Верховный Совет СССР ратифицировал советско-германский договор о ненападении 31 августа 1939 года. На той же сессии Верховного Совета был принят Закон о всеобщей воинской повинности, заменивший прежний Закон об обязательной воинской службе. Само название нового закона свидетельствовало о глубоком качественном изменении подхода советского руководства к проблеме войны и мира. Силы экспансионизма, заложенные внутри советской системы, требовали выхода наружу. Наступил момент, когда война в Европе должна была послужить интересам советского режима, как прежде его интересам служила политика коллективной безопасности, подкрепленная тактикой Народного фронта Коминтерна.

24 августа «Правда» назовет советско-германский пакт «инструментом мира» и «мирным актом», который несомненно будет способствовать «облегчению напряжения в международной обстановке». Спустя неделю Германия нападет на Польшу и начнется вторая мировая война, а в первую годовщину подписания советско-германского пакта о ненападении Молотов публично напомнит германскому партнеру о заслуге советского правительства: «Это соглашение, которого строго придерживается наше Правительство, устранило возможность трений в советско-германских отношениях при проведении советских мероприятий вдоль нашей западной границы и вместе с тем обеспечило Германии спокойную уверенность на Востоке».

Однако в первых числах сентября 1939 года, когда германские армии вторглись в пределы Польши, Гитлер далеко еще не был уверен в действительной позиции Сталина. Только обещанное им вступление Красной Армии в Восточную Польшу могло подтвердить ценность заключенных с СССР соглашений. Между Молотовым и Риббентропом происходит в первых числах сентября усиленный обмен телеграммами. Германия настаивает на немедленном вводе советских войск, Молотов уговаривает немцев набраться терпения, ибо излишняя спешка может «повредить нам» и способствовать объединению «наших противников».

Задержка не случайна. Сталин ищет подходящую формулировку для объяснения советскому народу, почему Красная Армия наносит удар в спину Польше в отчаянный момент ее борьбы против немецкого агрессора. Один из первых вариантов гласил: так как Польша пала, то для Советского Союза возникла необходимость прийти на помощь украинцам и белорусам, которым «угрожает Германия». Такое истолкование событий пришлось немцам не по вкусу. В результате переговоров формула для оправдания советского вторжения была найдена. В ней не содержалось упоминания об угрозе со стороны Германии, а говорилось туманно о третьих державах, которые могут попытаться извлечь выгоду из хаоса, создавшегося на территории Польши. Молотов просит немцев понять, что Советское правительство не видит иной возможности для оправдания своего вмешательства в глазах народных масс.

Видимо, Сталин не хотел быть квалифицированным как агрессор вместе с Гитлером. Ему нужен разрыв во времени. Советские войска вступают в Польшу лишь 17 сентября. Теперь положение Польши становится абсолютно безнадежным. Заключительным актом германо-советской агрессий против Польши стал совместный парад советских и германских войск в Бресте. Об этом, разумеется, в советской печати ничего не сообщалось (вплоть до сентября 1989 г.), но сохранились фотографии…

Молотов сожалел, что с Германией заключен «всего лишь» договор о ненападении, но Сталин позднее заверял немцев, что рассматривает соглашение как договор о взаимной помощи. Заключение договора о ненападении сулило моментальные выгоды его участникам. Но сам договор не был лишь результатом равнодействующих сил, сложившихся в этот момент истории; соглашения с Германией подготовлены всем предшествующим развитием советско-германских отношений после договора в Рапалло.

После подписания договора о ненападении начинается новый период в советско-германских отношениях: неполного союза. Вступление Красной Армии на территорию Польши было первым практическим актом этого неполного союза. 20 сентября в Москве подписывается формальное военное соглашение о согласовании движения советских и германских войск в Польше. Один из параграфов соглашения предусматривал «очищение» городов и местечек, передаваемых Красной Армии немцами, от «саботажников», а также помощь Красной Армии немецким подразделениям в уничтожении (фернихтунг) «вражеского», то есть польского сопротивления. Это как бы прототип секретного протокола – составной части советско-германского договора о дружбе и границах от 28 сентября 1939 года. Секретный протокол предусматривал совместные действия против польской «агитации», то есть польского движения Сопротивления на оккупированных Германией и СССР территориях Польского государства. В те самые часы, когда происходили последние приготовления к подписанию договора о дружбе, эстонскому министру иностранных дел «выкручивали руки», заставляя его согласиться на заключение с СССР договора о взаимной помощи и размещении на территории еще независимой Эстонии контингентов Красной Армии. Подобные же договоры были вынуждены подписать Латвия и Литва. То было началом поглощения Прибалтийских государств Советским Союзом, окончательно завершенного в июне 1940 года. Недавние утверждения советских руководителей, будто между советско-германским договором о ненападении, передавшим Прибалтику в «сферу влияния» СССР и последующим ее включением в состав СССР, нет связи, представляются, мягко говоря, странными и находящимися в противоречии с известными фактами.

Осложнения, возникшие с немцами из-за части литовской территории были урегулированы путем выплаты Советским Союзом Германии изрядной суммы в золотой валюте. Выиграв в территории в результате пактов с Германией, Советский Союз проиграл в безопасности. Таково было самое важное последствие советско-германских соглашений. Польша и Прибалтийские государства как бы служили для СССР «санитарным кордоном» против внезапного нападения с Запада, поскольку СССР не имел общей границы с потенциальным агрессором – Германией. Теперь же появилась общая граница с Германией и ее союзниками, протяженностью около 5 тыс. км, где почти в каждом пункте СССР был открыт для нападения.

Другое важное последствие договоров с Германией заключалось в том, что Советский Союз превратился в поставщика стратегического сырья и продовольствия для Германии, подготавливавшей удары против Скандинавии, затем против Англии и Франции, а позднее и против своего советского «товарища» (Сталин при подписании договора о ненападении заверил Риббентропа, что Советский Союз «не предаст своего партнера»).

Оно началось с 17 сентября 1939 года, когда вермахт и Красная Армия одновременно вели операции против польской армии на территории Польши. Военное сотрудничество определялось секретными соглашениями о вступлении Красной Армии на территорию Польши, военным соглашением от 20 сентября 1939 года, подписанным представителями советского и германского командования, секретным дополнительным протоколом от 28 сентября 1939 года, подписанным в Москве Риббентропом и Молотовым в качестве составной части договора о дружбе и границе. Завершение военных операций против Польши было отмечено затем совместными парадами вооруженных сил Германии и Советского Союза в Бресте и во Львове в первых числах октября. Дабы ни у кого не было сомнений в том, что Красная Армия активно участвовала в боевых операциях наряду с вермахтом, Молотов специально подчеркнул этот факт на сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 года. Депутаты бурно аплодировали. Военное сотрудничество было подчеркнуто и Сталиным в его ответе на поздравительную телеграмму Риббентропа в связи с 60-летием: «Благодарю Вас, господин министр, за поздравление. Дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью (подчеркнуто мною. – А. Н.), имеет все основания быть длительной и прочной». По Москве ходила шутка: эта дружба действительно скреплена кровью, но только польской.