Поиск пропавших без вести продолжается, но эксперты выражают сомнение в том, что трое пропавших будут найдены живыми, поскольку катастрофа произошла в условиях хорошей видимости и при минимальном волнении моря, а сам район имеет оживленное судоходство, что позволяет полагать, что все, кого можно было спасти, уже были спасены.

Мы будем следить за развитием ситуации в районе Суэцкого канала.

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. ДВОРЦОВАЯ ТЕРАССА. 10 мая 1918 года.

Мой царственный тесть уже изволил завтракать в саду, когда я подходил к беседке, где был накрыт столик на двоих.

— Августейше вас приветствую! Приятного аппетита!

Виктор усмехнулся и ответил тем же тоном, причем на русском языке:

— Аналогично!

Я даже запнулся, присев в кресло и пораженно глядя на него. Тесть рассмеялся, явно довольный эффектом от его домашней заготовки, а отсмеявшись, пояснил:

— Иола, по моей просьбе, назвала несколько твоих коронных фраз на русском языке. Язык я не выучил, да и не выучу, ибо стар для этого, но сюрприз сделать хотелось

Усмехаюсь.

— Понятно-понятно! Источник утечки разведданных найден! Придется принимать меры и закручивать гайки!

Император римлян несколько секунд потратил на напряженное обдумывание моей последней фразы, потом его лицо посветлело.

— А, понял. Это образно сказано, так ведь? Что же касается Иолы, то тут ты неправ. Она даже в личных письмах нам избегает обсуждать дела, ну, разве что, за исключением тех дел, про которые пишут в каждой газете. Так что не наговаривай на жену.

Мы смеемся.

— Так, а чем изволит завтракать глубокоуважаемый римский Цезарь? Яичница с беконом и кофе с тостами? Воистину императорский завтрак. Иван Михайлович, организуйте и мне то же самое. И парочку плюшек!

Лейб-повар Иван Харитонов кивает, дает знак и мне тут же приносят мою порцию. Вот за что я ценю Харитонова, так это за то, что он чаще всего точно угадывает мои предпочтения в те дни, когда я заранее не заказываю что-то сам. Нет, я знаю, что на кухне готовится несколько вариантов, но, как правило, один из этих вариантов и в самом деле оказывается мной востребованным. Конечно, бывают накладки, и тогда мне приходится выбирать из того, что есть, но такое случается не так часто.

Виктор, прожевав очередной кусок, поинтересовался:

— Как дела?

— Нормально. Выразил вот свои соболезнования Эдуарду. Можешь оценить:

Вынимаю из кармана сложенный лист бумаги и протягиваю тестю. Тот пробежал взглядом текст и заметил:

— Это похоже на издевательство.

Киваю.

— Да, это оно и есть. Хотя и прикрытое дипломатическими экивоками. А заодно и толстый такой намек.

— Ну, посмотрим. Кстати, перед завтраком просмотрел озвученные вами характеристики этого твоего «Краба». Интереснейший аппарат. Мне тоже такие нужны.

Улыбаюсь во все тридцать два зуба.

— За ваши деньги — любой каприз!

Тесть усмехнулся и кивнул.

— Это можно обсудить. Кстати, я слышал, что ты начал работы по значительному расширению мощностей верфей в Николаеве?

— Да, это так. Учитывая глубокий тыловой статус Николаева, было бы глупо не расширить потенциал верфей. К тому же, помимо боевых кораблей, нам нужно много транспортов. Очень много.

И подводных лодок. Очень много. В том числе таких, как «Краб».

Получив ответ, который он хотел, мой римский царственный собрат поинтересовался:

— Как там наступление Кемаля?

Пожимаю плечами.

— У него, судя по всему, сложности. Сегодня повторим налет на его силы, но и вчера их здорово потрепали, судя по докладам авиаразведки

Виктор промокнул губы салфеткой.

— А не боишься слишком уж напугать Кемаля? Как бы он обратно не повернул. Насколько я понимаю, ситуация в самой Анкаре уже практически нормализована и кемалисты стараются покинуть город. Во имя чего тогда Кемалю рваться вперед?

Жую ароматный кусок, после чего качаю головой.

— Нет, не думаю. Ситуация для него не настолько критична. К тому же, в случае бесславного возврата его позиции в Карамании весьма серьезно пошатнутся, да и надежда на восстание мусульман на наших землях в Малой Азии и на Ближнем Востоке, станет совсем уж эфемерной. Да и британцам его возврат к Караманию и прекращение всей заварушки в нынешних условиях совсем ни к чему. Так что Кемаль будет идти вперед, как мне представляется.

— Но налеты?

Киваю.

— Налеты — да, это серьезная для него проблема. Армия теряет людей, много раненых, падает моральный дух и все такое, что с этим обычно связано. Плюс наша авиация активно охотится за идущими позади караванами снабжения, а армия без снабжения, как ты понимаешь, уже не совсем армия. Но тут важно другое — Кемаль четко понимает, что большую часть пути по горам он уже прошел, а поворот назад не решит, а усугубит проблемы его войска, поскольку весь путь обратно мы будем продолжать его бомбить и обстреливать. Так что, нет, не думаю, что он сделает подобную глупость. Что касается налетов, то, думаю, что мы вынудим его перейти на ночные марши, когда наша авиация не сможет за ними охотиться. А ночные марши их сильно замедлят.

— А за это время нам удастся восстановить порядок в Анкаре и подготовиться к сражению за город?

— Да. Это будет эпическая битва.

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. ОКРЕСТНОСТИ ГОРОДА НОВЫЙ ИЛИОН. ВОЕННО-ВОЗДУШНАЯ БАЗА «ТРОЯ». 10 мая 1918 года.

— Ну, скоро там, Кузьмич?

Механик выглянул из-под крыла и буркнул:

— Ваше благородство желает помочь?

Баронесса Мостовская показала свои руки, которые она усиленно отмывала от краски.

— Я свое крыло уже покрасила, так что не надо тут умничать.

Кузьмич огрызнулся.

— Так может и мне надо было вместо двигателя заниматься покраской?

Неизвестно сколько продолжалась бы пикировка, но тут появилась баронесса Галанчикова, в следствие чего Кузьмич предпочел вновь забраться под крыло самолета.

Командир критически осмотрела перекрашенные опознавательные знаки, затем распорядилась.

— Так, заканчиваете тут. Ольга, марш переодеваться. Через полчаса вылет.

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. МАЛАЯ КАМИННАЯ. 10 мая 1918 года.

— Я доволен вашей службой.

Граф вытянулся по стойке смирно и четко выговорил уставное:

— Честь в Служении на благо Отчизны, Ваше Императорское Всесвятейшество и Величие!

Откидываюсь на спинку кресла и подчеркиваю:

— Граф, все почести, громкие слова и уставные фразы остались там, за дверью. Я желаю настоящего серьезного разговора, а не трескотни официальных словесных конструкций. Вам все ясно, граф?

— Так точно! Прошу простить, Ваше Императорское Величество.

— Вот и славно. Присаживайтесь, граф, присаживайтесь. Не стойте истуканом, не заставляйте монарха смотреть на вас снизу-вверх.

— Благодарю вас, Ваше Величество.

Новоиспеченный граф Емец-Авлонский четко присел на край кресла, сохраняя при этом прямую спину.

Сегодня он был великолепен. Парадный придворный мундир с иголочки, украшенный богатой золотой вышивкой, щедро усеянный сверкающими орденами. В том числе и мегастатусным Орденом Святого Архистратига Михаила 2-й степени на шейной ленте. Рядом шее блистают «Анна» 2-й степени с мечами и бантом, а также «Станислав» 2-й степени. А к ним еще на груди горят «Михаил» 4-й степени, «Георгий» 4-й степени, да пламенеет там же «Владимир» 4-й степени с мечами и бантом. Ну, и, конечно же, дополнял все Георгиевский темляк на рукояти церемониальной шпаги Золотого Оружия, которая была дозволена удостоенным такой награды придворным.