К тому же, во внимании нуждались и другие события. Одно из них оказалось делом первейшей важности: Изабелла начала отступать.

Все происходило медленно. Плававшие на воде обломки развернулись и устремились в обратном направлении. Первым это заметил Хват.

— Тем, кто собирается на берег, пора сходить, — сказал он. — Следующая остановка — Абарат!

Пассажиры Лад Лимбо внезапно испугались. Миссис Хаген готова была выпрыгнуть за борт, лишь бы не отправляться в безвозвратное путешествие в страну, о которой она никогда не слышала, и слегка успокоилась только после слов Кэнди.

— Помогите мне с веревками! — сказала она.

— Что мы собираемся делать? — спросила Женева.

— Пришвартуем корабль к трубе нашего дома, пока вода немного не сойдет.

— Это рискованно! — сказал Финнеган.

— А что ты предлагаешь? Они же не хотят попасть в Абарат…

— Я хочу, — заявил Рики, поглядев на своего отца. — Ты ведь туда уезжала, Кэнди?

— Да, твоя сестра уезжала туда, — сказала Мелисса. — Но на это у нее была особая причина. Ты принадлежишь своей семье.

— Ну мама…

— Рики, не спорь. Ты никуда не пойдешь.

Во время этого разговора Кэнди, Джон Хват, Женева и Том отыскали веревки. Финнеган забрался на крышу к трубе и поймал брошенные ему концы, тогда как другие члены команды привязывали веревки к мачте Лад Лимбо. Никто из жителей Цыптауна и пальцем не пошевелил, чтобы им помочь. Они держались от команды подальше, словно только сейчас, по окончании завораживающей битвы, начали сознавать, какими чуждыми были эти существа. Высказался только Билл Квокенбуш, произнеся самую глупую из возможных жалоб.

— Я построил эту трубу! — сказал он, указывая пальцем на Финнегана. — Только попробуй с ней что-нибудь сделать…

— Ради бога, Билл, — сказала Мелисса. — Ты ее не строил.

— Все равно это моя труба, — разъяренно проговорил он.

— Выбора нет, извини, — ответил Хват, подойдя к нему вплотную, так что он и лица всех его братьев оказались в нескольких дюймах от Билла.

— Либо так… — сказал Ворчун.

— … либо ты и твоя семья… — сказал Хнык.

— … окажутся в воде… — произнес Филей.

— … там… — продолжал Соня.

— … где ты бы не хотел… — сказал Удалец.

— … закончить свои… — добавил Змей.

— … дни, — завершил Губошлеп.

— Там тебя съедят, — произнес Хват, — начиная с ноздрей.

Братьям очень понравилось последнее замечание.

— Начиная с ноздрей! Это хорошо! — заметил Соня среди всеобщего хохота.

— Вы надо мной смеетесь? — спросил Квокенбуш. — Уроды!

Он ударил братьев, но промахнулся по всем восьми мишеням. Хват подставил ногу и толкнул его. Тот отшатнулся назад и свалился бы в воду, не поймай его Рики и Дон.

— Перестань, папа, — произнес Рики.

— Нам нужна помощь, — сказала Кэнди. — Помогите, кто может!

Билл злился, что-то бормоча себе под нос, пока остальные изо всех сил тянули веревки и помогали Финнегану закреплять их вокруг трубы. Дело было не из легких. Отступающая вода тащила корабль за собой, и только все вместе они могли удержать Лад Лимбо, чтобы его не смыло прочь. Но благодаря совместным усилиям жителей Цыптауна и Абарата он удачно пришвартовался к дому Квокенбушей — по крайней мере, на некоторое время. Люди утирали пот со лба или прислонялись к поручням, переводя дыхание, когда Том вдруг сказал:

— Посмотрите-ка туда.

Все, кто были на крыше и на палубе, взглянули на Полынь, чья структура, ослабленная огнем, магией и кошмарами, разрушалась тем самым течением, которое ее сюда привело. Корма серьезно пострадала в двух местах, а передняя часть начала опускаться, утягивая за собой расположенную на ней мачту. Наконец, та упала и скатилась по палубе в море, потащив за собой вторую мачту, находившуюся рядом с ней.

— Где Бабуля Ветошь? — спросил Финнеган Кэнди.

— Она там, на носу. Вон, видишь?

Единственная победительница сегодняшних битв была не одна. В схватке выжили несколько швей и вместе с заплаточниками, избавившимися от тела Тлена, толпились вокруг нее. Женщины исполняли жуткую музыку: хор дисгармоничных голосов пел песню силы. Скоро ее цель стала ясна. Звук создавал ореол скользящих энергий, которые начали оборачивать Бабулю Ветошь с головы до ног.

— Она уходит, — сказал Финнеган и выдал целую речь на абаратском, в переводе которой Кэнди не нуждалась. Это были сплошные проклятия.

Песня-заклинание становилась все более негармоничной. Сейчас пелена переноса окружала старуху полностью.

Финнеган посмотрел на Кэнди.

— Ты можешь ее остановить?

— Я?

— Ты ведь владеешь магией. Останови ее.

— Я не знаю, как.

— Прокляни, — сказал Финнеган таким тоном, будто абсолютно искренне, до глубины своей души желал, чтобы ведьма оказалась в аду.

— Если это кого-то успокоит, она не уйдет невредимой, — сказала Женева. — Я видела у нее раны. Тлен тоже ее достал.

Пение швей внезапно прекратилось. Как только они смолкли, вызванный ими поток закрутился внутрь и исчез, унеся с собой Бабулю Ветошь.

— Если справедливость существует, раны должны ее доконать, — мрачно заметил Хват.

— Сомневаюсь, что так оно будет, — проговорила Женева. — Но мы, конечно, можем надеяться на худшее.

Когда Бабуля Ветошь исчезла, Полынь уступила отливу. Остатки палубы сломались, в воду рухнула последняя мачта, и после ее падения некогда могучее судно вздрогнуло и балка за балкой начало складываться в себя. Корабль тонул со звуком, похожим на вздох, вручая свои печальные останки объятиям Изабеллы, чьи воды тушили огонь. Всего за минуту море приняло остов корабля и утащило его с собой, оставив на поверхности лишь темные пятна грязи Тодо, пепел и мелкие обломки.

Один только Джон Змей нашел хорошие слова, уместные при таком мрачном зрелище.

— Это был великий корабль, — сказал он, — каким бы ужасным целям он не служил. Хват, отдай ему честь за всех нас. Мы должны проявить уважение. Он был славным, в своем роде.

Кэнди покосилась на Змея.

— Конечно, если ты не против, леди… — добавил он более вежливо, чем обычно.

— Нет. Пожалуйста. Хотя лично я рада, что его больше нет.

— Ты молодая, — тихо сказала Женева. — Смерть тебя не волнует, потому что ты не можешь представить, что такое когда-нибудь случится и с тобой.

Кэнди на мгновение задумалась.

— Думаю, я могу представить, — наконец, сказала она.

За ее спиной Билл внезапно разразился громкими криками.

— Вы посмотрите! Моя труба! Я же говорил, что так будет!

Кэнди обернулась и увидела, что под давлением корабля, тянувшегося отливом, труба начала трескаться.

— Неважно, папа. Мы ведь все равно переезжаем, — разумно заметил Дон

— Заткнись! Я твоего мнения не спрашивал!

— Я только сказал…

— И не спорь со мной! — заорал Билл.

Он замахнулся, намеревался ударить сына, однако на этот раз Дон не отступил, как раньше. Он стоял, с легким любопытством глядя на вымокшего отца.

Внезапно Билл осознал, что на него смотрит множество людей. Опустив руку, он повернулся к Мелиссе.

— Мы собираемся плыть на этой чертовой лодке? — спросил он.

Мелисса даже не взглянула на него. Она смотрела на свою дочь.

— Что ты собираешься делать, Кэнди? — спросила она.

— Сперва мы доставим вас в безопасное сухое место, где можно остаться, пока вода не сойдет. Скоро сюда прибудет помощь.

— Да, я знаю. Но что потом? Что ты будешь делать после?

— Я останусь, — ответила Кэнди. — Поэтому я здесь. Пришло время вернуться домой.

На лице Мелиссы возникла улыбка облегчения.

— Милая, я так рада. Я так по тебе скучала. Боже, как я скучала!

— И я скучала по тебе, мама, — сказала Кэнди.

Они обняли друг друга и расплакались, словно только что встретились, а остальные старались делать вид, что не смотрят.