Слово имеет тов. Кулиш.

Товарищи, разговор ушел далеко за пределы содержания книги, он охватывает не столько книгу, сколько саму проблему. По-видимому, и я собьюсь на эту линию, поддавшись общему настроению.

Тем не менее мне хотелось бы сначала выразить свое отношение к книге. Прочитал я ее внимательно от начала до конца. Она произвела на меня хорошее впечатление. И как популярный очерк, посвященный определенной проблеме – подготовке нападения на Советский Союз и подготовке Советского Союза к отражению этого нападения – она вполне соответствует своему назначению.

Автор использовал все доступные источники, документы, материалы и популярно изложил ход событий. Но, по-видимому, не все он достаточно полно изложил, что и вызвало такую оживленную дискуссию.

Я хотел бы обратить внимание, уже не по книге, а по ходу совещания на то, что сегодня мы присутствуем при рождении новой концепции причины наших неудач в 1941 году. Она очень четко была изложена Григорием Абрамовичем и настолько интересна сама по себе, что заслуживает внимательного ее рассмотрения.

Возможно, я неправильно понял Григория Абрамовича, но мне показалось, что важнейшая причина не в деятельности и ошибках Сталина, а в информации Голикова, Шпирта и Варги, которая ввела в заблуждение Сталина.

(Из президиума: – Это явное упрощение.)

По-видимому, да. Я допускаю такую возможность.

В связи с этим хочется сказать свое мнение и о других выступлениях. Они свидетельствуют о том, что не только докладчик, но и выступавшие здесь находятся под очень большим влиянием идеологии и психологии культа личности Сталина. Я полагаю, что и восхваление Сталина, умалчивая при этом о его ошибках, и взваливание всей вины на Сталина, замалчивая его положительную деятельность, в принципе являются одним и тем же преклонением перед одной личностью, преувеличением роли личности в историческом процессе.

Товарищи, можно ли все сводить к одному и тому же – к Сталину, к личности – и уклоняться от всестороннего и глубокого изучения причин, от исследования процесса?

Марксизм-ленинизм требует от нас исследовать исторические процессы во всех их проявлениях, прослеживания действия всех элементов в процессе в их взаимосвязи, выявления главных и второстепенных связей, установления и оценки роли конкретных форм, сочетания субъективных и объективных причин,-то есть как процесс возник, как он развивался, если закончился, то какие его результаты. Вот что главное. И мы можем сколько угодно спорить здесь, кто больше виноват: Сталин или Варга, Шпирт или Голиков, это нас не двинет ни на шаг по пути исследования, а тем более научного разрешения проблемы.

Важна другая сторона – выяснение условий, сложившихся перед Великой Отечественной войной, прослеживание процесса их складывания и установления предоставляемых ими возможностей для политики и военной стратегии участвующих в событиях государств, народов, армий. Ведь и Сталин, и Рузвельт, и Чемберлен, и Черчилль, и Гитлер, как и возглавляемые ими правительства, действовали в определенных объективных условиях, которые предоставляли много возможностей для осуществления стоявших перед государством задач. Для Советского Союза они были в широком диапазоне от создания еще до войны антигитлеровской коалиции до союза с фашистской Германией. Затем не менее важное значение для исследования процесса имеет определение того, насколько при выработке теории и в практической деятельности партии, государства, выдающихся деятелей учитывались имевшиеся возможности.

Какие из имевшихся возможностей в подготовке страны к отражению империалистической агрессии выбрало наше руководство? Как оно использовало благоприятные для нас возможности и как нейтрализовало неблагоприятные? Это и определяет уровень его соответствия своему назначению. Если посмотреть с этой точки зрения, то мы должны стать перед вопросом не об ошибках Сталина, приведших к пагубным для нашей страны последствиям в начале войны, но и о том, как получилось, что он оставался у руководства страной и партией и, несмотря на его грубые ошибки, не только не был своевременно устранен, но, напротив, в его руках была сосредоточена вся власть. Сосредоточение чрезмерной власти в руках одного человека, имеющего серьезные личные недостатки, на которые указывал В.И. Ленин, не могло не оказать влияния на взаимоотношения наших руководящих деятелей, на подбор и расстановку кадров. Значит, видимо, дело выходит за рамки лично Сталина, надо исследовать процесс в целом.

Чем понравилась мне книга? Тем, что хотя в ней и не ставится вопрос об исследовании процесса подготовки страны к отражению нападения со стороны фашистской Германии, но там есть более или менее полное изложение основных его элементов, есть попытка освещения экономических, моральных, политических условий и личных, субъективных сторон этого процесса. Поскольку на этом этапе исследование основных составных элементов процесса еще далеко от завершения, вряд ли автор мог сказать больше в научно-популярной книжке.

В книге в основном правильно показаны имевшиеся у Советского Союза возможности организации отпора врагу, которые по разным причинам, к нашем сожалению, не были использованы. Я считаю, что общая концепция автора правильна.

Но у меня есть и несколько замечаний по книге, имеющих принципиальное значение. Мне показалось, что в первом разделе слишком много внимания уделено роли личности Гитлера в подготовке нападения на Советский Союз и недостаточно показана роль монополий. Получается, что и планы задумывались по воле Гитлера, и решения принимались по воле Гитлера.

На стр. 66-й есть такой тезис: географическое размещение предприятий черной металлургии далеко не соответствовало интересам обороны нашей страны. Дальше этот тезис развивается на фактах.

В другом месте говорится, что война началась в период, когда еще не закончилось перевооружение нашей страны. Сами факты правильны, но выводы из них сделаны неверные. Автор как бы оправдывает промахи нашей стратегии. Процесс перевооружения армии непрерывный, так как военная техника все время развивается и совершенствуется. И когда бы ни началась война, он не может завершиться к ее началу и продолжается более высокими темпами, если позволяют условия в ходе ее.

Задача политики и военной стратегии состоит в том, чтобы какое бы ни было географическое размещение экономики, выгодное или невыгодное, найти способ защищать страну от нападения извне тем оружием, теми средствами, которыми стратегия располагает. Автор несколько забежал вперед и уже рассматривает вопрос, исходя не из условий и возможностей, имевшихся к началу Великой Отечественной войны, а из действительного хода войны. Если бы он подошел к рассмотрению проблемы научно, он, по-видимому, более глубоко раскрыл бы сущность нашей стратегии и нашей политики в области организации обороны страны.

Еще одно замечание. Оно касается не только книги тов. Некрича, но и других работ, в том числе шеститомной и однотомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза». В них присоединение западных областей Украины и Белоруссии, Прибалтийских республик рассматривается лишь как мера по укреплению нашей собственной безопасности. Мне кажется, это – подход весьма односторонний и исторически необоснованный. Дело шло не только о том, чтобы обеспечить безопасность. Как показал опыт войны, передвижение нашей границы дальше на запад не обеспечивало нашей стране безопасности, а, наоборот, ухудшило ее положение. Действительно, мы получили театр, который не был пригоден для действий крупных масс современных вооруженных сил. Там имелась ограниченная телефонная, телеграфная и дорожная сеть и слаборазвитая система аэродромов. Подготовка нового театра военных действий требовала огромной затраты сил и средств и большого количества времени. Присоединение этой территории не могло повысить нашу обороноспособность на западе в ближайшее время. Ее можно было так рассматривать только в перспективе.