Морвенна сделала еще шаг к ней.

— Ты.

Тане хотелось бежать, но ее удерживали на месте первобытный страх, от которого выворачивало внутренности, и болезненное желание узнать наконец всю правду. Уголком глаза она отметила, что Фабиан буквально оцепенел.

— Я… Я все еще не понимаю.

— Тогда давай я тебе объясню, — прошипела Морвенна. — Много лет назад я походила на тебя. Одиночество, непонимание… как тебе известно, таким, как мы, нелегко завязать дружбу.

— Тем, кто обладает вторым зрением, — сказала Таня.

Морвенна улыбнулась.

— Да. Тем, кто обладает вторым зрением. Но потом я нашла друга: человека, который понимал меня и которого я понимала, потому что мы были похожи. Этим человеком была твоя бабушка.

— Моя бабушка не обладает вторым зрением. Ты лжешь.

— Правда? Судя по выражению твоего лица, ты не так уж в этом уверена. Я знаю Флоренс. Она умело скрывает это. Она защищает тебя от истины и ради этого отталкивает тебя. Смею предположить, что вы не слишком близки.

Таня смотрела на нее в полном ошеломлении, потом опустила взгляд.

Морвенна засмеялась.

— В точности как я и думала. Ты никогда не задавалась вопросом: почему тебе здесь не рады? Почему она не хочет видеть тебя рядом с собой? Ну, еще немного, и ты поймешь.

— Зачем ты говоришь все это? — прошептала Таня. — При чем тут я?

— Все это имеет прямое отношение к тебе. Можешь поблагодарить свою бабушку. — Морвенна намотала на палец прядь черных волос. — Мы с Флоренс были лучшими подругами. Неразлучными. Все делали вместе. Однако ее родители предоставляли ей больше свободы, чем мои мне. — Ее лицо омрачилось. — Иногда с моим отцом бывало очень… трудно. Почтенный священник Блум… или, по крайней мере, так он выглядел со стороны. Реальность же была совсем другой. Он подавлял своим властным характером. Мне приходилось умолять его, чтобы он хотя бы выпустил меня из дома. Однажды мы шли по этому лесу, Флоренс и я. — Морвенна нахмурилась. — Я была сильно расстроена. Отец решил в конце лета отослать меня в школу-интернат в Лондоне. Флоренс умоляла меня не уезжать — тогда она потеряла бы свою единственную подругу. Я и сама не хотела уезжать, и поэтому мы начали обдумывать, как сбежать. Мы говорили об этом, когда заметили, что за нами наблюдают… и прислушиваются к нашим словам.

— Фэйри, — сказала Таня.

— Они предложили нам убежище. Место, где никто не найдет нас, где ничто не причинит нам вреда, где мы никогда не состаримся. Королевство фэйри.

— Но они забрали тебя… ввели в заблуждение… захватили тебя…

Морвенна продолжала говорить, как будто не слышала Таню.

— Для меня это был шанс сбежать… но Флоренс сомневалась. Она разрывалась между желанием пойти со мной и остаться со своими родными. Однако времени у нас было мало. Фэйри сказали, что в канун дня летнего солнцестояния мы должны сделать выбор. Я молила Флоренс пойти со мной, но она никак не могла решиться. Потом, за день до назначенного срока, у нее произошла серьезная ссора с родителями. После этого она приняла решение — мы поклялись убежать и никогда больше не возвращаться. Однако из нас двоих Флоренс всегда была слабее. Я чувствовала, что сомнения продолжают точить ее. Не доверяя просто слову, я заставила ее поклясться, что она исполнит свое обещание. Мы прокололи себе пальцы и скрепили наш договор кровью. Наступил канун дня летнего солнцестояния. Я ждала Флоренс в лесу, но она так и не пришла. Я пошла в поместье, и домоправитель сказал мне, что она плохо себя чувствует. Иными словами, Флоренс струсила. Но для меня было уже слишком поздно. Я не могла отступиться.

— Этим домоправителем был Амос, правда? — спросил Фабиан. — Он мой дедушка.

— Влюбленный дурак, — сказала Морвенна. — Я рассказала ему, что решила сбежать, и он стал умолять меня не делать этого. Я дала ему локон своих волос на память и просила сохранить его в тайне, в безопасном месте. Он и понятия не имел, что этот «подарок на память» был частью гораздо более значительного плана. В свой локон я вплела несколько прядей волос Флоренс, стащила их с ее расчески — чтобы придать ее обещанию еще большую силу.

— Локон волос? — напряженно спросил Фабиан.

— Ключ к моему бессмертию, — ответила Морвенна. — Что-то, бывшее частью меня. До тех пор пока он хранится в мире смертных, они могут видеть меня, если я сама того пожелаю, и я навсегда останусь четырнадцатилетней. И такой же буду, когда вернусь. В полночь я вошла в королевство фэйри. Вначале я была счастлива, хотя знала, что никогда не прощу Флоренс ее трусость. Но шли годы, и это бессмертное существование было наполнено таким ужасным одиночеством, что я стала сожалеть о своем решении. Однако если человек добровольно уходит в королевство фэйри, то способа вернуться назад нет. Кроме одного.

— И что это за способ? — внезапно охрипшим голосом спросила Таня.

— Обмен на другого смертного, связанного с ним кровным родством и обладающего вторым зрением. У меня не было кровных родственников со вторым зрением, но когда мы с Флоренс поклялись друг другу на крови, это связало нас. Получалось, что она единственная могла занять мое место, но у нее хватало ума и шагу не ступать в лес. Поэтому я ждала. Проходили годы. Флоренс вышла замуж и ждала ребенка. В конце концов передо мной открылась возможность, которую я так долго искала. Никогда не стоит недооценивать силу материнской любви.

— Ты украла ребенка, чтобы он занял твое место, — хриплым от отвращения голосом сказала Таня.

— Нет, не для этого. — Морвенна злобно рассмеялась. — Ребенок, конечно, был кровно связан с Флоренс, но не обладал вторым зрением и, следовательно, не мог занять мое место в королевстве фэйри. Ребенок был просто моим «тузом в рукаве». Я украла его, чтобы выманить Флоренс в лес. Точнее, его принесли мне. Я не сомневалась, что Флоренс догадается, кто стоит за этим, и будет готова лицом к лицу встретиться со своим прошлым. Найдя нас, она, как я и ожидала, стала умолять меня вернуть ей ребенка. Я сказала, что согласна — если она сама прямо здесь и сейчас займет мое место. Но если она откажется, я заберу младенца в королевство фэйри и она никогда больше его не увидит. Флоренс понимала, что выхода у нее нет. Она согласилась поменяться со мной местами, но умоляла сжалиться над ней и позволить хотя бы первые несколько лет самой растить ребенка. Обещала, что, если я дам ей семь лет, потом она с готовностью займет мое место. Клялась, что в седьмой день рождения ребенка вернется сюда и выплатит свой долг. И я по глупости согласилась. После столь долгого ожидания какая разница — еще несколько лет? Я не потеряла ни дня своей жизни и могла позволить себе проявить великодушие. Мне и в голову не пришло, что она уже тогда задумала обмануть меня. — Морвенна вперила в Таню ненавидящий взгляд. — Ребенок, о котором я говорю, твоя мать.

Таня вспомнила укрытую в глубине дома детскую комнату.

— Но моя мать родилась двадцать девятого февраля — в добавочный день високосного года.

Фабиан изумленно открыл рот.

— Значит, до ее седьмого дня рождения должно было пройти двадцать восемь лет!

— Вот именно, — сказала Морвенна. — Природа позволила Флоренс спастись еще раз. Я знала, что после случившегося и близко не смогу подойти к этому ребенку: Флоренс предпримет необходимые меры, чтобы защитить его. Мне оставалось одно — снова ждать долгие годы, пока она должна будет исполнить свое обещание. Однако, когда подошел срок, произошло кое-что неожиданное. На свет появился еще один ребенок, кровно связанный с Флоренс. И вместе с ним прекрасная возможность отомстить. — Она улыбнулась Тане, у которой ум за разум зашел от ужаса. — Ты.

— Нет…

— Должна сказать, с тобой все оказалось непросто: ты была хорошо защищена, — продолжала Морвенна. — И все же недостаточно хорошо.

— Кто защищал меня?

Морвенна не отвечала.

— В полночь мы должны поменяться местами.

— Нет! — закричала Таня и посмотрела на Фабиана, но он застыл в полном оцепенении.