— Доброе, — сказала мне Настя, зайдя утром в отдел. — Ты посмотрел то, что я тебе вчера вечером прислала?

Голос вроде нормальный. Злость на меня если и присутствовала, то где-то глубоко в эмоциях, явно хорошо сдерживаемая.

Сказать ей сейчас? Я же обещал Роману, что соглашусь на ее предложение. Не то чтобы хотелось, но раз дал слово принять ее приглашение, то почему нет? С другой стороны, я прямо сейчас мог с ходу придумать как минимум три или четыре способа более продуктивно потратить это время.

— Доброе, Насть. Да, посмотрел.

Ещё немного подумал. Ладно, чего тянуть кота за хвост. Обещал, значит надо.

— Насть…

— Что? — Севшая за стол Лазарева открыла ноут и сейчас, похоже, просматривала скопившуюся за выходные и утро почту.

— Я пойду с тобой на прием.

— Хорошо, — так же отстраненно ответила она, продолжая смотреть в экран.

Ладно. Похоже, до нее не сразу дошло. Подождем…

— Стоп, что? — через несколько секунд вскинулась она, когда поняла смысл моих слов.

— Не люблю повторяться. Ты меня звала с собой? Звала. Я иду. — Затем подумал и добавил: — Но если, конечно же, тебе это не нужно, то я с удовольствием…

— Нужно!

А затем на ее лице появилось подозрительное выражение.

— Почему передумал? — тут же спросила Лазарева, явно не до конца поверив в то, что сейчас услышала.

— Ну ты же сама говорила, что это великолепный шанс и всё такое, — помахал рукой. — Вот я и решил воспользоваться твоим, без сомнения, мудрым советом. Но, как я уже сказал…

— Идем! — быстро сказала Настя, даже не дав мне закончить. — Я сообщу тебе время.

Мне стоило очень больших трудов не заржать в этот момент. Создавалось впечатление, будто она разрывалась между необходимостью сохранять хотя бы видимость спокойствия и желанием сорваться и бежать куда-то. Скорее всего, в один конкретный кабинет на шестьдесят седьмом этаже. Имелось у меня кое-какое подозрение после его слов о том, что ему это будет стоить дороже, чем мне.

Так что мне даже интересно, что именно за договоренность существовала между ними. О том, что там всё не так просто, я понял ещё вечером в пятницу. А сейчас…

Протянув руку, снял трубку с зазвонившего на столе служебного телефона.

— Да?

— Здравствуйте, — прозвучал из трубки приятный женский голос. — Меня зовут Евгения. Ресепшен здания. К вам посетитель пришёл. Он хотел пройти, чтобы попасть в фирму, но его нет в списке посетителей.

О как. Любопытно.

— К нам — это к кому? — уточнил я.

— Вы Александр Рахманов?

— Ну.

— Он сказал, что его зовут Лев Калинский. Сообщил, что принёс исковое заявление и хочет передать вам его лично.

Так. Стоп. Какое к чёрту исковое заявление? Я быстро прокрутил в голове все материалы дела, чтобы понять, где именно мы могли пропустить подобное. К сожалению, ответ получался лишь один.

— Ясно.

— Мне пропустить его?

— Нет, — сразу же ответил я. Слишком много чести. — Скажите, пусть внизу ждёт. Мы подойдем.

— Конечно. Я передам ему.

Повесив трубку, заметил, что Настя пристально на меня смотрит.

— Что случилось?

— С проходной здания звонили. К нам Калинский припёрся, — сообщил я ей.

— Калинский? Сюда? Зачем?

— Сказали, что исковое заявление притащил.

— Иск? К нам?

— Нет, Настя, — вздохнул я. — Твоему брату. Конечно же, к нам. И если я прав, то всё куда хуже. Пойдем.

Покинув отдел, мы спустились на лифте в холл здания.

Калинский находился по ту сторону электронных турникетов. Стоял там гордый такой, в дорогом пальто и с кожаным портфелем. Ждал нас с весьма высокомерным выражением на лице. Заметив, как мы идем в его сторону от лифтов, скользнул глазами по мне, затем перевел взгляд на Настю и усмехнулся одними губами.

— Притащил ее за собой? — спросил первым делом, едва мы только подошли.

— Что, решил снова опозориться? — начала было распаляться Настя, но я быстро вышел вперед.

Не для этого мы тут.

— Она работает со мной, — ответил спокойно. — И если не забыл, то это она уделала тебя в прошлый раз…

В его короткой усмешке было столько иронии, что можно было в ней всё здание утопить.

— Ну да, конечно, — сказал Лев. — Еще скажи, что идея этой чудной ловушки целиком и полностью принадлежала ей. Я даже на несколько секунд задумался о том, что она действительно могла придумать что-то такое… но нет. Не думаю, что это её уровень.

— Никого не интересует, что ты там думаешь, — не скрывая своего отношения к нему в голосе, прошипела Анастасия. — Тебя просто гложет, что я выиграла у тебя…

— Боже мой, Настенька. — Судя по его эмоциям, он едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. — Разве что в твоих мечтах. Тебе бы мозгов не хватило придумать что-то столь ловкое и хитрое. Или забыла, кому ты проигрывала всякий раз, как… Да каждый раз, собственно.

Так. Пора это заканчивать, а то она сейчас на него набросится.

— Что тебе надо?

— Знаешь, а ты любопытный парень, — произнес Лев, глядя исключительно на меня и делая вид, будто Лазаревой тут не было и в помине. — Я посмотрел запись твоего процесса со Стрельцовым. Так ловко довести его до подобного состояния. Хвалю…

— Можешь свою похвалу себе в задницу засунуть, — перебил я его, абсолютно не испытывая желания вступать сейчас в какую-либо полемику с этим парнем. — Говори, зачем пришел, и проваливай. У нас не так много времени, чтобы тратить его ещё и на тебя.

И для проформы покрутил рукой, как бы показывая, где мы находимся.

— Деловой настрой, значит, — недовольно хмыкнул он, видимо поняв мой посыл. — Что же, похвально. Одобряю.

Открыв портфель, Калинский достал из него тонкую папку с лежащими внутри белоснежными листами. Судя по «шапке» на титульной странице, которую я успел рассмотреть через прозрачную обложку папки, это действительно иск.

— Мой клиент подает в суд на Уткина. — Лев протянул папку мне.

— Интересно, на каком основании?

В этот момент глаза Калинского загорелись от предвкушения.

— Злоупотребление должностными полномочиями. Служебный подлог. Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации морского транспортного средства. Выбирай любую, но мы подадим общий иск по всем этим статьям. Или что? Не думал, что его маленькая тайна станет явной? Нам известно, что он подделал записи в журнале о том, кто именно проверял контейнерные крепления.

Сука. Я вот как чувствовал, что это всплывёт. Так и знал.

— Чушь собачья, — моментально взбрыкнула Настя. — Вы не сможете протащить эти обвинения через суд!

— И каким же образом ты пришла к этому выводу, Настенька?

Лазарева бросила на меня короткий взгляд, но я ничего не сказал. Не потому, что мне было нечего. Просто в эту секунду я очень усиленно думал, просчитывая возможные варианты. А она, видимо, приняла моё молчание за повод для того, чтобы действовать.

— Мы оспорим…

— Дай сюда, — сказал я, перебив её и выдернув иск из руки Калинского. — Пошли, Насть.

— Но…

— Иди за мной! — уже твёрже сказал я таким тоном, что даже она поняла: тут лучше не спорить.

— Да, Настенька, давай, — прозвучало нам в спину, когда мы уже почти дошли до пропускных турникетов. — Тебе всегда удавалось крайне хорошо бегать за теми, кто лучше тебя.

Остановился.

— Подержи-ка, — сказал я, сунув папку в руки Лазаревой, и развернулся.

Калинский всё ещё стоял там и усмехался, засунув руки в карманы своего дорогого пальто.

— У тебя проблемы? — задал я вопрос, подходя к нему вплотную. — Нет? Иск передал, а теперь вали отсюда. Ни у меня, ни у Насти нет лишнего времени на то, чтобы тратить его на тебя ещё больше.

— Не, на самом деле это забавно, — усмехнулся Калинский. — Даже удивительно, как эту снобскую аристократку тянет на простолюдинов, которые всегда будут превосходить её во всём.

Произнёс он это нарочито медленно. Не очень громко, но ровно настолько, чтобы Настя могла это услышать.