— Жить! — он встал, протягивая мне руку. — Жить! Растить ребенка. Помочь ей осознать, кто она. Научить управлять этим даром.

— Это проклятье, а не дар, — проворчала я.

— Ты не права! — горячо возразил он. — После того, как ты вылечила Абу, тебе не удастся убедить меня, что это плохо. Это великий дар, достойный лишь немногих людей.

— Надеюсь, что ты прав, — прошептала я. — Я всему научу ее, когда она немного подрастет.

— Все будет хорошо, — ободряюще улыбнулся он. — У тебя все получится.

— Я надеюсь. — С моих губ сорвалась горькая усмешка. — Мне придется начать новую жизнь. Я до сих пор не до конца осознала, что у меня появилась дочь.

— На это нужно время.

Я кивнула.

Три года спустя.

Незаметно проходили дни, мелькали, словно кадры в старом черно-белом кино. Лина подрастала, и стало ясно, что она не непен. Я вздохнула с облегчением, когда поняла это.

Но все же, кое-что отличало ее от других — она могла читать мысли близких ей людей. Возможно, это была просто развитая интуиция, возможно скрытые способности. Я не знала. В остальном это был самый обычный ребенок.

Мы так и не смогли выбраться из страны — на границах до сих пор был медицинский контроль. Его не снимали, так как опасались повторения эпидемии после того, как непенов возродили второй раз.

Пришлось смириться, и остаться в Египте еще на какое-то время. Мы часто переезжали, в места, где находилась подходящая для меня работа. Иногда мы с Линой навещали Саида. Он снова вернулся в свой дом, когда почувствовал, что опасность миновала. Абу жил в городе у своей тетки. Он ходил там в школу и готовился к поступлению в колледж.

Жизнь постепенно налаживалась, оставшиеся люди привыкали к миру и создавали новые семьи взамен потерянных.

Я уже не надеялась встретить Рика, и пыталась примириться с этой мыслью. Это было тяжело. Часто во сне я видела его глаза, и каждый раз просыпалась в слезах. Лина ни о чем не спрашивала, но у меня было стойкое чувство, что она все прекрасно понимала. Надежда найти его не хотела угасать.

***

— Мама! — раздался детский голосок рядом с моей кроватью, и я невольно вздрогнула.

— Что случилось, милая? — сонно поинтересовалась я, — не спится?

Малышка запрыгнула ко мне в кровать и нырнула под одеяло.

— Мам… помнишь, ты мне рассказывала, как жила в пустыне? — невинно поинтересовалась она.

— Помню… — сквозь сон ответила я.

— Я хочу туда.

— Хорошо, дорогая, мы с тобой туда обязательно съездим, — согласилась я, снова закрывая глаза.

— Я пойду собирать вещи! — воскликнула Лина, соскакивая с постели и включая освещение.

— Когда? Сейчас? — я не смогла сдержать удивления.

— Да! — ответила она, вылетая из моей спальни, — мы поедем сейчас!

— Но послушай, сейчас ведь ночь. Давай поговорим об этом завтра. Хорошо?

— Ну ма-а-ам… — заканючила дочка, снова возвращаясь ко мне, — давай сейчас. Ну пожалуйста!

— Милая, ну к чему такая спешка?

— Ну пожалуйста… — прошептала она, приближая свое личико к моему и глядя на меня своими глазами, которые так напоминали раскаленный песок пустыни.

— Лина… — простонала я, — давай хотя бы подождем до утра.

— Пожалуйста… — снова повторила она, прожигая меня взглядом, который казалось, проникал в самую душу. В который раз я оказалась бессильна против него.

И я снова не смогла ей отказать.

— Хорошо, иди, собирай вещи, — со вздохом согласилась я, проклиная себя за слабохарактерность.

Дочку как ветром сдуло из моей спальни.

— Да что же это такое? — в сердцах проворчала я, поднимаясь, — тоже вьет из меня веревки! Прямо как…

Перед глазами появилось лицо, которое мне так часто снится. Глаза цвета солнца и раскаленного песка, перевернувшие всю мою жизнь. Я больше никогда не увижу их обладателя. Никогда… Снова воспоминания полоснули по сердцу тупым ржавым ножом. Хотя…

Трудно назвать это воспоминаниями, я ведь никогда не забывала его… Ни на один миг, ни на секунду. Это сделать довольно трудно, когда рядом находится существо, которое смотрит на меня его глазами…

— Мам! Я готова! — малышка выскочила из своей комнаты, неся в руках маленький плюшевый рюкзачок, до отказа набитый детскими вещами.

— Я сейчас, дорогая, подожди минутку.

— Мам! Ну что ты так долго?

— Куда ты торопишься? — поинтересовалась я, вытаскивая из шкафа чистые джинсы, — этот оазис существует уже сотни лет! Ничего с ним не случится за пару минут!

— Я жду тебя в машине! — крикнула она уже в дверях.

Я только покачала головой. Этот ребенок сведет меня с ума.

Через несколько минут мы уже были в автомобиле. Я вставила ключ в замок зажигания и посмотрела на Лину, которая сидела рядом со мной, предусмотрительно пристегнувшись ремнем безопасности.

— Может быть все — таки скажешь, что на тебя нашло? — поинтересовалась я.

— Поехали, — произнесла она, глядя в темноту за окнами автомобиля.

— Нам нужно купить себе что-нибудь в дорогу.

— Ма-а-ам, — снова заканючила малышка, — я ничего не хочу. Ну, пожалуйста, поехали быстрее.

— Если ты не скажешь, что происходит, то мы останемся здесь! — предприняла я последнюю попытку прояснить ситуацию.

— Я хочу в оазис, — надула она губы.

— Хорошо.

Со вздохом я повернула ключ, и мы тронулись с места. Решив все — таки заехать по дороге в круглосуточный магазин за продуктами и водой, я свернула на выезде из города с трассы.

— Мам! Мы едем не туда! — встрепенулась моя девочка.

— Я куплю что-нибудь перекусить, и мы двинемся дальше. Нам придется долго путешествовать, и ты проголодаешься в дороге.

— Ну ладно, — вздохнула она, — только давай не будем покупать много. Хорошо, мамочка?

Я удивленно посмотрела на нее. Зная страсть моей дочери к магазинам и покупкам, я была, по меньшей мере, озадачена. Такое рвение выглядело более чем странно. Что она опять задумала?

Закупив в магазине немного припасов, я выехала на нужную трассу. Она была пуста. Неудивительно, сейчас три часа ночи, все спят. Лина тоже уснула в своем кресле, обхватив ручонками плюшевого зайца.

Дорога была идеально прямая, хорошо освещенная лунным светом и вести автомобиль было не трудно. В тишине на меня снова нахлынули воспоминания. Наш маленький оазис среди пустыни, в центре которого бежит ручей. Наверно там все изменилось… Деревья и кустарники разрослись еще больше. Интересно, мои цветы живы, или уже давно погибли? И большой пологий камень в виде плиты, на котором мы так любили сидеть ночами, освещаемые светом луны.

Рик… Я помню нашу первую встречу, в пыльном ангаре, когда твои глаза не дали мне погрузиться во мрак. Наши вылазки в охоте за непенами, разговоры, объятия и поцелуи. Где ты сейчас? Как бы мне хотелось увидеть тебя… Хоть одним глазком, хотя бы издалека… Просто увидеть твое лицо, твою улыбку, твои глаза… Надеюсь, что у тебя все хорошо. Ты счастлив, и забыл меня…

Погруженная в свои мысли, я только сейчас заметила, что мое лицо мокрое от слез. Я не могу туда ехать… Просто не могу. Каждая крупица памяти жалит меня как дикая оса, причиняя невыносимую боль. Я не могу снова оказаться в том месте, одна. Там все будет напоминать мне о нем…

Поддавшись внезапному порыву, я съехала с трассы и остановила автомобиль.

— Мам! — встрепенулась малышка, — мам, почему мы остановились?

— Мы никуда не едем, Лина… — дрожащим голосом прошептала я.

Ее глаза округлились от удивления.

— Почему? — пропищала она, — почему, мам?

— Прости, милая… Я не могу, просто не могу… — меня душили слезы.

— Мам! Ну не плачь… пожалуйста. Не плачь…

Она вскарабкалась мне на колени и принялась вытирать мое лицо теплыми ручонками.

— Я не поеду в тот оазис, Лина. — отведя взгляд, тихо сказала я.

— Мы не едем туда? — потрясенно прошептала малышка.

— Нет.

Она вдруг скривила гримасу на личике и заплакала. Заплакала так, как плачут люди только от большой потери — молча, без криков и всхлипов. По ее лицу катились слезы, а в глазах была такая боль, что мое сердце почти разорвалось на части.