Мы чокнулись и отпили коньяк. Прекрасный напиток разлился в желудке приятной горечью. Такими темпами мы подзакидаемся весьма быстро. И если за свое состояние я был спокоен, то вот Виктор, насколько я знал, был не столь устойчив. Ну, тем интереснее будет сегодняшний разговор.

Тесть меж тем продолжил:

— Нет, я ничуть не шучу. Твое радио — исключительно восхитительная идея. Нужно и мне в Риме такое организовать.

Усмехаюсь.

— Тогда начинайте строить башню.

— Башню?

— Да, для размещения передатчика сигнала. Если в Москве уже наполовину построена башня господина Шухова и мы уже готовы устанавливать передатчики на высоте в двести метров, то в Константинополе пока нам приходится использовать временную мачту, установленную на самой высокой точке. Но, увы, окрестные горы глушат сигнал, и мы пока не можем покрывать бОльшую площадь. А константинопольская башня Шухова будет готова, даст Бог, через год, а то и через два.

Виктор серьезно кивнул.

— Спасибо за совет. Я подумаю над этим. И что касается кино — хотелось бы получить оборудование и пленку для цветных съемок фильмов. История Империи должна быть достойно запечатлена, да и что-то наподобие «Битвы за Ромею» нам снять так же будет очень необходимо. Например, «Крест над Иерусалимом» какой-нибудь.

— Это недешевое удовольствие. Весьма. Я имею ввиду не только саму пленку, но и сам процесс. Это очень масштабная работа, которая стоит денег и требует массы ресурсов.

— Я это понимаю. Но результат, который я сегодня видел в твоем Доме кино того стоит. Публика была просто потрясена. Особенно забавно было смотреть на вице-президента Маршалла, у того в глазах так и светились падающие золотые монеты.

— Оценил?

— Думаю, да. Не знаю, оценил ли он художественную и пропагандистскую сторону дела, но коммерческую составляющую вполне ощутил.

Отпиваю коньяк и качаю головой.

— Тогда им ничего не светит. На данный момент эта затея сугубо убыточна и требует больших дотаций. Так что, если это кинопроизводство рассматривать исключительно с коммерческой точки зрения, то никто не возьмется. Во всяком случае в их Голливуде. Такое, как сказали бы в той же Америке, шоу, может позволить себе только государство, причем не слишком-то демократическое. Которое может позволить себе ухнуть деньги в имперский пафос, не слишком-то заботясь об окупаемости. Во всяком случае, об окупаемости деньгами. А вкладывать средства в финансово убыточные затеи в Америке не любят.

Тесть фыркнул.

— Так называемая «демократия» имеет свои недостатки.

Киваю.

— Не без этого. Но и имеет свои преимущества, которые всегда приятно использовать. Я имею ввиду, использовать нам.

— Согласен.

Мы отсалютовали бокалами.

— Быть может Мафальде следовало организовать какую-то развлекательную программу? Не будет ли ей скучно среди пеленок?

Виктор хохотнул:

— Очень я сомневаюсь, что она держала двухнедельный карантин ради пеленок.

— Так что?

Тесть покачал головой, улыбаясь:

— Думаю, что девочки сами разберутся. Пусть посекретничают.

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. МАЛЫЙ ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ. 9 мая 1918 года.

— Я рада тебя видеть, Мафи!

— И я тебя, Иола! Мы все так скучаем по тебе!

— И я по вам! Жаль, что Умберто и девочки не приехали.

— Ну, Умби наотрез отказался проходить карантин, а папа решил, что Наследника и младших надо оставить в Риме. Мало ли что. К тому же, могли быть сложности с карантином.

Маша кивнула.

— Да, это могло стать проблемой. К внукам бабушка с дедушкой хотели попасть, а в этом случае Умби пришлось бы плыть отдельно от всех и не встречаться с племянниками.

Мафи согласно кивнула. Разумеется, у Мафальды был свой интерес в соблюдении требуемого карантина. И, конечно же, речь шла отнюдь не о возможности «племянников посмотреть».

Вопрос был сугубо личный и сугубо практический. Но она решила зайти издалека.

— Говорят, что ты уже великолепно говоришь по-русски?

Сестра кивнула.

— Да, так говорят. Я учу до сих пор и имею много практики.

— Отвыкла, наверное, уже от итальянского языка?

— Хм. Нет, наверное. Один день в неделю мы с Михаилом говорим на итальянском. Он старается выучить наш язык. Так что практика у меня тоже есть, пусть и только с одним человеком.

— Ты счастлива?

Старшая сестра кивнула.

— Да, очень. Выносить и родить двойню было непросто, но я счастлива — теперь у меня двое прекрасных деток и любящий муж.

На фото: принцесса Иоланда Савойская

Младшая осторожно проговорила:

— А то что между вами такая большая разница в возрасте…

Маша тут же вскинулась:

— И что???

— Ничего. Просто спрашиваю.

Императрица покачала головой.

— Я вообще не ощущаю этой разницы в возрасте. Да, конечно, он значительно опытнее и мудрее, но мне это только нравится. Я чувствую надежность и его крепкое плечо. А что касается личных качеств, то мне достаточно того, что он меня любит. И я его очень люблю.

Мафальда, с некоторой мечтательностью, кивнула:

— Еще бы, он положил к твоим ногам три империи…

Маша ответила с некоторым раздражением:

— Неправда. Когда я выходила замуж, Империя была только одна. И, вообще, в твоих словах мне слышится зависть!

Младшая сестра усмехнулась.

— Да, Иола, я тебе завидую. Честно. По белому завидую. Такая прекрасная партия, блистательный муж, огромная Империя, огромные возможности и, главное, ты не просто при муже, а можешь играть свою роль во всей этой истории. А теперь, после рождения детей, твое личное значение поднялось на неописуемую высоту.

На фото: принцесса Мафальда Савойская

Выдохнув, старшая ответила более примирительно:

— Ну, зато у тебя будут лучшие начальные условия. Ведь кто я была? Всего лишь старшая дочь монарха из далеко не самого влиятельного королевства. Ты же будешь старшой дочерью на выданье самого Императора Римской Империи. Да еще и сестра у тебя — Императрица Единства. Прямо скажем — завидная невеста!

Они рассмеялись. Взаимное напряжение отступило.

Мафальда вздохнула:

— Да, и не говори, — невеста завидная. Вот только партию этой невесте подобрать не так просто. Мало приличных женихов в Европе, а уж такого, как твой, вообще больше не сыскать.

Маша с интересом посмотрела на нее.

— Ты, никак, замуж собралась, сестрица?

Та хмыкнула.

— А почему бы и нет, собственно? Чем я хуже тебя? Мне тоже в этом году исполнится шестнадцать лет. К тому же, именно сейчас окончилась война, создается новая Европа и заключаются новые союзы государств. А брак с принцессой Римской Империи, да еще и с сестрой Императрицы Единства, может представляться весьма выгодным во всех отношениях. Так что я бы предпочла не ждать принца на белом коне, а выйти замуж за достойного человека. Например, на какого-нибудь короля. Или царя.

Старшая сестра пригубила чай и усмехнулась.

— Узнаю твой практицизм, Мафи.

Мафальда возмущенно всплеснула руками, да так, что чуть не опрокинула свою чашку с чаем.

— О, Мадонна! Побойся Бога, Иола! Какой может быть практицизм, у такой романтической натуры??? Я же закоренелая идеалистка и все время меня этим попрекала!

— Да. Было такое.

— Ну, вот! Это просто трезвый взгляд на вещи!

Маша засмеялась, а затем решила прекратить пикировку, ответив:

— Ладно, это все слова. Итак?

Мафи несколько сумбурно продолжила:

— Рим сейчас на взлете, и многие будут посматривать на меня, изучая варианты, так ведь? Так. Почему же и я не должна это делать? В конце концов, это моя жизнь. Ты, вот, удачно вышла замуж и я вижу, что ты и в самом деле счастлива. Я тоже хочу такой судьбы, и ты не смеешь меня осуждать!