— Спасибо, — прошептала она. Затем с большим трудом отвела взгляд от мест, где была, и перевела его туда, куда направлялась — в Иноземье, домой.

— Держитесь! — крикнул Макбоб.

Волны разбивались о лежавшую впереди сушу, и их обратное течение ударило Лад Лимбо, подняв судно вверх.

Кэнди вцепилась в поручни, чтобы не упасть, и в эту секунду сзади послышалось пение. С Полыни доносилась монотонная музыка, судя по ее пронзительности, исполнявшаяся женщинами швейного круга Бабули Ветоши. Звуки, которые они издавали, были сложными и странно мучительными. Ее желудок перевернулся. На пение отреагировали и воды Изабеллы. По мере ускорения ритма песни море становилось все более бурным, вздымая под Полынью волны, словно жидкие горы, призванные из глубин в огромном спиральном движении. Что внизу, то и наверху: та же песня, поднимавшая воды, породила серое спиральное облако молний, сосредоточившееся над главной мачтой Полыни. Теперь в движении было все, кроме огромного корабля, который благодаря невероятной силе собственного бесстрашия держался ровно, в то время как море и небеса совершали широкое, неумолимое кружение.

— Буря? — сказала себе Мелисса Квокенбуш и опустила грязную тарелку в серую воду раковины. Вошел Рики с кислым выражением лица, обиженный, что его забрали из дома Гейджев, и вынул из холодильника пакет апельсинового сока. Она посмотрела на сына:

— Немедленно перестань дуться. — Рики открыл сок. — И в тысячный раз говорю — не пей из пакета!

— Папа пьет!

— Ты не…

Мелисса не закончила фразу. Одна за другой ударили две молнии, ярко блеснув на фоне темнеющего неба; вслед за ними раздался оглушительный раскат грома. Она медленно попятилась от раковины. Тарелки дрожали, стуча друг о друга, а по грязной воде расходились волны.

— Что происходит? — спросил Рики.

— Не знаю, милый. Думаю, тебе лучше отойти от окна.

Снова ударила молния, похожая на трещину в небесах. Секундой позже громыхнуло так сильно, что звуковая волна сбила висевшие на кухонной стене часы.

— Будь внутри, — сказала она Рики, а затем, вопреки собственным словам, в тревоге вышла на задний двор.

Земля под ногами дрожала. Может, это землетрясение? Насколько она знала, раньше здесь не было землетрясений. Однако вибрация усиливалась. Прислоненные с стене старые доски забора упали. Где-то наверху раздался стук, словно ваза или флакон с дезодорантом скатились с полки и ударились об пол.

— Боже, — сказала она.

Вдалеке, у самой границы города, что-то блестело. Нет, за его границей. Оно накатывалось, становясь все ближе и поворачивая серебристую спину к пустым синим небесам, словно волна.

Словно волна.

— Поверить не могу, — пробормотала она.

Словно гигантская волна.

— Этого не может быть.

Она попятилась к дому. Из-за дрожи по всей улице включились автосигнализации.

— Билл! — закричала она. — БИЛЛ!

Когда она оказалась в кухне, Билл бросал в мусорное ведро пустую банку из-под пива.

— Что за шум? — спросил он.

Мелисса указала на окно. На этот раз ему не пришлось ничего объяснять. Он все увидел сам.

— Это же чертова волна, — сказал он.

— Да, Билл, так и есть.

— Откуда она взялась?

— Какая разница! Нам надо что-то делать.

— Это конец света, — произнес Билл пустым голосом.

— Нет, не конец. Это просто наводнение. Прорвалась дамба, или…

— В округе нет дамб.

— Все равно. Она идет прямо на нас.

— Тогда надо ехать.

— Мы не можем ехать. Шоссе забито.

Люди уезжают, внезапно подумала она. Я была как в тумане, а люди в это время уезжали.

— Поздно, — сказал Билл, все еще глядя на волну. — Мы все умрем.

— Нет. Нам надо подняться…

— На чердак?

— На крышу. Мы можем выбраться на крышу?

— Думаю, да. Через чердачное окно. Но я не знаю, насколько это безопасно.

Окна начали дрожать, с крючков срывались чашки, из холодильника, который не закрыл Рики, падали продукты. Яйца разбивались, молоко пролилось на пол, создавая свое маленькое наводнение.

Мелисса посмотрела на открытый холодильник.

— Еда! — сказала она. — Нам надо взять еды, если мы застрянем там надолго.

— Может, мне найти какие-нибудь лекарства? — предложил Рики.

— Да! Я возьму аптечку, ты — воду. Дон, иди сюда…

— Там волна.

— Мы знаем, — сказал Рики.

— Я возьму ружье, — проговорил Билл.

— Тогда поспешим, — ответила Мелисса.

Все разошлись. Мелисса поднялась наверх, чтобы взять аптечку, а потом направилась в спальню за теплыми одеялами. Фотографии, висевшие над кроватью, дрожали, стуча о стену. Несколько секунд она смотрела на них. Здесь была фотография мальчиков, а также снимок Кэнди во Флориде, с дедушкой и бабушкой. Губы Кэнди улыбались, но глаза — нет. В них была странная печаль. Мелисса смотрела на фотографию сотни, возможно, тысячи раз, но до сих пор не замечала этой грусти.

Однако сейчас у нее не было времени на изучение. Отвернувшись, она принялась собирать одеяла, подняв глаза лишь для того, чтобы увидеть, как полоса серебристого света становится все ближе и ближе.

В 13.38 первая волна моря Изабеллы достигла Цыптауна.

Она пронеслась по улицам, словно гигантская очистительная река. Она выкорчевывала деревья и швыряла машины, как детские игрушки. Ее напора было недостаточно, чтобы снести кирпичные дома, но она срывала с них крыши, выбивала окна и двери, входя без приглашения и унося все следы жизни, которую в них вели. Она вымывала крупу с кухонных столов, выдавливала зубную пасту из тюбиков на умывальниках, переворачивала незаправленные кровати и швыряла в стены телевизоры. Она опустошала шкафы, ящики столов и аквариумы с золотыми рыбками.

Улица за улицей, воды Изабеллы затапливали город, двигаясь между домами, будто решая загадку, заворачивая, заворачивая, заворачивая и вновь встречаясь за соседним углом…

Шум наводнения оказался ужасен. Рев самой воды был низким, но поверх него накладывались сотни других звуков, свидетельствующих о разрушении. Разбивались стекла, падали трубы, двери разносило в щепки, завывали автомобильные сигнализации.

А посреди прибывающей воды и того хаоса, что она с собой несла, были люди. Их оказалось не слишком много. Капания слухов, предпринятая Генри с Диамандой, прошла успешно. Большинство жителей Цыптауна наблюдали за наводнением сверху. Но все же в городе оставалось достаточно тех, кто не слышал призыва и оказался в плену. Некоторые, как семейство Квокенбушей, поднялись на крыши, сочтя их безопасным убежищем. Другие быстро строили из подручного материала плавательные средства (колыбели, надувные детские бассейны), а у некоторых в гаражах даже оказались лодки, в которые они забирались по мере приближения волны.

Тем, кому удалось выжить во время этого прилива, было что рассказать потом. Истории о спасении в последнюю минуту, о людях, возвращавшихся в дома за какими-нибудь сентиментальными сувенирами и обнаруживавших в гостиной рыб; о жителях старых домов на колесах, которых вода унесла и бросила в милях от города. Но будут и печальные истории. Жизни, потерянные по глупости или нерешительности; люди, смытые пенящимся потоком по дороге к автомобилю, или сорванные течением с водостоков домов.

Кроме того, были события не счастливые и не печальные, а те, что можно отнести только к категории странных. Наиболее значимое из них случилось в 13.31, за семь минут до того, как воды Изабеллы начали заполнять Иноземье. Некто (а именно, Генри Мракитт) организовал массовое освобождение кур. К сожалению, никакого исхода к свободе и спасению не произошло. Несчастные птицы всю жизнь прожили в мире ложных рассветов и собственных экскрементов. Когда пришла свобода, они понятия не имели, что с ней делать. Но, по крайней мере, они не погибли в своих клетках. Полубессознательное состояние, в котором они пребывали, многих спасло. Когда пришла волна, они просто понеслись вместе с ней и навсегда уплыли из своего плена. Это было впечатляющее зрелище. Тысячи и тысячи кур, освобожденных волшебной волной, безучастно глазели в небо, которого они до сих пор ни разу не видели.