Девять — число магическое для котов. На девятую ночь свободы приснилась Ваське хозяйка. Увидел он, как она с безумным видом в старом халате и тапочках носится по улице, плачет, зовет его, стучится во все калитки и сквозь всхлипы спрашивает о нем. Как захмелевшая шашлычная компания масляно блестя глазками, приглашает ее во двор, забыв про кота–воришку при виде Любиного декольте, как она плачет и пьет коньяк с медсестрой Танькой, как вспоминает все его шалости и как она его любит. И кот понял, что пора возвращаться.

Васька вовсе не был неблагодарной скотиной, поэтому дождался пробуждения своего «хозяина ночлежки», помурлыкал, потерся об его небритую щеку, выпросил кусочек сыра и колбаски на завтрак и был таков.

— Вот, значит, каков ты из себя, мой ночной и таинственный гость!

Пожилой мужчина вытащил блокнот и, торопясь, быстрыми штрихами нарисовал большого серого кота с пушистым хвостом и наглым взглядом, чувствуя, что это не последняя их встреча.

Кляня себя за мягкотелость, Василий ехал к ветеринарам. «Разнюнился, пожалел, дурак, а мог бы еще погулять," думал кот сидя в переноске, надежно пристегнутый к ней поводком, прикрепленным к шлейке, которую как он ни пытался, снять так и не смог. Хозяйка прекрасно знала, что из переноски ему сбежать — раз плюнуть, не раз его бывало ловили по клинике и извинялись перед наивными клиентами, которые котиков представляли существами воздушными и безобидными. Наивность их излечивалась легко — одним ударом когтистой лапы.

А как все хорошо начиналось! Уже вечером, оббежав напоследок всю округу, подразнив соседского кобеля и уперев несколько сосисок из «шашлычного» двора, Василий пришел домой. Сел под дверью и заорал изо всей мочи! Мол, открывай, я нагулялся, хочу в кои–то веки поспать на своем диване. Ну, охи, ахи, слезы, конечно. Василий тоже растрогался, хорошая она у него все–таки, хоть и глуповатая, в мужчинах настоящих ничегошеньки не смыслит. Пока она его всего ощупывала и осматривала, целовала, гладила и обнимала, возник у Васьки план. Замуж ей надо. Только сейчас решил он брать дело в свои лапы. Присмотрит подходящего кандидата, а там уже дело техники, подтолкнуть друг к дружке. Люди, они своего счастья часто не понимают. Ходят по одной улице, живут рядом, встречаются в гостях и магазинах, а все хотят какой–то искры. Чтобы вот посмотрел он, а у нее коленки подкосились и она прямо вот такая, на согнутых ногах, ему на руки и упала! А если толстая или он хилый? на пол вместе свалиться? Очень романтично!. Романтика не всегда в букетах, да шампанском, она в глазах, во взгляде. Главное уловить, когда он на тебя так посмотрит, увидеть и почувствовать нежность и притяжение. Магнетизм, если уж совсем по научному (Васька был образован, жил в одну из жизней в профессорской семье, и получал не раз свернутой газетой по толстому заду, вот знания и впитались). Подумалось коту, что если он Любину жизнь наладит, то и повышение кармическое ему вполне смогут дать. Так он загадал про себя и решил к этому стремиться.

— Я за вами буду?

Люба вошла в клинику с шипящим и негодующим Васей в переноске.

— Да, за мной.

Женщина с малюсеньким щенком сняла свою сумку со стула, освобождая Любе место.

— Какой милашка!

Любе сразу понравились и щенок и хозяйка. Женщина была вся такая домашняя, уютная и мирная. Даже в этом учреждении, где все всегда нервничают и волнуются, шипят, рычат и лают от боли или страха, плачут от горя или радости, от посетительницы исходили волны спокойствия. И она и ее щенок без всякого волнения осматривали помещение и ждали своей очереди.

— А у вас кто? — женщина повернулась к Любе? — Котик?

— Да, не было десять дней дома, вырвался на свободу, подлец. Хочу, чтобы его осмотрели и глистогонное дали, на помойках ведь рылся все эти дни.

— Можно посмотреть? я так люблю котов!

— Конечно! Он у меня для надежности еще и на поводке. Только не надо гладить, он поцарапать сильно может. Не любит людей.

Люба открыла дверцу и вытащила упирающегося Василия.

— Какой ты красавец! — Дама, несмотря не Любино предупреждения почесала кота за ушком и получила когтями по руке. Не очень сильно, до крови, но не глубоко. Вася всегда предупреждал о своих намерениях.

— Я же вам говорила, — Люба полезла в сумочку за салфетками, а незнакомая женщина, не обращая внимания на царапины, внимательно смотрела на кота.

— Как его зовут? — наконец спросила она.

— Васенька, — Люба продолжала ковыряться в сумке.

— Васенька, — женщина еще внимательнее присмотрелась к коту. — Когда–то давным–давно у меня тоже был кот Вася, очень похожий на вашего. Как странно.

— Ничего странного, — Люба почему–то начала раздражаться. Эта неземная благодать посетительницы ее стала нервировать. — Имя распространенное, да и кот у меня обычный, беспородный, но люблю я его больше всех на свете, — тут же поправилась она, чтобы собаковладелица не подумала ничего плохого.

— Да, мой тоже был беспородный, мне кажется, он меня тогда сам в хозяйки выбрал, да и имя тоже. Хотите расскажу?

Люба не успела сказать «нет», как к женщине быстро подошел очень знакомый и неприятный Любе человек.

— Мама, ты скоро? У меня дел еще много сегодня.

На Любу он не обратил внимания, она бы тоже с радостью его проигнорировала, но это было бы крайне невежливо, поэтому она пересилила себя.

— Добрый день, Василий Иванович!

С того самого собеседования, когда начальник отдела кадров очень странно на нее вытаращился (по другому и не скажешь, как будто привидение увидел), он ее подчеркнуто игнорировал, даже старался не здороваться. Люба даже хотела подойти к нему и поговорить откровенно, «по–мужски» и выяснить причину такой неприязни.

— Любка, а может вы с ним в садик вместе ходили и ты его куклой по башке стукнула, вот он и простить до сих пор не может? — смеялись подруги, когда они дружно обмывали ее первую зарплату. — Покажи его еще раз.

Люба кривила физиономию, задирала голову, отворачивалась и быстро проходила по кухне, с таким видом, будто бы там сыр протух. Именно так проскальзывал мимо нее кадровик и на какой мозоль она ему наступила, Люба абсолютно не понимала.

Опять она! Да что же это за наваждение такое! С того дня, когда Василий Иванович увидел лицо загадочной Дамы из Сна, он окончательно потерял покой. Ничего не помогало. Проверенные средства, предложенные другом Витькой, вызывали изжогу и брезгливость. Пить не пилось, в бане не парилось, с женщинами тоже как то не особо. Ни одна из них не могла затмить образ Любаши, как он ее уже ласково называл, про себя, конечно, только в мыслях, представляя, как он пригласит ее на свидание, как подарит ей все цветы мира и нальет ванну шампанского, как она будет смеяться и целовать его, как он будет… тут ему становилось жарко от собственных грез и он говорил себе, что с этим надо заканчивать. надо, наконец, с ней поговорить и пригласить на свидание, а не бегать от нее и не воротить физиономию, вести себя, как взрослый человек, а не прыщавый подросток. Почему он так себя вел? Если бы он знал!

— Здравствуйте Любовь Сергеевна!

Вот, опять он чувствовал, как лицо его принимает особо спесивое и неприязненное выражение.

— Вы знакомы? — Собаковладелица радостно улыбнулась.

— Да, работаем вместе. — Люба постаралась говорить приветливо, но при взгляде на физиономию кадровика, настроение у нее совсем испортилось.

— И вас зовут Люба? — не унималась его мамаша.

— Да.

Короткий ответ предполагал завершение разговора. Но упорная дама не сдавалась.

— Какое совпадение! Я тоже Люба. Любовь Павловна. Приятно познакомиться.

Люба с неохотой пожала протянутую исцарапанную руку.

— Вам царапины промыть надо, Васька неизвестно где шастал все это время.

Василий Иванович дернулся и еще больше помрачнел. Люба это заметила и мстительно продолжила.