Эвика уже знала — ее будущее предопределено, и она готова следовать по этому пути: «Моя собственная месть за мать, отца, свою жизнь отходит на задний план. Сейчас нужно остудить свой гнев и запечатать его во льду, как учил Вайорель. Я обязана быть терпеливой. План Максимилиана более масштабный, он касается не только меня, но и всего темного и светлого миров» — она вытянула руку вперед и в ней появилось зеркало. Раздвинув ручку в шест, Эвика взглянула на заострившийся конец, которым в будущем ее должны были проткнуть насквозь. Она не боялась смерти, ведь именно Смерть будет её помощницей.

— Твое время еще не пришло. — Тихо сказала самой себе, вглядываясь в накатывающие на берег бирюзовые волны. Северный ветер подул в лицо, гладя бледную кожу, развевая волосы.

Она была в месте, которое когда-то называла домом, в месте, где убили мать и закончилось детство. В песке что-то блеснуло, нагнувшись, выудила из воды серебряный гребень: «Он был в волосах мамы…» — подняла взгляд к небу, в уголках глаз появились слезы, но она быстро смахнула их рукой. «Стоит все как следует продумать. Светлые принесут мне неплохую пользу, хотя бы некоторое время пока будут думать, что мы вместе защищаем артефакт, — стала медленно идти по песку, — но затем один из слуг Максимилиана поможет мне — убив меня. Будет несложно подставить грудь под собственное копье. — Коснулась пальцами длинного наконечника. — Больно не будет, я в этом уверена. Все что почувствую — это холод, а затем я перенесусь в будущее и Доминика изменит мою судьбу. Главное заранее прочитать заклинание, которое скует мою магию и запечатает все воспоминания… — она остановилась и взглянула на свое отражение в зеркале — я все сделаю сама, отец».

Максимилиан еще сильнее впился клыками в мягкую плоть, Эвика застонала от боли: «Несколько глотков и все будет кончено» — он отстранился от нее и заглянул в бирюзовые глаза, в уголках его губ была кровь. Он довольно улыбался, пока острая, расползающаяся холодом боль пронзила его так быстро, что Максимилиан не успел ничего сделать. Дернувшись, его глаза расширились от удивления. Слабеющей рукой, Эвика сжимала свой шест, острие которого торчало из спины Максимилиана, пройдя сквозь плоть:

— Изыди… — прошептала она, ощущая, как ее платье пропитывается кровью полукровки, как перестает биться его сердце, покрывшись льдом и рассыпавшись на осколки.

В окне показалась белоснежная луна, осветив два переплетенных перед алтарем тела. Защитный купол исчез.

Когда темные поспешно бежали с территории крепости, а архангелы легиона рассредоточились вокруг, очищая местность от тумана некромантов. В собор вошел старший архангел. Внимательно осмотрев помещение, он был удивлен, увидев на одной из лавок, сидящего как ни в чем не бывало Яна. Его черные крылья вздымались вместе с дыханием, а рука сжимала светлый меч:

— Не мог не посетить сие мероприятие. Каюсь. — Проговорил отверженный с усмешкой, но в его глазах была тоска. Рядом с ним сидела Жнец с блестящей косой, на приход генерала легиона, она не обратила никакого внимания, глядя пустыми глазами в пол.

— Все с тобой ясно. — пробасил Михаил, подводя итог — Даже не буду спрашивать, как ты выбрался из Ирия, но Ян… — оглядел кучки праха, оставшиеся после темных, — ты превзошел самого себя.

— Какой есть, — он перекрестился, — аминь!

Больше здесь ничего не должно было произойти. Генерал присел рядом с местом, где несколько секунд назад лежали Максимилиан и Эвика, но ни тел, ни артефакта больше не было. Все растворилось в лунном свете: «Мы не имели права вмешиваться. Это был не наш бой, а чародейки и Канцлера» подобрал одиноко лежащий в каменной крошке Халотт.

Алира несколько раз открыла и закрыла глаза, в полной мере осознав свое одиночество и слабость перед собственной косой. Ее охватила абсолютная безразличность, в которой она больше не ощущала себя девушкой, потому что Смерть стала Смертью. Она подняла взгляд к потолку и осмотрела урон, нанесенный Кармелитам: на подоконнике разбитого окна Жнец заметила неподвижно сидящую птицу — это был ворон. Он посмотрел на девушку осмысленным взглядом и расправив крылья, спланировал к тому месту, где недавно лежала Эвика, схватив нечто невидимое с пола, но Алира все же заметила серебряный блеск тонкого предмета: «Осколок зеркала Тенебре вице» — поняла она, когда птица исчезла.

Михаил еще некоторое время побыл в Кармелитах и отозвав своих архангелов, отправился обратно в Келестис. Напоследок, он велел Яну никуда не пропадать, поскольку с ним будет серьезный разговор, особенно Старшему было любопытно, как падшему удалось материализовать светлый меч. Ангел послушно кивнул. С Алирой они еще чуть-чуть посидели на лавке, а потом тоже покинули собор, отправившись в Подмосковье.

После того, как Ян вытащил Луку из подземелий Нижней Аиды, они снова стали жить вместе в квартире на Гоголевском. Большую часть своего времени Лу проводил на Тверской вместе с Арсением. После гибели Максимилиана, ифрит стал полноправным Главой Верхней и Нижней Аиды и никто из темных не смел оспорить его право на главенство.

Ян четко понимал, что Лука больше никогда не будет таким как прежде. Подопечный изменился. Самому ангелу вернули чистоту крыльев и восстановили в прежнем статусе Хранителя. Он больше не был изгнанником, однако архангел Михаил предупредил его, чтобы Ян был осторожен в своих словах и помыслах, иначе перья снова почернеют. Ангел действительно стал более терпеливым и сдержанным, но по-прежнему свысока смотрел на простых людей.

От подопечного Ян решил ничего не утаивать и рассказал кое-что об Эвике и почему Эва, которую тот знал, не вернется.

На улице был поздний летний вечер, и с открытого балкона, тянуло запахом недавно потушенной Яном сигареты.

— Что-нибудь известно об Алире? — спросил подопечный.

— Ничего. После той ночи в Кармелитах я ее не видел, дом в Белых столбах пустует, но с такой раной, какую ты нанес ей Халоттом, она вряд ли долго сможет ходить по земле без лечения. — Последнее предложение ангел сказал с нажимом, наблюдая за реакцией Луки, который втянул голову в плечи, и на секунду его взгляд стал остекленевшим: «Я по-прежнему остаюсь его ангелом, несмотря на два изъяна: он утратил душу и является наполовину демоном. Но он все еще не потерян для света, и я не дам ему превратиться в монстра» — убеждал себя Ян.

— Где сейчас находится Халотт? — Лу опустился на стул, рядом с Хранителем.

— Арсений великодушно отдал его архангелу Даниилу. Больше мне ничего неизвестно.

Лука кивнул головой, решив больше не задавать никаких вопросов: «Я должен уехать из России, хотя бы на некоторое время, чтобы прийти в себя. Мама… ты так нужна мне сейчас, — он решил улететь во Флоренцию, — Арсений отпустит меня, к тому же, он сам собирался туда по своим делам».

Посидев еще некоторое время в полном молчании, ангел покинул квартиру и отправился в Подмосковье. Рассекая крыльями воздух, он летел к дому Алиры. Ему вдруг захотелось еще раз взглянуть на дневник Эвики: «Становлюсь сентиментальным» — укорил себя ангел.

Оказавшись перед домом Жнеца, Ян осмотрелся вокруг, убедившись, что поблизости нет никого из темных, он вошел на участок. Запасной ключ лежал под горшком с засохшей лавандой: «Так странно, что это место сохраняет свою защитную магию. Сквозь стены не пройдешь и телепортироваться сюда невозможно».

Внутри дома ощущалась заброшенность, здесь уже давно никто не жил: мебель покрыл заметный слой пыли, а в воздухе витал запах сухих трав. Поднявшись на второй этаж, ангел вошел в спальню Алиры, надеясь увидеть подругу, но ее не было. Тихонько закрыв дверь, повернул к той комнате, в которой раньше спал.

Вскрыв половицу, ангел достал дневник чародейки. Кто-то вложил в него лист бумаги. Это оказалось письмо, написанное витиеватым почерком Лиры: «Ян, рана от Халотта причиняет мне нестерпимую боль, но я рада ощущать ее, потому что она перекрывает то, что я чувствую без Блейза. Сейчас, я не могу быть с тобой рядом, Оскуро не то место, куда светлый может попасть. Но только здесь, я смогу излечиться.