"А ведь она — его кузина". Колкость этого намека вдруг стала мне очевидна.

— Звезды не только наградили нас великой силой, но и дали нам чистую кровь, — бесстрастно продолжал Рафаэль. Золотой лев на его пальце сверкнул в ярком отблеске сверкающей люстры. — Нам неведомы серьезные болезни и генетические мутации, передающиеся в поколениях обычных людей. Поэтому все эти предрассудки… — он вскинул руку и дотронулся до моего лба. — Должны отсюда исчезнуть. И чем быстрее, тем лучше.

Он говорил так, будто это все решало. Будто бы все дело было только в биологии…

— Конечно, сейчас вы оба еще слишком молоды, чтобы говорить о браке, — дополнил он, причмокнув полными губами. — Но очень скоро из вас выйдет прекрасная пара.

Вердикт был однозначен до боли.

— Я же не одна из вас, — отчаянно выдохнула я, хватаясь за последнюю соломинку. Мне дико не хватало воздуха. — Разве красные не составляют пары только между собой?

— О, ты ошибаешься, дитя. — Мрак в его глазах отражал множество застывших фантастических личин за моей спиной. Их холодные, бездушные глазницы были словно продолжением его самого. — Цвет твоей формы — это только формальность. Мы должны были узнать тебя, только и всего. У нас никогда не было сомнений насчет твоего происхождения.

Нечто подобное я уже слышала когда-то от Майка.

— Вы не понимаете, — прошептала я, чувствуя, как все внутри переворачивается и беспорядочно стучит в груди. Я сделала от него шаг. — Майк… Он — моя семья. Я не могу… Мы не можем…

Забывшись, я повернула голову — и встретилась с ним глазами. Казалось, он знал, о чем сейчас говорит мне Рафаэль, потому что уже не слушал раздраженную отсутствием его внимания Джулию.

В этот момент между нами промелькнуло что-то, что я никогда не смогла бы объяснить или выразить словами. И, несмотря на то, что он сказал мне тогда в комнате, я снова видела его тоску.

— Что ж, даже лучше, — Рафаэль выпрямился и безжалостно закончил: — Тем прочнее будет ваш союз.

Как-то незаметно исчез снег, и дни стали длиннее. В воздухе запахло приближением тепла, но деревья переодевались в зеленое неохотно, лениво. Словно ждали неведомой магической силы, которая возьмет и сделает это за них.

Что еще умеет это колдовство? Как насчет решения всех проблем? Или хотя бы делать тяжелые вещи простыми?

— Алекс, — донесся до меня голос мистера Честертона. — Ты нас слушаешь?

Очнувшись, я оторвала взор от окна и рассеянно кивнула. Учитель задержал на мне укоряющий взгляд. Он просил меня сосредоточиться.

— Итак, я позвал вас обоих сюда, чтобы обсудить наш план, — он указал ладонью в сторону сидящего напротив него Джейка.

Под взглядом последнего я опустила глаза, перебирая пальцами подол своей синей юбки.

— По решению Совета меня восстановили в должности учителя. Но, увы, не в том, чтобы проводить тренировки ни с вами, — он кивнул в сторону Джейка. Затем в мою: — Ни с вами.

Это была чистая правда. Слушание, которого так добивались Майк и Джейк, вернуло его в школу. Но директор и Патриция Джеймс, позиция которой в школе никак не пошатнулась — она отделалась официальным выговором и строгим запретом на вмешательство в соревнования, — были все еще слишком сильны. Тренировки с красными по-прежнему вел мистер Броуди, которого не было на приеме: ходили слухи, что он совсем помешался. У нас же, под каким-то нелепым предлогом, практические занятия отменили до конца семестра. И это несмотря на то, что в конце его нас ожидал очередной ежегодный турнир охотников.

— Надо заметить, я крайне удивлен этим внезапным решением Совета, — мистер Честертон сложил подушечки пальцев треугольником и приложил их к губам. — В этом году сделать запись на соревнование добровольной…

— Кто на него вообще запишется? — хмуро отреагировал на это Джейк.

— Не знаю, не знаю… — Учитель тяжело вздохнул. — Не представляю, как они будут это решать. Впрочем, меня это не может не радовать: я всегда был против их участия в этом турнире. Уж, прости меня, Джейк.

Майка здесь не было. Точнее, его вообще не было в городе: он уехал вчера, и я понятия не имела, куда. Но я сама виновата. Слова Рафаэля слишком сильно шокировали меня, и после того приема я его избегала. Тем более, что теперь мне стал ясен смысл этого странного подарка и его слов тогда на террасе. И чем больше я об этом думала, тем больше понимала, что, в отличие от меня, Майк почему-то этому не противился. Он лишь дал мне возможность самой принять решение.

— Но в одном мы можем быть спокойны… — Мистер Честертон сделал паузу, и глаза обоих переместились в мою сторону. — В этот раз нашей дорогой Алекс ничего не грозит.

Объявление, которое огласили на первом построении последней учебной четверти, удивило и меня. Но мои мысли были заняты другим, а остальные восприняли его с каким-то тревожным молчанием. Даже красные казались немного растерянными. Зато лица моих одноклассников были странно напряженными и мрачными. Сегодня в столовой под косыми взглядами учеников в красной форме и пораженной и возмущенной до глубины души Адрианы Марлоу многие пригласили желтых за свои столы, охотно подвигая для них свободные стулья.

Раньше это повлекло бы неминуемое наказание, но сейчас что-то изменилось. Что-то происходило на самом верху, и это влияло на всех остальных. На нас почти не обращали внимания, предоставив самим себе.

— Однако, — голос учителя вернул меня к нашему разговору. — Это ничего не меняет насчет того, что должно было начаться уже давно. — Он обратил ко мне лицо, на которое легла глубокая тень недовольства. — А именно, твоих тренировок.

В этот раз весь его вид выражал железную непреклонность, и я поняла: эту битву я уже проиграла.

Впрочем, он мог быть спокоен — сегодня воевать я не собиралась. Это решение я приняла еще в доме на озере. Я должна была сделать это ради Лин. Должна была попытаться хоть в чем-то оправдать ее надежды, в которых, несмотря на все испытания, она ни разу не усомнилась.

— Но как вы сможете со мной заниматься, если вас отстранили? — спросила я. — К тому же разве наши тренировки не отменили?

Мистер Честертон криво усмехнулся.

— У них не хватает персонала. Хоть Патриция Джеймс старательно это скрывает, ее пешка Броуди стал совсем буйным. Она вынуждена находить ему замену на тренировки, и все силы брошены, конечно же, на тех, кто носит красную форму.

— Значит, слухи говорят правду?

— Увы, — мистер Честертон откинулся на спинку своего кресла, скрестив длинные пальцы поверх дорогого серого пиджака. — Он не покидает свой кабинет, и, похоже, ей становится все тяжелее его контролировать. С другой стороны, она не может сейчас позволить себе, чтобы Совет узнал, что их, — он кивнул в сторону по-прежнему мрачного Джейка, — тренировки под угрозой. Но даже это не заставит ее вернуть мне мое место. — Он покачал головой и едко хмыкнул. — Поэтому она вынуждена находить временные решения… Но боюсь, чтобы она ни предпринимала, это все равно не сможет продолжаться слишком долго.

Он сделал паузу и устремил на меня внимательный взгляд.

— Ты слышала, что в следующем году директор переходит в Совет?

Я отвела глаза.

— Майк сказал мне на озере.

Пальцы Джейка на подлокотнике кресла сжались в кулак.

— Хорошо, — удовлетворенно произнес учитель, ничего не заметив. — Естественно, теперь Патриция метит на его место. Конечно, ее махинации с соревнованием пошатнули ее позицию в глазах Совета, но директор, а также некоторые члены Совета, по-прежнему поддерживают ее. Поэтому сейчас она не может позволить себе еще одну ошибку.

— А вы, — я подняла на него глаза, — что думаете на этот счет?

— Патриция Джеймс на посту директора? — На утонченном лбу учителя пролегла глубокая морщина. — Это будет катастрофа для всех нас. Даже боюсь подумать, на что станет похожа эта школа…