Да, особенно у меня прекрасный день.

— Я не голоден, Мари. Можешь передать тоже самое маме.

Она открывает рот чтобы что-то сказать, но я опережаю ее.

— Если я проголодаюсь я спущусь и поем.

— Ладно, — вздыхает она и закрывает дверь с той стороны.

Я расстраиваю их и это меня бесит. Я должен наплевать на свои чертовы принципы, но мне тяжело это сделать. Я не хочу видеть его лицо сияющее и сверкающую улыбку, он думает, что он победил, но как бы не так. И я докажу ему это.

Пересилив себя все-таки пускаюсь вниз и иду в столовую, где уже все ужинают.

— Дэвид? — удивляется мама.

— Я передумал, — улыбаюсь я, — Решил, что давно не ужинал вместе с семьей.

— Сейчас принесу тебе приборы.

На лице матери сияет улыбка, настоящая улыбка. В то время как на лице отца это больше похоже на скал.

— Вот, держи.

Она расставляет приборы и занимает свое прежнее место. Сара и Мария с аппетитом уплетают мамину паэлью, кажется, даже не заметив, что за столом появился я, а родители начинают болтать о работе. Словно я не улетал в другую страну на долгий период времени, будто прошло всего пять дней с нашего последнего совместного ужина, но никак не пять лет.

— Как продвигается поиск работы? — прерывает разговор с отцом мама.

— Пока не очень, но у меня появился один отличный вариант. Жду звонка от директора.

— Да? и что же это за компания? — встревает Мария.

— Я не могу сейчас вам об этом сказать, но как только появится какое-то понимание. Вы узнаете обо всем первыми.

— Опять секреты, — закатывает глаза сестра.

— Мария! — восклицает мама

— Что?

— Он не обязан рассказывать тебе о каждом своем шаге.

Когда мама произносит эту фразу я кидаю секундный взгляд на отца.

— Он не может просто сказать название компании? Ты сама хочешь узнать это.

— Да, хочу. Но когда он посчитает нужным, он обо всем скажет нам.

— Это не произойдет никогда, — шепчет она.

Но я-то все слышу и пинаю ее. Она кидает на меня гневный взгляд, а я отвечаю ей озорной улыбкой.

— Тебе лучше закрыть дверь сегодня ночью на ключ, иначе я задушу тебя твоей же подушкой, — шепчет она еще тише.

— С какой это стати?

— Ты разбил ей сердце, окончательно.

Анаис

Шесть дней. На протяжение шести дней я не выходила из палаты и замкнулась в себе. На любые вопросы о моем самочувствие я отвечала, что все в порядке. Но на самом деле все было не в порядке. Все внутри меня просто кричало от боли. Внутри образовалась черная дыра, которая засасывала мое сознание, и я не могла этому противостоять. Я стала беспомощной, как щенок, которого бросили хозяева. Все, что я могла делать это лежать, смотреть в потолок и продолжать истязать себя.

— Все еще не хочешь об этом поговорить?

Теперь каждый разговор начитается с этого.

— Все в порядке.

От этой фразы меня уже начинает тошнить. Сколько раз я ее произношу за день? Пять? Десять? Двадцать?

— Я убью его.

— Ты говоришь это уже шестой раз, но я видимо он все также живой и здоровый ходит по земле.

— Он не должен был так с тобой поступать, — не успокаивается она.

— Он все сделал правильно, это я была глупой.

— Не говори так.

— Это правда, Мария, и против нее не пойдешь, — подымаюсь я, — Я все эти годы знала что так будет, но продолжала отрицать и вот что получилось. Я рано или поздно прошла бы через это, но даже лучше, что это произошло сейчас. Пять лет назад я бы не смогла так легко это принять.

— Легко? — вскрикивает она, — Да ты посмотри на себя. Может и другие этого не видят, но я знаю тебя, Анаис, знаю до такой степени, что могу с уверенностью сказать, тебе еще рано выписываться. Но ты упросила врачей, пообещав им 100 % выполнять все их указания, лишь бы только не оставаться наедине с самой собой.

Она права. Я делаю это только для того, чтобы не оставаться в одиночестве и не продолжать карать себя. Но я никогда ей в этом не признаюсь.

— Ты ошибаешься, — упаковываю ноутбук в сумку, — Во-первых, я уже здорова, а во-вторых, мне не страшно оставаться наедине с самой собой.

— Ты сейчас убеждаешь в этом не меня, а себя.

Нужно сменить тему.

— Ладно ты права, — вздыхаю я, — Как там Сара?

— Даже не пытайся уйти от темы, — настаивает она, — Ты согласилась со мной только для того, чтобы я отстала от тебя, но я этого не сделаю пока не добьюсь правды.

— Мария, я знаю, что ты переживаешь, но все в порядке, — улыбаюсь я, и видимо это было зря.

— Ты сейчас похожа на Джокера.

Но я не сдаюсь.

— Сейчас придут родители, поэтому мы закрываем эту тему…

— До завтра.

Она никогда от меня не отстанет.

— Ладно, пусть будет до завтра, — вздыхаю я.

Все оставшееся время до прихода родителей мы проболтали о стажировке, которая снова перенеслась на прежнее время. Нам обоим не терпеться попробовать себя на таком уровне.

— Это будет потрясающе, — улыбается подруга.

— Я тоже в этом уверена.

На телефон приходит сообщение и на экране высвечивается номер мамы.

— Можем спускаться, они ждут нас в холле.

Взяв все вещи, а таковых было немного, мы отправились к лифтам.

— Ты же придешь завтра?

— Конечно, как я могу такое пропустить, — смеется она.

Я не знаю каким образом я заслужила такого человека в своей жизни, но я пойду на все лишь бы не потерять ее, как потеряла ее брата.

Я открываю рот чтобы задать ей очередной вопрос, но она опережает меня, дав точный ответ.

— Если ты хотела спросить о моем тупорылом братце, то я ничего не знаю на счет него, я не разговариваю с ним. Но я слышала сегодня утром как он разговаривал с кем-то на кухне по телефону и договаривался о встрече на вечер. Так что можно сделать вывод, что на ужине он не появится. Может это и к лучшему, — пожимает она плечами.

— Может быть, — шепчу я.

Двери лифта открываются, и я вхожу оттуда вслед за Марией.

— Он нашел работу?

— Он говорил, что ждет от кого-то звонка, но больше ничего.

Она говорит об этом так легко и непринужденно, что кажется будто ее это совсем не интересует.

Двери лифта открываются, и я сразу вижу родителей, они что-то обсуждают вместе с моим врачом.

— Надеюсь тебе назначат пить самое ужасное лекарство за твою раннюю выписку, — сердито смотрит она на меня.

— Меня выписали по плану, — вздыхаю я.

— Почему-то мне так не кажется.

Мы подходим ближе к ним, и я слышу каждое их слово.

— Никаких активностей еще минимум недели три, ей все еще нужно побольше отдыхать, а так у нее все в порядке. Мы выписали некоторые препараты на случай, если будут боли в области раны, но принимать их строго по назначению.

— Хорошо, доктор, спасибо, — улыбается ей мама, — А вот и она.

— Я готова ехать домой.

— Сегодня ты выглядишь посвежее, Анаис. Если мысль о возвращение домой так хорошо влияет на тебя, то думаю дома ты окончательно поправишься, — похлопывает она меня по плечу.

— Надеюсь на это.

— Мне пора, пациенты ждут. Надеюсь, увидимся мы с вами не скоро.

Послав нам улыбку, она уходит, и мы вчетвером направляемся на выход. Подходя к машине, замечаю Дженни, сидящую на заднем сидении машины. Увидев меня, она выпрыгивает оттуда и секунду спустя преодолевает считанные метры между нами.

— Ты меня сейчас задушишь, — кряхчу я, — Мы не виделись всего сутки и то по твоей вине, ты сказала, что у тебя неотложные планы.

— Так и было, — отлипает она от меня.

— С трудом, но поверю тебе на слово.

— Садитесь в машину, — говорит папа уже находясь там.

Занимаем места на заднем сидение, а по радио начинает играть одна из любимых песен.

— Можешь сделать немного громче?

— Да, конечно, — прибавляет громкость папа.

Только почему мне никто тогда не сказал, что…

Если ты хочешь любви, ты должен пройти через боль,