Ее взгляд следовал за пальцами, она проводила ими по моей груди, вокруг моих ребер и по животу, чтобы добраться до пояса моих джинсов. Все мои мышцы напряглись, когда она стала оставлять поцелуи по следам пальцев.

Она добралась до моего плеча, скользнула ногой по моему боку и устроилась на моих бедрах.

Черт. Джинсы сразу стали тесными.

Ее локти оказались по бокам от моей головы, и я понял, что теперь моя очередь. Я схватил ее футболку и снял ее, оказался перед ее грудью. Свет от телевизора показал мне, что у нее был бледно-розовый бюстгальтер, и я хотел снять и его, но не знал, как далеко она хочет зайти. Мы ведь просто немного шалили.

Вместо этого я решил поцеловать ее шею и подбородок. Мои руки скользили по ее спине, мне показалось, что она дрожит.

– Тебе холодно? – шепнул я ей на ухо.

Она покачала головой и выпрямилась. Ее руки пропали за ее спиной, а потом в них оказался ее бюстгальтер. Мои глаза явно удвоились, потому что она тихо рассмеялась:

– Ты явно видишь грудь не впервые.

Да, но я впервые увидел ее, вот в чём была разница. В моём отношении к Эддисон... Я никогда раньше не испытывал таких чувств. Возраст и гормоны в сторону, когда я смотрел ей в глаза, я чувствовал что-то глубокое и необъяснимое. Что-то захватывающее и страшное. Что-то, чего я не хотел потерять или, не дай бог, испортить.

Я улыбнулся, забрал у нее лифчик и бросил через плечо. Я не успел дотронуться, Эддисон склонилась и прижалась к моему телу, уткнулась головой под мой подбородок. Мы прижимались кожа к коже, я обнял ее, скользнул пальцами по спине. Она была нежнее всего, что я когда-либо трогал.

Прошли минуты, и мои руки все блуждали, я ощущал, что ее сердцебиение ускоряется. Вскоре мой пульс совпал с её, и я надавил пальцами на ее кожу, разминая мышцы под ладонями. Ее губы нашли мое плечо, а затем мою шею, оказались на моих губах и страстно целовали. Она сжала мои волосы, наши тела двигались друг против друга. Это было потрясающее, но мучительное чувство. Я хотел, чтобы остальная одежда исчезла. Сейчас.

Я добрался до верхней части ее шорт и расстегнул кнопку, ее руки творили тоже самое с моими джинсами. Приятно было осознавать, что мы мыслили одинаково. Я прижался губами к ее руке, она опустила её к моим бёдрам, провела пальцами по моей твёрдости, расстегнула молнию джинсов, и адреналин распространился по моему телу. Я сжал ее бедро и застонал, а она улыбнулась мне в губы.

– Эддисон? Мы дома!

Черт возьми.

Наши взгляды пересеклись. Эддисон толкнула меня в грудь и прошептала:

– Лезь под кровать!

Я послушался в панике. Я спустился на пол, Эддисон сдвинулась в центр кровати и быстро натянула одеяла поверх себя. Я лег на спину и нырнул в почти шестидюймовое пространство. Пришлось прижать щеку к полу, чтобы моя проклятая голова поместилась. Мысли о том, как её отец стреляет в меня, пригвоздили меня к полу, когда мои плечи задели ковер.

Как только я скрылся, на пол спальни упал луч света.

– Вот ты где, – сказала Бет, открывая дверь. – Уже в постели?

– Поход меня утомил, – сказала Эддисон. – Я решила посмотреть фильм. Почему вы так быстро вернулись?

Ее мать вошла в комнату, и я увидел лапы Сэма за ней. Он сразу же опустил нос напротив меня. Нет! Я молился. Плохо уже то, что я прятался, но будет хуже, если меня найдут полураздетым.

– Твоему отцу стало нехорошо после ужина, поэтому мы решили пропустить шоу, – объяснила ее мать. – Как поездка? Ты хорошо провела время?

– Да.

Эддисон не распространялась, а нос Сэма приближался ко мне. Я решил задержать дыхание. Других вариантов не было.

– Это все, что ты можешь рассказать? – в голосе ее матери слышалась нетерпение.

– Ну, у меня мозоль на пятке. Жуткая. Хочешь посмотреть?

Ради всего святого, почему она спросила именно об этом? Что, если ее мама ответит «да»?

– О, нет, – с отвращением сказала Бет. – Ты использовала антисептик?

– Конечно.

В это время нос Сэма ударился о мой. Он облизнул мое лицо, и мне пришлось закрыть глаза и терпеть.

– Сэм! Что ты там жуешь?

– О, наверное, игрушка, – сказала Эддисон, чтобы успокоить ее мать. Я ощутил движение кровати. – Сэм! Вылезай оттуда.

Он отодвинулся, Эддисон оттащила его.

– Эддисон Рене! – голос ее матери звучал шокировано. – Ты спишь в обнаженном виде?

«Боже!».

– Мама, это не преступление, – Эддисон звучала раздраженно.

Молчание повисло между матерью и дочерью, и Бет точно осматривала комнату в поисках следов моего пребывания. Я нервно ждал, когда она увидит мою футболку на полу.

– Скромность – это добродетель, – вздохнула Бет. – Пожалуйста, помни об этом.

Я открыл один глаз, чтобы увидеть, как ее ноги отступают.

– Оставишь собаку в своей комнате?

– Он может оставаться, – сказала Эддисон.

Наконец, дверь закрылась. Это была музыка для моих ушей. Я снова дышал.

Через мгновение Эддисон появилась на полу на четвереньках.

– Тебе нужно уйти через окно, – усмехнулась она.

– Я рад, что тебе смешно, – шепнул я, двигаясь под кроватью. – У меня вся спина горит из-за ковра, и собака облизала все мое лицо.

Она подавила смех и схватила мою руку, чтобы вытащить меня.

– Ты все равно привлекательный.

Я встал, подтянул штаны и заметил, что она надела футболку.

– Печально, – я подцепил ее воротник одним пальцем. – Ты оделась.

С кривой улыбкой она повторила слова матери.

– Скромность – это добродетель.

Я поискал на полу мою футболку и встретился лицом к лицу с Сэмом.

– Чувак, из-за тебя я чуть не попал в беду, – тихо упрекнул его я. – Ты должен был помогать, – он попытался снова лизнуть меня.

Я нашел футболку, оделся и поднял раму окна Эддисон. К счастью, оно было как у нас, и мне нужно лишь повернуть пару щеколд. Она придерживала раму, я забрался на подоконник по кровати. Я опустился на землю и оглянулся.

– Спокойной ночи, – прошептал я. – Увидимся завтра.

– До завтра.

Я пошел прочь.

– Эй, Кайл?

– Да?

Эддисон уперлась в подоконник и наклонилась вперед.

– Не думай, что мы это не закончим, – Она улыбалась.

Я подмигнул ей, повернулся и ушел.

– Только поэтому ты ему и нравишься.

Я вытащил еще один кусок индейки из моего сэндвича и скормил его Сэму.

– Он хороший пёс, – оправдался я. – И заслуживает удовольствия.

Эддисон скривилась.

– Тогда ты будешь иметь дело с расстройством его желудка, – она схватила его за ошейник. – Хватит, попрошайка, – она оттащила Сэма от меня, его поставщика еды. Они отошли к тому месту, где я привязал веревку к дубу, и она наклонилась, чтобы навязать Сэма.

Я мигом проглотил бутерброд и стал собирать остатки нашего обеда. Бросив мусор в мешок для продуктов, я заметил, что Сэм смял край одеяла. Я встал на колени, чтобы поправить его, в это время вернулась Эддисон. Ее бледно–зеленый сарафан подчеркивал талию и открывал коленки. Сарафан без лямок едва на ней держался. Она улыбнулась и перебросила длинные волосы на одно плечо, на мгновение у меня перехватило дыхание. Боже, как же мне повезло.

Подойдя ближе, она толкнула меня в плечи и рухнула на меня. Когда я поймал её, она рассмеялась. Она скатилась с моей груди и пристроилась сбоку.

– Мне нравится это место, – сказала она, переплетая наши пальцы. – Как ты его нашел?

– Случайно, – сказал я. – Однажды я оказался здесь на квадроцикле.

Я наткнулся на него два года назад. Когда я спросил о нем бабушку, она сказала, что это была рабочая ферма с садом и животными, там жили коровы, куры, свиньи и прочее. Она сказала, это ферма принадлежала семье ее друга, с которым она ходила в одну школу, но его семья переехала, и место несколько раз переходило из рук в руки. Несколько лет назад молния ударила по сараю, и все вспыхнуло, даже дом.