В своем саду Линней подвергал испытаниям растения многих стран. Выводил гибриды, породнил многие далекие, несходные виды.

Голландские, французские ботаники присылали Линнею в Упсалу семена из своих садов. Однажды из Голландии ему послали живой банан, отчего ученый был „вне себя от радости“.

Шли посылки с растениями из Петербурга, которые ранее были открыты в Сибири (ученые того времени отмечали в саду Линнея более ста видов сибирских растений). Так, Линней получил из России сибирские коллекции Стеллера, пересланные ему Демидовым. Кстати, у Линнея учились два брата Демидовы, сыновья известного уральского заводчика. Потом один из братьев развел под Соликамском ботанический сад, вот он и посылал растения в Упсалу. Потом Линней написал Демидову, что растения прижились и чувствуют себя еще лучше в более мягком климате средней Швеции. Профессор Иван Фальк, заведовавший в Петербурге Медицинским садом, бывший когда-то его учеником в Упсале, тоже прислал Линнею растения.

Были в его саду и растения из Северной Америки (их собрали ученик Линнея Кальм и его товарищ по учебе в Голландии Гроновиус). Доктора Тунберг и Спарман, ученики Линнея, посылали ему коллекции с мыса Доброй Надежды. Линней пользовался невероятно широкой известностью. Его удостаивали вниманием высочайшие особы. Например, король Франции очень интересовался ученым и его садом, он собственноручно собрал семена 130 видов растений, чтобы послать ученому.

Король Англии также ознакомился с работой Линнея и счел необходимым расположить в своем саду в Кью растения „по методе Линнея“, так же как это сделал ранее король Франции у себя в Трианоне.

Большим успехом у студентов пользовались и лекции Линнея в Ботанический сад к нему приходили до 250 человек (о чем писал сам ученый в автобиографии).

В 1759 году Линней обратился к администрации университета с предложением учредить в Ботаническом саду должность демонстратора, который вел бы переписку с иностранными учеными, следил за порядком в естественно-историческом музее, занимался со студентами. На эту должность ученый рекомендовал своего восемнадцатилетнего сына. Причем, он предлагал отложить оплату его работы до того времени, когда будут изысканы нужные средства (и только спустя четыре года после назначения молодого Линнея на должность ему стали платить скромное университетское жалованье).

Дом, в котором жил Линней с семьей, сделан без всяких излишеств — двухэтажный, гладкостенный, деревянный. Внутри такая же простая мебель, сколоченная деревенским столяром. Одна комната оклеена страницами ботанического атласа. Но дом Линнея всегда был полон животными. В комнатах жили сверчки, обезьяны, попугаи, стояли аквариумы с рыбками. Во дворе содержались собаки, енот и т. д. А некоторых животных ученый держал в Ботаническом саду.

Значение трудов Линнея трудно переоценить. Ему первому удалось разделить земную флору на виды. А ведь до Линнея люди терялись в изобилии растительного мира, не знали, по каким законам он устроен. „Система — это ариаднина нить ботаники, без нее гербарное дело превращается в хаос“, — утверждал Линней. Его гениальная книга „Виды растений“ вышла в 1753 году, и многое в ней не устарело и по сей день.

В 1772 году профессор Муррей навестил своего старого учителя, он писал об этой встрече: „В этом великом человеке я нашел ту же самую сердечность, ту же живость духа, такое же стремление собирать редкости по натуральной истории, которым я удивлялся в нем, когда он был значительно моложе и когда я слушал его лекции“.

ЗООПАРКИ

Московский зоопарк

В 1857 году профессор МГУ А. П. Богданов, возвратившись из заграничной командировки, представил отчетный доклад, в котором сказал: „Самое большое внимание обращено было мною на вопрос столько же важный в ученом, сколько и в практическом отношении, на вопрос, близкий сердцу каждого зоолога, — на устройство зоологических садов. В продолжение лета осмотрены были мною: Лондонский, Парижский, Амстердамский, Антверпенский, Гентский и Гарлемский зоологические сады. Из них Парижский и Брюссельский, благодаря обязательности директоров этих заведений, я мог изучить не только в ученом, но и в хозяйственном отношениях. Скоро зоологические сады составят необходимое условие высшего преподавания, сделаются не ученою роскошью, как теперь, но насущною потребностью, подобно зоологическим музеям и кабинетам естественной истории. Желательно, чтобы в России первый пример осуществления этой потребности науки вышел оттуда, откуда уже вышло так много благих начинаний: желательно, чтобы в Москве нашему Университету и нашему Обществу выпало и это новое право на благодарность науки. И это будет так, потому что это дело великое, а когда же недоставало у нас в Москве энергии на что-нибудь великое и благородное? Не тотчас привьется эта мысль, не скоро осуществится она; но за нашим Комитетом осталась бы честь постановки вопроса, подготовления его к осуществлению“.

Идея организации первого отечественного зоологического сада была поддержана многими учеными, натуралистами, меценатами. Для реализации идеи была создана комиссия, в которую вошел и профессор А. П. Богданов. Под зоосад была отведена территория так называемых Пресненских прудов, которые в середине XVIII века считались самыми лучшими в Москве (их вода отличалась чистотой и прозрачностью, а местность вокруг была очень живописная).

Кстати, в районе, где сейчас располагается Московский зоопарк, — в дворцовом селе Воскресенском — был небольшой царский зверинец, который прекратил свое существование за 100 лет до открытия зоопарка.

В конце 1863 года Обществу акклиматизации животных и растений была предоставлена местность Пресненских прудов и отпущены из казны 10 200 рублей на организацию зоосада. Этого было явно недостаточно, поэтому инициаторам создания зоосада пришлось просить помощи у состоятельных людей. Кроме того, профессора МГУ передавали зоопарку свои доходы от чтения лекций. Студенты университета по подписным листам собирали деньги среди учащихся и преподавателей. Постепенно подбиралась и коллекция животных (в основном за счет подарков от частных лиц и учреждений).

В 1864 году первый русский зоологический сад был торжественно открыт. В нем содержались: 12 медведей, 5 волков, по два тигра, льва, дикобраза, кенгуру, носухи, по одному носорогу и аллигатору, 8 орлов, 23 попугая, 2 казуара, другие дикие и домашние животные.

Зоосад стал очень популярным учреждением, его кассы ежедневно осаждали москвичи и многочисленные приезжие. Быстро пополнялась и коллекция животных, в основном за счет подарков. Если в день открытия в саду было 140 птиц, то уже к сентябрю этого года их насчитывалось 630. В зоосад поступили зубры, ладожские нерпы, косули, зебу и даже слон.

Но дела в зоосаде осложнялись из-за трудного финансового положения. Поэтому в 1874 году сад был сдан в аренду частному предпринимателю, который мало обращал внимания на благоустройство сада, коллекция животных не пополнялась. Через четыре года Общество акклиматизации животных и растений вновь приняло зоосад под свою опеку. Однако в 1900 году, когда долги зоосада превысили 60 000 рублей, его снова пришлось сдать в аренду частникам.

Не везло саду и позже. Во время Декабрьского восстания 1905 года территория зоосада подвергалась обстрелу, сильно пострадало здание аквариума и ихтиологической лаборатории, была сожжена библиотека зоосада, сгорело несколько деревянных построек, погибла часть животных. А в 1913 году всю территорию зоосада залило водой при весеннем паводке. Потом началась Первая мировая война, властям было не до зоопарка. Многие животные тогда погибли или заболели, сооружения пришли в ветхость, никаких капиталовложений в хозяйство зоосада не делалось.

В 1919 году, когда зоосад был объявлен достоянием Советского государства, началось его восстановление; и уже в 1921 году в нем появились новорожденные оленята, дикие козлята, выводились лебеди и эму. Приобретались белые и бурые медведи, антилопы гну и канны, рыси, винторогие козлы, сибирские горные козлы и др.