Лунник замолкает и когда я вопросительно смотрю на него, то вижу там лишь свое отражение.

— Ты тоже произведение искусства, Черная королева, и если попробуешь упорхнуть раньше, чем закончится срок… - Он широким жестом обводит всю оранжерею. - Я запру тебя здесь от мира, который слишком жесток для беспомощного глупого мотылька. Не вынуждай меня делать это, ар’сани.

Я изо всех сил сжимаю кулаки. Мне противна сама мысль о том, что придется быть его фиктивной невестой, улыбаться и корчить счастливую Аврору Шереметьеву, зная, что все это - просто дурацкий фарс, а на самом деле я просто его бабочка в банке и деваться мне некуда. Все мое нутро леденеет, стоит представить, что за «особенные услуги» захочет получить этот сумасшедший за свой миллион.

— Предлагаешь просто терпеть твои издевательства? - ядовито спрашиваю я.

Мне не нравится это место, потому что здесь, под огромным стеклянным куполом, я чувствую себя и правда совершенно беззащитной, лишенной когтей кошкой, которая лишь пытается делать вид, что сопротивляется, а сама только и ждет, когда же откроется дверь, чтобы сбежать. И самое ужасное то, что мой мучитель прекрасно это понимает.

— Я не мучитель, Аврора, - говорит Ма’ну, уже во второй раз с ювелирной точностью читая мои мысли. И, стряхивая бабочку с руки, снова обхватывает мои скулы пальцами-тисками. Молчу, не дав ему ни единого повода думать, что мне неприятно. - Я куда более страшное существо, ар’сани. Будь умницей и не вынуждай меня показывать тебе темную сторону луны.

— Я тебя не боюсь, - шиплю в ответ.

— Мы обязательно это исправим.

Он точно псих, потому что за несколько минут из одержимого маньяка превратился в ванильного романтика, а потом - в Синюю бороду.

— Ты не будешь пытаться сбежать, ты не будешь пытаться сказать родным правду, - резко и четко, словно надиктовывает деловое письмо. - Ты не будешь пытаться причинить себе вред, ты не будешь устраивать представления на публике. Никаких сигналов «S.O.S», ар’сани - и я отпущу тебя живой и невредимой ровно через тридцать дней.

Честно говоря, мне плевать на его угрозы. Никогда и никто не командовал мной и не понукал, словно непослушную лошадь, но я ведь могу улыбнуться и сделать вид, что стала воплощением покорности и послушания. Обман - лучшее оружие женщины.

— И что я получу через эти тридцать дней?

Скашиваю взгляд на кольцо, которое, наверное, стоит половину суммы, которую за меня отдал этот сумасшедший. Пусть думает, как все: что я просто еще одна жадная до денег, падкая на дорогие безделушки пустышка. В конце концов, все мужчины в моей жизни видели во мне только это, а когда я пыталась показать, что и у меня есть душа и она иногда болит и кровоточит, мне делали очередной дорогой подарок, вальяжно похлопывали по заднице и предлагали отдохнуть и попить антидепрессанты.

Наверное, я сама виновата в том, что притягиваю в свою жизнь только таких людей. Может быть потому, что подобное тянется к подобному, и я в самом деле безмозглая кукла? Или вот такая же ар’сани, которая живет только ради того, чтобы повыгоднее продать блеск на своих крыльях?

Я все еще жду ответа, когда замечаю, как меняется лицо Ма’ну. Он хмурится, чуть сводит брови к переносице и кажется слегка растерянным, как будто ожидал услышать что угодно, но только не это. Но меня не взять еще одним банальным притворством. Этот лунник не может быть ни глубоким, ни понимающим, иначе не стал бы покупать меня и загонять в стойло, как дорогой автомобиль.

А потом он отпускает меня, и каждое его движение сочится брезгливостью.

— У меня нет привычки требовать обратно свои подарки, Аврора, - говорит безразлично. - А я, как ты видишь, умею быть щедрым со своими бабочками.

— Вот и отлично, - делано радуюсь я.

Пусть думает, что я пустоголовая болванка. Так я по крайней мере избавлю себя от увечий и возможной цепи, или, и того хуже - необходимости сидеть в этой стеклянной клетке. Но рано или поздно он оступится, а я… я буду начеку.

Она согласилась так… легко.

Сутки прошли, как Аврора стала моей «добровольной» гостьей, а я до сих пор не могу избавиться от вида ее пустых глаз, когда она дала понять, что за побрякушки готова потерпеть. Не то, чтобы я был о ней высокого мнения, но…

— Я замерзла, - капризным голосом говорит Аврора, сидя на соседнем сиденье.

Мы едем на пресс-конференцию по случаю моей предстоящей игры, где я планирую сделать фиктивное заявление для прессы о том, что, наконец, встретил любовь всей своей жизни. Это, кстати говоря, была идея Сусанны, потому что, когда я изложил ей свой план похищения, она пришла в ужас и требовала одуматься. Только угроза вышвырнуть ее вон и найти другого, менее щепетильного и заинтересованного в хороших деньгах агента, заставила ее угомониться. И быстро придумать более-менее правдоподобное оправдание тому, почему мы с Авророй вдруг стали не разлей вода. Женщины. Почему с ними всегда так сложно? И почему все они так любят деньги и ситуации, в которых сами же себя загоняют в угол?

Я молча задаю новую температуру для климат-контроля, и Аврора отворачивается к окну.

Мне почти жаль, что я оказался прав на ее счет. Знал, что она ничто - пустой кокон, но позволил себе забыться. Знал, что среди ее жизненных приоритетов нет ничего по-настоящему важного.

Стоит больших усилий не вдавить педаль газа «в пол», чтобы увидеть в ее глазах безумный страх и эйфорию человека, падающего с крыши. Увидеть хоть проблеск настоящих эмоций на кукольном лице, но теперь я знаю, что нет никакой настоящей Авроры Шереметьевой. Есть просто сука, которая любит деньги, украшения и красивую жизнь. И я снова и снова повторяю эту простую истину, добиваясь, чтобы она вытеснила из моего сердца остальные глупости.

Пресс-конференция будет проходить в спортивном комплексе и на первом этаже уже яблоку негде упасть. Сусанна выбегает мне навстречу и недовольно смотрит на Аврору, которая отшвыривает мою руку, как только я помогаю ей выйти из машины.

— Нет, голубки, так не пойдет. - Она, старательно изображая из себя сваху, хватает нас за руки и тянет друг к другу. А когда я стряхиваю ее пальцы со своего запястья, заводится. - Слушайте, я чего-то не знаю? Поменялись правила игры, и вы теперь не сладкая парочка? Тогда кому нужен этот маскарад?

— Просто заткнись и делай свое дело, - предлагаю я, хватая ладонь Авроры.

Она вяло дергает рукой, пытаясь освободиться, но быстро успокаивается и снова улыбается нарисованными губами цвета переспевшей вишни. Я заранее подготовился к этим тридцати дням и подобрал целый арсенал стилистов, которые составили ее гардероб согласно моим особенным предпочтениям. Уверен, что ни один ее папик так не лез из шкуры, чтобы ей угодить. И теперь чувствую себя так же, как кучу лет назад: маленьким бесхребетным придурком, которого надули.

— Хочешь, чтобы я обратилась к прессе? - противным голосом интересуется Аврора и я подавляю желание швырнуть ее в ближайшую уборную и смыть с лица весь макияж. Может быть под ним осталось хоть немного ее настоящей?

«Нет, конченый ты придурок, - ругаю себя за наивность, - нет никакой настоящей Авроры».

— Только попробуй, - предупреждаю я, прекрасно зная, что сжимаю ее пальцы слишком сильно.

Она кривится, смотрит щелочками глаз, и я почти уверен, что услышу мольбу о пощаде, но змея молчит. И весь ее вид обещает, что будет молчать даже если я сломаю ей запястье, хоть я никогда на такое не пойду. Но пальцы сами собой все крепче впиваются в ямочки между суставами ее ладони - и обсидиановые звезды в темном взгляде вспыхивают фиолетовым пламенем. И там, в этом пламене, возрождается мой порочный ангел.

Вот, значит, как ты устроена, ар’сани. Любишь играть по-взрослому? Любишь играть в шахматы с палачом?

Ну, что ж, Черная королева, эта партия будет длиться тридцать сраных дней, и в конце ты будешь у моих ног.