-Вы опять излишне категоричны, Иосиф. Ещё и затрагиваете вопросы высокой политики, которые находятся вне вашей компетенции, — отчитал меня Михаил Николаевич, — Что касается поведения Пруссии, то я на вашей стороне. Что вы предлагаете? Ведь у вас есть какой-то план?

-Ничего нового. Основным центром сосредоточения польских бунтовщиков является Губминнен и, в меньшей степени, Алленштайн. До первого города от границы около пятидесяти вёрст, а до второго — чуть более ста. Местность там лесная и, несмотря на достаточно плотную населённость, можно незаметно подобраться к нужным городкам.

-Вы хотите напасть на провинциальные центры дружественного нам государства? Но ведь они расположены вдали от границы, что невозможно объяснить преследованием мятежников, — после моих слов трещину дала даже невозмутимость майора, — Это равносильно пограничному конфликту, с весьма печальными последствиями.

-Есть два варианта, — смутить меня подобными речами невозможно, — Мы действительно начинаем преследовать какую-нибудь шайку. В тех краях, кроме мятежников, хватает контрабандистов из жмуди, и прочей сволочи. Устроим погоню, а потом предъявим пруссакам тела якобы напавших на наши войска. Мол, другим удалось сбежать, их мы и преследовали. Под это дело можно уничтожить типографии, заодно захватить основных фигурантов и переправить их через границу.

-Иосиф, мне уже страшно подумать, про второй вариант, — улыбнулся Муравьёв.

-Обыкновенная диверсионная группа, если использовать французское название. Сначала через агентов получаем информацию о мятежниках, которая должна быть у жандармов. Ещё не помешают данные о расположении прусских пограничников. Далее, готовим два отряда, которые можно законспирировать под купцов или обычных путешественников, решивших объехать неспокойные губернии. Потом, действуем так же — уничтожаем имущество и мятежников, захватываем в плен важных персон. Проблема только в отходе второй группы. Там лучше прорываться на юг — к границе с Виленским Краем. До Губминнена и обратно можно прогуляться без особых проблем. Главное, чтобы не вмешались местные полицейские. Если будут жертвы среди пруссаков, тогда скандала не избежать.

-Значит, диверсия? — переспросил Михаил Николаевич и снова улыбнулся, — Интересно, есть ли у вас менее радикальный способ разрешения сложившейся ситуации.

-Конечно, — отвечаю без раздумья, — Нота протеста в Берлин с требованием немедленно начать выполнять взятые на себя обязательства в пограничье. А также немедленный арест и выдача всех мятежников. Но князь Горчаков на это не пойдёт, ибо пылает непонятной для меня любовью к Пруссии. Точно так его предшественник молился на Австрию. Думаю, не надо рассказывать, чем всё это закончилось, и кто предал нас в Крымскую?

Муравьёв уже не улыбался, а просто тяжело вздохнул. Вроде он уже привык к моим специфическим заявлениям, но видно, не совсем.

-Я не буду вам опять объяснять о недопустимости некоторых речей. Хорошо, что здесь нет лишних ушей. Поэтому спишем всё на юный возраст. Ещё мне непонятно, откуда у вас такие оригинальные мысли, но бог с ним. Но раз мы затронули подобную тему, то позвольте спросить. Чего вас смущает в русско-прусских отношениях, за исключением невыполнения Конвенции? России нужны союзники, что показала последняя война. Пруссия, лично мне, тоже видится наиболее благоприятным вариантом. Не с Францией же нам дружить, и тем более Австрией? И вообще, что вы думаете о нынешнем союзе двух сильнейших немецких держав.

Вижу, что Мосолов и Красников буквально затаили дыхание. Вопросы внешней и высокой политики мы обсуждаем редко, просто времени нет. А ситуация действительно сложная. В русском обществе многие недовольны заигрыванием и сближением с пруссаками.

-На одном туманном острове говорят, что у их страны нет вечных друзей и вечных врагов, а есть вечные интересы. Почему русская внешняя политика не следует подобной стратегии — для меня загадка. Если возвращаться к нашим баранам, сиречь Пруссии с Австрией, — собеседники ответили на подобное сравнение дружным смехом, — То даже слепой видит, что пруссаки замахнулись на доминирование в немецких землях. В ближайшее время, при помощи австрийских и других немецких союзников, они принудят Данию вернуть Шлезвиг и Голшьтейн. Только наивные товарищи из Вены не понимают одного. Они необходимы Берлину исключительно для предотвращения давления со стороны других сильных держав. России это даром не нужно. Англия если и попытается воевать, то руками Франции. А у последней, после вмешательства в мексиканские дела[1], своих проблем хватает. Тем более, что там англичане предали французов, эвакуировав свои войска до начала активных боевых действий. Париж несёт потери, которые увеличиваются с каждым годом. Это не считая огромных расходов на содержание целой армии в Новом Свете.

Делаю глоток воды, так как горло давно пересохло. Удивительно, но все собеседники очень внимательно слушают мои дилетантские рассуждения. Значит, будем продолжать.

-Обезопасив себя со всех сторон и, отторгнув от Дании две провинции в совместное с австрияками пользование, Пруссия пойдёт дальше. Аппетит приходит во время еды. Значит, следующей жертвой Бисмарка станет наш старый знакомый, Франц Иосиф I, предавший Россию при первой возможности. После победы над Веной, объединить оставшиеся германские земли в единое государство — вопрос нескольких лет. Там даже война не потребуется — договорятся. Уверен, что с небольшими землями уже всё решено. А Бавария, Ганновер и Вюртемберг в одиночку не выстоят против пруссаков. Их вхождение в единое государство предопределено. Потом нас ждут ещё более весёлые события — франко-прусская война. Французы точно не захотят терпеть под носом единую и усиливающуюся с каждым годом Германию. Но мексиканские дела не дадут возможности Наполеону вовремя среагировать на ситуацию.

-Так в чём же ошибка русской дипломатии? — Красников впервые подключился к беседе, — Австрия — наш непримиримый враг, как вы сами выразились. Наполеон III нас ненавидит, и не стоит забывать недавнюю войну, проигранную Россией. Наше общество, резко отрицательно встретит даже намёк на сближение с Парижем. Пруссия выглядит нашим естественным союзником.

-Так, да не так. Вспомните про слова лорда Пальмерстона — не может у страны быть вечных союзников. Кто-то в этом дуэте должен занять подчинённое положение, что неприемлемо для России. Поэтому в будущем конфликте мы просто обязаны поддержать Австрию, к чему надо начинать готовиться уже сейчас. Тем более, что есть хороший повод — фактическое нарушение Пруссией подписанной пару месяцев назад Конвенции.

-Вы меня совсем запутали, Иосиф. Недавно вы заявляли, что именно Австрия является нашим главным врагом, — Муравьёв уже не скрывал своего удивления, — А теперь мы должны её поддерживать. Я совсем запутался.

-Правильно. Вена предаст нас опять, когда посчитает нужным. Но создание единого германского государства во главе с Пруссией гораздо опаснее. Поэтому надо сделать всё возможное, чтобы Австрия не проиграла войну. Если она победит, то будет ещё лучше. В отличие от Вены, Берлин построит монолитную и агрессивную империю. Под руководством Австрии, будущий немецкий союз превратится в аморфное образование, которое будут разрывать многочисленные внутренние противоречия. Плюс, это вечная война или противостояние с Пруссией. Заодно неизбежен перманентный конфликт с Францией. У России, в случае подобного исхода, появится время для передышки и решения внутренних проблем. Остаётся Англия, где считают, что нашей стране лучше постоянно воевать. Но ситуация в Европе может так запутаться, что это потребует самого пристального внимания Лондона. Нас в кои веки могут оставить в покое. Есть ещё Италия и Порта, но их фактор пока незначительный. Хотя, в свете популярности идей панславянизма и заботе России о балканских народах, столкновение с турками неизбежно.

-Ладно, пофантазировали, и хватит, — прекратил полёт моей мысли генерал-губернатор, — У меня ещё много дел, и у вас тоже. Корнет, вы только не до конца ответили по нынешней ситуации. Если не сжигать путём лихого наскока мирные прусские города, то какой вы видите выход?