Вначале думал — обогну и перережу ублюдку глотку, но он был высоким, слишком высоким, десятилетнему мальчишке не дотянуться. Не подходит.

Арбалет все так же нацелен на нубанца.

Выжидай, пока ситуация позволяет. Так говаривал когда-то Лундист. Откинь прочь сомнения.

Вогнал крюк охотнику между ног и изо всех сил рванул вверх.

То, что не удалось раскатам грома и вою ветра, с лихвой исправил вопль мужчины — нубанец проснулся. Надо отдать ему должное, он мгновенно оценил ситуацию, времени на переход от сна к яви ему не потребовалось. Он моментально вскочил и вогнал фут стали в грудь противника.

Мы постояли, поверженный охотник валялся между нами, у каждого по окровавленному оружию.

Нубанец вытер клинок о плащ мертвеца.

— Ну и силища! — ткнул арбалет носком, поразившись его тяжести.

Чернокожий поднял арбалет. Провел пальцами по инкрустированным металлическим вставкам, прикрепленным к деревянной основе.

— Мой народ сделал его. — Он коснулся символов и ликов жестоких богов. — Теперь я задолжал тебе две жизни. — И белоснежная улыбка в свете фонаря.

— Одной вполне достаточно. — Я выдержал паузу. — Графа Ренара.

Улыбка сошла тут же.

Здесь ничего не изменилось, а ведь прошло четыре года. Все те же коридоры, знакомые повороты, вазы, выставленные напоказ доспехи, картины, даже солдатские посты. Все осталось прежним, кроме меня.

В нишах светили небольшие серебряные лампады, наполненные жиром, добытым из китов, обитающих в далеких морях. Попадая попеременно из света в тень, я следовал за стражником, чьи доспехи затмевали мои собственные. На предстоящую встречу, какой бы она ни была, я шел без Макина и Гомста — их увели в другом направлении. Вернувшись в замок, я вновь ощутил себя лилипутом. Огромные двери, сработанные словно для гигантов, высоченные потолки, до которых не дотянуться и копьем. Наконец прибыли в западное крыло, к королевским покоям. Встречусь ли я здесь с отцом? Один на один в дендрарии? А может, поговорим по душам под куполом планетария? Представил его сидящим на черном троне, возвышающемся в зале, и себя, приближающегося в кольце нескольких имперских телохранителей.

Пока я шел только с одним-единственным стражником, но и это смущало меня. Неужели меня должны сопровождать вооруженные люди? Я что, настолько опасен? Предстать перед отцом, закованным в цепи? Разве я хотел напугать его? Четырнадцатилетний юнец и дрожащий король, прячущийся за телохранителями?

Глупость какая-то. Рука скользнула к эфесу меча. Клинок отлит из металла, залегающего в толще замковых стен. Истинная семейная реликвия, наряду с остальными, что хранятся в Высоком Замке, существовавшем по крайней мере тысячу лет. Меня просто распирало от желания вступить в битву. Где-то в закоулках сознания все явственнее слышались голоса, что-то шепчущие, перебивающие друг друга. Кожу на спине начало пощипывать, мышцы сводило судорогой: хотелось одного — действовать.

— Примете ванну, принц Йорг?

Стражник остановился. Едва не врезался в него.

— Нет. — Пришлось приложить усилие, чтобы подавить возбуждение. — Желаю прямо сейчас повидаться с королем.

— Король Олидан отдыхает, принц, — ответил тот. Он, похоже, смеется надо мной? По глазам видно, смышленый малый, не чета другим королевским солдатам.

— Неужели спит? — Год жизни согласен списать, лишь бы удивление не прозвучало так явственно. Почувствовал себя капитаном Коддином, над которым вроде подшутили, но ему невдомек, где собака зарыта.

— Сэйджес ожидает вас в библиотеке, принц, — пояснил стражник. Он развернулся, намереваясь уйти, но я схватил его за горло.

Спит? Да они насмехаются надо мной, отец и его подручный маг.

— Это что за игра такая, — произнес я зло. — Надеюсь, хоть кому-то она доставит удовольствие, однако, если ты… выведешь меня из себя… еще раз, убью. Подумай хорошенько. Ты всего лишь пешка в чьей-то игре, твоя награда — меч в брюхо. У тебя двадцать секунд, чтобы загладить свою вину.

Полнейшее фиаско. Вынужденные грубые угрозы вместо хитроумной проводки, — впрочем, иногда стоит пожертвовать сражением, чтобы победить в войне.

— Принц, я… Сэйджес ожидает вас… — Я видел, урок даром не прошел — от его напыщенности не осталось и следа. Что ж, придется еще раз нарушить правила. Сжал горло посильнее:

— Зачем мне говорить с Сэйджесом? Кто он такой?

— Он пользуется благосклонностью короля. П-пожалуйста, принц Йорг.

Я чувствовал его слова своими пальцами. Не нужно обладать большой силой, чтобы придушить, когда знаешь, куда давить.

Отпустил, он свалился, судорожно хватая воздух.

— В библиотеке, говоришь? Как тебя звать, солдат?

— Да, принц, в библиотеке, — пролепетал он, растирая шею. — Робарт. Робарт Хул.

Размашистым шагом я пересек Зал Копий, свернув в сторону обитой кожей двери в библиотеку. Остановился перед ней, повернувшись к Робарту:

— Есть поворотные точки, Робарт. Развилки на нашем пути. Временами оглядываемся назад и говорим: «Ах, если бы…» Настал именно один из таких моментов. Нечасто нам на них указывают. Сейчас тебе предстоит решить, возненавидеть меня или служить мне. Тщательно обдумай свой выбор.

Дернул дверь библиотеки. Она ударилась о стену, я вошел.

В моих воспоминаниях библиотечные стены простирались к самым небесам, заставленные книгами, разбухшими от исписанных страниц. Я умел читать с трех лет. А в семь уже разбирался с Сократом, узнавал о форме и сущности вещей от Аристотеля. Долгое время буквально жил здесь. Конечно, реальность оказалась не столь возвышенной: пространство библиотеки скукожилось, да и пыльновато тут стало.

— Я сжег гораздо больше книг, чем здесь выставлено! — воскликнул я громко.

Сэйджес отступил от раздела, отведенного под древнюю философию. Он оказался моложе, чем я ожидал. Максимум лет сорок, одежда белая, наподобие римской тоги. Кожа смуглая, характерная для жителей срединных земель, возможно, где-то с реки Инд или из Персии, но она проглядывала только в тех немногих местах, которых не коснулась игла татуировщика. Нанесенный текст был одного размера, — похоже, тут разместилась небольшая книжица магов-математиков. Глаза. Под взглядом такого человека все должны съеживаться, но сами они мне показались обыкновенными. Напоминали глаза коров на Замковой Дороге, такие же карие и безмятежные. Впечатлял именно проницательный взгляд. Каким-то образом он вводил тебя в ступор. Возможно, письмена под глазами имели магическую силу. В течение какого-то времени я не видел ничего, кроме глаз язычника, не слышал ничего, кроме его дыхания, не мог пошевелить ни единым мускулом, только сердце билось в груди.

Его взгляд отпустил меня, подобно рыбешке, выброшенной обратно в реку, слишком мелкой для приготовления ухи. Мы стояли лицом к лицу, в паре дюймов друг от друга, и у меня не возникало желания преодолеть это расстояние. Правда, я сделал шаг по направлению к нему, но не более того. Нас окружали книги. Слова мудрецов, записанные десять тысяч лет тому назад. Платон слева, не единожды переписанный. «Современники» справа: Расселл, Поппер, Сян и остальные. Тихий голосок внутри, где-то слишком глубоко, все еще жаждал крови. Но язычник сумел остудить мой пыл.

— Видимо, ты имеешь большое влияние на отца, Сэйджес, — произнес я. Сжал пальцы в надежде заставить себя обнажить меч. — Язычник при дворе должен сильно раздражать священников. Если их папесса решится покинуть Рим в эти неспокойные дни, то, прибыв сюда, предаст твою душу вечному огню преисподней! — Мне ничего не оставалось, как только сражаться с ним, используя учение его противников.

Сэйджес улыбнулся, само дружелюбие, словно я доставил ему истинное удовольствие.

— Принц Йорг, добро пожаловать домой! — Говорил без акцента, но плавно и мелодично, на манер сарацин или мавров.

Он был не выше меня, а возможно, даже чуть ниже, худощавый, так что я мог бы уже тогда повалить его и вышибить дух. Одна кровожадная мысль сменялась другой, исчезая безвозвратно.