьми Лейдульва выросли вместе. Да и не секрет ни для кого, что случилось в его прошлом. И всё же не следует ему о том напоминать и бередить старую рану.

Некоторые из оборотней считали, что их вожаку следовало бы не церемониться с чужеземкой, а силой увести её из родных краёв в Приграничье. Но самому Арнульву такое решение казалось вовсе не слабостью. Лейдульв не просто желал мать своих детей, он любил её. Любил так, что не стал ломать ей крылья принуждением, а смирился с теми условиями, которые она выставила. Смирился, зная о том, что больше никого полюбить не сможет.

В том поступке проявилось истинное благородство волка.

Но сейчас, глядя на девушку, которая всё ещё пряталась от него под водой, Арнульв вдруг представил себя на месте Лейдульва. Как бы поступил он сам, оказавшись в такой же ситуации? И что сделает, если вдруг в действительности окажется?..

Его тянуло к ней. Тянуло с неистовой силой. С самого первого мгновения, когда он увидел, как она — непривычная к местному суровому климату и мало похожему на кареты транспорту — выпала из саней и оказалась в сугробе. Тогда Арнульв бросился к ней, не обращая внимания на то, что другие оборотни, находящиеся рядом с ним, не одобрили его поведение. Чтобы не испугать незнакомку ещё больше, он обратился человеком, помог ей встать.

А затем с его губ сорвались эти слова. Вопрос, запомнила ли Мелисса его с первой встречи и навсегда. Ему таким важным казалось услышать её ответ, что он не смог удержаться от лукавой подсказки. И она ответила «Да». Волк внутри него поднял голову, и незнакомое чувство — не простого охотничьего азарта, а что-то куда более сильное — заполнило всё его существо.

Приближался брачный период. Арнульв знал об этом, хотя ещё никогда прежде не испытывал такой сильной тяги к кому-либо. Раньше были только мимолётные мечты и какое-то неясное томление души и тела, но в тот миг, когда он услышал от девушки утвердительный ответ, всё изменилось.

Арнульв вернулся в замок почти сразу же после того, как там оказалась она. И подслушал разговор Нанны со служанкой. Экономка ворчала, что гостья желает помыться с дороги, хотя сегодня не женский день, и просила ту приглядеть, чтобы никто не вошёл. Арнульв, воспользовавшись удобным случаем, тут же отправился в купальню и спрятался там в одной из каменных ниш в стене. Служанка не стала осматривать всю пещеру, удовлетворившись тем, что в бассейнах никто не плескался, и вскоре ушла к выходу из купальни, куда не доносилось голосов.

Мелисса осталась одна. Арнульв из своего укрытия неотрывно смотрел на неё, ощущая одновременно острое возбуждение и жгучий стыд. От наполненного паром горячего воздуха на его коже выступили капли пота. И всё же он не мог отвести взгляда от девушки, её быстрых движений — похоже, ей действительно не терпелось скорее искупаться — и плавных женственных линий обнажающегося тела.