Я с подозрением посмотрел на него, но и тут спорить не стал. Уж очень мне не нравились их эмоции.

Ещё больше мне не понравилась вся эта ситуация в тот момент, когда полицейский принял из моих рук телефон…

…и выключил его.

И вот в этот момент оба мужика испытали облегчение. Словно опасности избежали. А я окончательно понял, что всё происходящее — какая-то полная срань, когда меня уложили лицом в асфальт.

— Проверь его карманы, — сказал один из них, держа меня за руки.

— Сейчас, — тут же отозвался второй, и я ощутил, как его ладони ощупывают полы пиджака.

Мне бы в этот момент возмутиться. Потребовать отпустить. Ещё там что-то. Может, даже начать вырываться!

Да только я не идиот. Уже и так понял, что всё это выглядит слишком подозрительно, чтобы быть обычной и рядовой проверкой. Эти ребята были тут именно из-за меня. Только вот причина…

— Нашёл, — неожиданное сказал один из них.

Вывернув голову посмотрел на предмет в его руке.

— Да вы издеваетесь, — пораженно произнес я, глядя на небольшой полиэтиленовый свёрток и уже примерно представляя, что именно лежит внутри.

— А мы это мы в отделении разберёмся, — тут же с довольной улыбкой заявил тот, что держал обтянутый хирургической перчаткой свёрток. — Пакуй его, Стас.

Таа-а-а-ак. С каждой минутой эта ситуация становилась всё любопытнее и любопытнее.

Я сидел на заднем сиденье патрульной машины. Руки за спиной были скованы наручниками и болели. Гад затянул браслеты так, что казалось, у меня сейчас ладони отвалятся.

Мне бы паниковать… но вместо этого я сидел и думал. А что мне, собственно, делать? Этот вопрос стоял в приоритетах сразу за «а что, собственно, вообще происходит?».

Что мы имеем? Какую-то глупую и абсолютно картонную подставу. Однозначно. И ведь меня к ней фиг припишешь. Я ещё в тот момент, как увидел злополучный свёрток у него в руках, моментально сжал ладони в кулаки. Так, чтобы даже случайно нельзя было оставить на этой дряни свои пальцы. В том, что моих отпечатков у них не было, я не сомневался.

Признаюсь, я даже рассчитывал, что они сейчас действительно заставят меня его «потрогать». Но нет. К моему удивлению, они даже попытки такой не сделали.

Так что же всё-таки происходит? Может, у парней «план» горит? Нет. Вряд ли. Уж слишком они были на мне сосредоточены. Похоже, что именно меня ждали. Значит, причина в чём-то другом. Только в чём?

Первый порыв использовать собственную Реликвию и отвязаться от этих парней я задавил в корне. Да, очень хотелось, но что толку? Ну отвяжусь я от них, а дальше что? Всё так же останусь в неведении относительно происходящего.

Нет. Я хочу понять, что именно происходит. А для этого придётся чуть-чуть поиграть по чужим правилам.

— Куда меня везут? — потребовал ответа из чистого любопытства.

— В отделение, — тут же отозвался тот, который меня в наручники упаковал. — Оформлять будем. За распространение и работу закладчиком.

Ладно. Виноват. Не сдержался.

— Чего ржёшь? — тут же разозлился тот, что вёл машину. — Может, тебе перцовкой в глаза брызнуть, чтобы не так весело было?

— Не, — усмехнулся я, окончательно понимая смысл происходящего. — Нет, уважаемый. Всё в порядке. Всё просто отлично.

Поездка не продлилась очень уж долго. Пока ехали, я внимательно следил за обстановкой за окном. Понятия не имею, где именно в нашем районе находится отделение полиции, да это и не важно. Всё равно мы уже в другой уехали.

Примерно через тридцать минут машина свернула на стоянку перед зданием, где находилось отделение полицейского участка. Остановились. Оба офицера вылезли наружу, и тот, что запаковал меня ранее, открыл дверь.

— Вылезай. И без резких движений, — пробасил он, на всякий случай держа в руке дубинку.

— Да без проблем, — отозвался я, медленно выбираясь наружу и стараясь лишний раз не делать резких движений. Получить по хребту этой дубинкой мне сейчас совсем не хотелось.

Взяв под локти, полицейские повели меня в отделение.

Впервые за обе жизни я попал на оформление. Вот что в прошлой, что в этой как-то до этого момента везло. А тут нате вам.

Сама процедура не представляла собой что-то необычное. Дежурный внёс в жупнал время, в которое меня привели. Затем сопроводили в отдельную комнату, где изъяли все личные вещи, описав и составив на них протокол. В особенности уделили внимание этому дурацкому свёртку, тут же оформив его как возможную улику.

— У меня есть право на звонок, — сообщил после того, как поставил подпись на описи, стараясь не касаться её руками. С ручкой ничего особого поделать всё равно не мог, но пара случайных на вид движений ладонью, и за неё можно не волноваться.

— И кому же ты собираешься звонить? — поинтересовался один из задержавших меня офицеров.

— А это не ваше дело, — отозвался я. — Но поскольку я всецело с вами сотрудничаю, то, так уж и быть, отвечу. Своему адвокату.

— А что? Сам себе не поможешь? — тут же заржал другой, но быстро получил тычок локтем от первого.

— Без проблем, — с явно наигранной вежливость заявил он. — Конечно же, мы будем рады удовлетворить ваше требование и право на звонок. Как только закончим с процедурой оформления.

Ага. Конечно. Только вот не нравились мне его эмоции. От слова совсем. Ну посмотрим. На крайний случай у меня оставался козырь в рукаве.

В завершение мне зачитали мои права и выдали постановление о задержании, где уже заранее присутствовала классная такая формулировка: хранение наркотических веществ в крупном размере с целью распространения.

Читая это, я едва снова чуть не заржал. На какую-то долю секунды подумалось, что всё это дело подстроил Стрельцов с целью мне отомстить. Уж больно в сложных отношениях мы расстались. Да и прижал я его… ну не то чтобы сильно, но болезненно. Так часто бывает, когда давишь на личное.

Но всё же нет. Не верил я, что такой человек, как мой знакомый прокурор, будет устраивать подобного рода цирк из маленькой мести. Он, конечно, мстителен. Это да. Но его месть носила характер священного похода против зла и не подходил под что-то столь мелкое.

Нет. Тут что-то другое. И я очень хотел выяснить, что именно.

После личного осмотра, не найдя ничего, что хоть как-то могло выглядеть подозрительно, мне застегнули наручники, для разнообразия в этот раз спереди, и перевели в другое помещение, где на столе стоял старый проводной телефон.

— Пожалуйста. Можешь звонить, — небрежно бросил офицер, отойдя к стене.

— А как же моё право на конфиденциальность? — не сдержав улыбку, спросил я его, на что получил пропитанную сарказмом усмешку.

— Я вот сейчас выйду, а ты возьмёшь да на этом проводе повесишься. Не. Давай, при мне звони.

— Да легко.

Сняв трубку, набрал номер Романа. Знаю, что поздно, но это лучший вариант в такой ситуации. Да и в целом я не особо рассчитывал, что его помощь вовсе понадобится.

Первый гудок. Второй.

— Да? — услышал я в телефоне голос Лазарева.

— Это Александр. Я сейчас…

Вот в общем-то и всё, что я успел сказать в трубку до того, как разговор прервался.

Повернул голову. Посмотрел на привалившегося к стене ухмыляющегося полицейского. Затем опустил взгляд на его ногу, которой он выдернул провод телефона из розетки.

— Похоже, что твой звонок прервался, — хмыкнул он, глядя на меня. — Какая жалость, что он у тебя один и потратил ты его так бездарно.

— Действительно, — согласился я. — Только вот не уверен, что всё же он был зря.

Видимо, моё абсолютное спокойствие несколько выбило полицейского из колеи. А чего он сейчас ожидал? Что я буду орать и требовать нового? Так не буду. На самом деле я ждал именно чего-то подобного. Ещё в тот момент, когда мы зашли, а я не увидел камер наблюдения в комнате.

— Итак, — сказал я, бросив трубку на базу. — Что дальше?

— А дальше ты у нас посидишь, пока мы на тебя ориентировку проверим, — тут же отозвался полицейский, подходя ко мне.