Особое очарование Лазенкам придает Летний дворец, представляющий собой белый воздушный домик с лестницами, погруженными в прозрачную воду. Он растянулся во всю ширину небольшого острова. Боковые крылья слегка отступают назад. Частые окна первого этажа, прорезанные до земли, кажутся начерченными в камне, пилястры, расположенные под карнизом, выглядят тоже плоскими. Окна второго этажа маленькие, словно сдавленные балюстрадой.
Фасад дворца украшают фрески, колоннада, изящные балконы. На крыше располагается причудливая деревянная балюстрада. Двухэтажное здание дополняет небольшой прямоугольный блок бельведера. Средняя часть фасада выступает вперед, здесь расположена четырехколонная лоджия, украшенная на кровле фонарем, который оформлен балюстрадой со скульптурными группами. По сторонам лоджии — полукруглые застекленные двери-окна, выходящие на небольшие балконы.
„Стройный ряд колонн, поддерживая легкую с круглыми вазами балюстраду, скользит по низко пригнувшемуся к воде пролету моста, — пишет Н. Молева в книге „Варшава“. — Тесаный камень арки, позеленевшие плиты тесно сдвинутых набережных, неподвижная буроватая вода — знакомый, слишком знакомый образ. Да это же Дворцовая канавка между Зимним дворцом и Эрмитажным театром в Ленинграде, волей Чайковского ставшая местом гибели героини „Пиковой дамы“. И еще — застывшая в равнодушном ритме пилястр плоскость дворцовой стены, от которой отходит к флигелю на берегу колоннада. В ее ощущении невольно встает другое воспоминание Ленинграда — Мраморный дворец Ринальди на Неве, который Екатерина II построила для одного из своих первых любимцев, Григория Орлова, и который стал резиденцией отрекшегося от польского престола Понятовского. Классицизм и там, и тут, но какой же в конечном счете разный, не по внешним признакам — по сути своей непохожий“.
„В замысле дворца раскрылось характерное для раннего классицизма стремление к изящной простоте и сдержанной интимности. Небольшое по размерам, скромное по архитектурным формам здание дворца отличается благородством пропорций, разнообразием и изобретательностью в использовании самых простых и традиционных компонентов классической архитектуры“, — отмечают авторы „Всеобщей истории искусств“.
Здание и изнутри великолепно отделано. Впечатляют Круглый зал (ротонда), Белый (бальный) зал, зал Соломона с художественной росписью стен, фресками и ценным паркетом. Интерьер дворца отличают ясность и благородство форм.
Вот как описывает интерьер дворца Н. Молева: „За стеклянными дверями, у самых ног гладь воды, далекая, как на театральном заднике, зелень деревьев, скользящие силуэты лебедей. Парк входит в зал, случайными уголками рассыпается по широким зеркалам, раздвигает стены, потоками света дробится на изломанных карнизах, филенках стен, розетках потолка. На одной подробности трудно сосредоточиться. Скульптуры, росписи, барельефы, сочный рисунок наборных полов, лепнина потолка… Суровая прямолинейность бюста римского императора, яркие пятна танцующих менад в узких простенках, шаловливые скульптурные амуры, подхватившие герб над королевской ложей, и рядом с торжественным ритмом статуи Аполлона Бельведерского — ухмыляющиеся козьи лица присевших на корточки сатиров“.
Лазенки Варшавские, как дворец, так и некоторые парковые павильоны, — одно из лучших произведений крупнейшего мастера польского классицизма Доминика Мерлини. Архитектор — итальянец, с 1750 года жил и работал в Польше. Приехав в Варшаву в возрасте двадцати лет, он учился у своих родственников, которые работали при дворе. И спустя десять лет стал королевским архитектором (при Августе III. а потом и при Понятовском). Зодчий специализировался на строительстве загородных резиденций — Яблонна, Круликарня (в буквальном переводе крольчатник), Лазенки.
Создавать интерьеры дворца Мерлини помогал и немецкий мастер Ян Хризостом Камзетцер и другие польские и итальянские архитекторы и художники. Плафоны в зале Бахуса и Купальне, декорация Бального зала — работа И. Плерша. Картины и плафон в зале Соломона со сценами жизни библейского царя — произведения Баччиарелли. Портреты польских королей и римских императоров принадлежат Лебрену, Мональди и Пинку.
Первое упоминание о деревянном, обнесенном оборонительным валом укреплении Яздов (оно находилось в той части Лазенковского парка, которая позже отошла под Ботанический сад), относится к 1262 году. В XIII–XIV веках в Яздов часто наведывались князья, чтобы поохотиться. В XVI веке, когда овдовевшая королева Бона получила Яздов в наследство, здесь развернулось строительство, которое было продолжено позже дочерью королевы — Анной Ягеллонкой. Благодаря их усилиям в Яздове появились красивый сад, зверинец. Зигмунт III соорудил здесь каменный замок. Однако были в истории Яздова и печальные страницы: местечко сильно пострадало от шведского „потопа“. В 1674 году, когда яздовские земли перешли в руки коронного маршала Станислава Гераклия Любомирского, началось возрождение Яздова.
Амбициозный Любомирский решил создать парк не хуже, чем у французского короля Людовика XIV. Задавшись такой целью, он сооружает купальни (по-польски лазенки), копии версальских парковых павильонов. Так, при Любомирском появляется дом на островке с квадратным фасадом, круглым залом-купальней, стены которой были позже выложены расписанной кафельной плиткой. Очень многие зодчие пытались позже оставить свой след в обустройстве Лазенок (некоторые специалисты даже считают, что ученики и последователи Микеланджело приложили здесь свою руку).
В 1720 году Яздов переходит в аренду к королю Августу II Сильному (Любомирский и слышать не хотел ни о какой продаже). Король мечтал соорудить дорогу молитвы и покаяния на Кальварию, но ее так и не достроили. Тем не менее, на перекрестке путей из столицы на Яздов, Солец и Черск появились золоченые кресты (сегодня это Площадь трех крестов). Был переделан и Яздовский замок. А Лазенки предназначались для удовольствия и светских развлечений. Здесь были проведены большие осушительные работы, потому что король любил в Лазенках охотиться.
Последний король Понятовский горел желанием переделать варшавский замок, отстроить Лазенки, но из-за отсутствия денег это ему так и не удалось. Поэтому Яздовский замок был передан государству под казармы, а строительство Лазенок так и не закончили.
В 1795 году, после очередного раздела страны, Понятовский уехал в Гродно и отрекся от престола. Лазенки стали собственностью его наследников. В 1817 году племянница бывшего короля продала их Александру I за миллион злотых. Новый хозяин не оценил по достоинству дворцово-парковый ансамбль, чем поспешили воспользоваться хранители дворца: они распродавали и вывозили все, что были в состоянии вывезти. У каждого здания появился свой хозяин. Так, в Кухонном корпусе разместилась Школа офицеров — подхорунжих. Отсюда в ноябрьскую ночь 1830 года вышли руководители восстания во главе с преподавателем школы и командиром Петром Высоцким. Местом встречи повстанцев был памятник Яну Собескому.
