Я раскрыл рот, но тут же захлопнул его. Я напустил на себя нахальный вид.

– Поверь мне, они достаточно крепкие.

Она прикусила губу, скрывая улыбку. Мне тоже захотелось так сделать.

– Эддисон, это ты? – женский голос позвал ее из дома.

Она повернулась:

– Да, мам.

– Помоги мне с этим бельем.

– А где Меган? – спросила она несколько обиженно.

– Она в душе. Давай быстрее, нам уже скоро нужно выезжать.

Эддисон попятилась.

– Ты слышал маму, – она пожала плечами. – Полагаю, я увижу тебя снова?

Я подошел, чтобы потрепать Сэма по голове, которая выглядывала из прицепа. Честно говоря, я хотел лишь подойти поближе к этой девушке и не дать ей уехать.

– Прости, что не подошел раньше.

Она вернулась ко мне и встала на носочки, чтобы быть на уровне моих глаз.

– Надеюсь, ты выучил урок. Больше не забывай об этом.

К моему удивлению, она запустила пальцы в мои волосы, пытаясь привести их в порядок после поездки на квадроцикле. Поняв, что это бессмысленно, она отошла от меня, но все еще смотрела на меня.

– Что? – мое сердце колотилось.

– Твои глаза серые, голубые или зеленые?

– Они меняют цвет, – сказал я. Это правда. У меня мамины глаза. Иногда они больше одного цвета, чем другого, но в целом они смесь всех трех цветов.

– Хм-м, – протянула она, смотря мне в лицо. Не говоря больше ни слова, она развернулась и пошла к дому. Я обошел прицеп, чтобы смотреть ей вслед.

На крыльце она обернулась и, улыбнувшись мне, сказала:

– Следующим летом не делай вид, будто мы незнакомы.

Июнь, 2005 год

После отъезда с озера Бул в моей голове все время крутились слова Эддисон: «Следующим летом не делай вид, будто мы незнакомы». Эти слова многое обещали. Я мог лишь догадываться, что именно. Хотя точнее будет сказать «фантазировал». Догадываться звучит слишком невинно, а мои мысли не были столь чисты. Все-таки я семнадцатилетний парень, не стоит об этом забывать.

Ее слова помогали мне. Если меня что-то выводило, ее слова звучали в моей голове, и я понимал, что смогу справиться с чем угодно. И с болью на футбольном поле, и с делами дома. Я старался ради главной цели. Каждый прожитый день приближал меня к встрече с Эддисон. Не поймите меня неправильно: я не думал о ней дни напролет. Я жил, как и раньше: тусовался с друзьями, проводил равное количество времени с каждым из родителей, чуть не завалил английский и сходил на пару свиданий. Я не провел весь год в мечтах об Эддисон Паркс ... Но она ни на минуту не покидала мои мысли.

Поэтому сейчас, направляясь по трассе I-75 вслед за бабушкиным Бьюиком, я проклинал ее за то, что она никогда не превышала скоростной режим даже на одну милю в час. Я хотел добраться до озера Бул как можно скорее.

– Спешишь куда-то? – Кевин усмехнулся мне с пассажирского сиденья моего пикапа.

Я бросил на него хмурый взгляд.

– Заткнись.

Кевин рассмеялся и допил свой энергетик. Мне пришлось рассказать ему о нашей встрече с Эддисон в тот же день, когда он начал ругать меня за то, что я сжег все топливо в квадроцикле. Мы заключили пари: когда ее семья прибудет на озеро. Я поставил на следующую неделю, Кевин же сказал, что она вообще не приедет.

Придурок.

Я сделал радио громче и «Sevendust» ударили по ушам. Я считал отметки, думая о том, что бегал быстрее, чем бабушка ездила.

Кевин открыл окно со своей стороны и выкинул пустую банку из-под энергетика.

– Эй!

Кевин взглянул на меня и закричал поверх музыки:

– Ты же сам вчера кричал на меня за мусор на полу! Что опять не так?

– А зачем кидать его в окно?

Прошлой осенью мы с отцом нашли черный Ford F150, который стоил всего ничего. Машина была в ужасном состоянии, но я влюбился в нее. Отец помогал мне с ремонтом. Мама же была в бешенстве: она считала, что мне нужна более безопасная и надежная машина. В любом случае, снаружи машина была в приличном состоянии, и я планировал сохранять ее в таком виде. Я прикрикнул на Кевина, чтобы он больше не кидал банки и прочий мусор в окно, подвергая так жизнь других людей на дороге опасности.

– Где твой здравый смысл?

– А твой? Ты так стремишься на север, чтобы встретиться с девушкой, которую даже не знаешь. Да, и кто сказал, что она захочет с тобой общаться? Если, вообще, появится, – сказал он с усмешкой.

Я решил игнорировать его, иначе мог не сдержаться и врезать ему.

Дорога заняла больше времени, чем мы планировали. Когда мы проезжали мимо дома Эддисон, Кевин ухмыльнулся мне. Ее дом явно был пуст.

Несколько дней спустя я провел рукой по утомленным глазам. Нужно было изменить тактику ловли окуня. Я охотился за ним еще прошлым летом. Возможно, предрассветные часы не самое удачное время для его прикорма. Я точно знал, что он все еще здесь – вчера я несколько раз видел, как он выпрыгивал из воды. А сейчас он наверняка притаился в кувшинках, наблюдал и ждал, пока я сдамся.

Я посмотрел влево, на дом Эддисон, в надежде, что она появится на пороге. Кевин не забыл о нашем пари, и будь я проклят, если мне придется отдать этому сопляку 50 баксов. Мне нужны эти деньги на мой пикап. Пока я не проиграл, но с каждым днем я нервничал все сильнее: а вдруг он прав, и она не приедет.

Вскоре солнце показалось из-за деревьев, и туман покрыл озеро. Это означало, что вода сейчас теплее воздуха. Можно будет пойти поплавать после чистки труб. Я, конечно, не горел желанием заниматься чисткой, но это была одна из причин, почему мы с Кевином были здесь. После смерти дедушки пару лет назад, наши летние каникулы превратились в «увлекательное приключение» по улучшению дома. Бабушка жила здесь не круглый год, поэтому мы нужны были ей, чтобы поддерживать дом в состоянии пригодном для жилья. Я не отказывался помочь – одна лишь мысль, что моя семидесятиоднолетняя бабушка будет самостоятельно взбираться по стремянке, заставляла меня холодеть от страха.

Мой живот заурчал от голода, и я решил, что на сегодня хватит. Я смотал леску, встал, шагнул к подставке для удочки. И тут я услышал до боли знакомое шлепанье ног по деревянным ступеням. Я резко обернулся.

Эддисон направлялась к озеру точно также как тогда, когда я увидел ее впервые. Она дошла до конца досок, закрыла глаза и вдохнула чистый северный воздух. Она замерла, обхватив себя руками.

Первая моя мысль была радостная: «Она здесь!». Вторая была самодовольная: «Получай, маленький братец!», а третья: «Может, мне стоит прыгнуть в озеро, чтобы она заметила меня?»

Я не стал прыгать в озеро, а решил просто понаблюдать за ней. Я легко мог заниматься этим дни напролет. Ее волосы стали длиннее и немного светлее, чем я помнил, и белое платье на ней красиво оттеняло ее загорелую кожу. Платье было длиной до колен и держалось на тоненьких бретельках на ее плечах. Мой взгляд скользнул до босоножек и снова вернулся к ее телу.

Прежде чем мои мысли успели завести меня еще дальше, она открыла глаза и взглянула на меня. Ее слова зазвучали над озером:

– Тебе стоит сфотографировать меня, тогда ты сможешь смотреть на меня дольше.

Я ответил с полуулыбкой:

– У меня нет камеры.

Она полностью повернулась ко мне и кивнула в сторону холма.

– Почтовый ящик?

Растерявшись, я спросил:

– Что в почтовом ящике?

Ее лицо озарила улыбка.

– Я.

Сказав это, она побежала по мосткам и взбежала по лестнице, даже не взглянув в мою сторону. Поняв, что это гонка до почтового ящика, я бросил удочку и побежал так быстро, как только мог в столь раннее утро. Взлетев на холм, пробежав мимо нашего дома и добравшись до гаража, я увидел, что ее еще нет здесь. Остановившись, чтобы перевести дыхание, я понял, что не знаю, чей почтовый ящик она имела в виду; поэтому я решил пройти дальше по улице.