-Я прошу принять в ваш отряд двух унтеров, которые недавно прибыли из столицы. Оба были переведены из армии, где показали себя с самой лучшей стороны. Думаю, они быстро поймут, что от них требуется. Более того, скоро должны прибыть два молодых офицера, на которых возложена обязанность стать вашими учениками. Все действия согласованы с Его Превосходительством.

Сначала я немного полыхнул негативными эмоциями, но потом успокоился. Всё это идёт на пользу моей стране. Значит, моя святая обязанность — помогать инициативному офицеру. Лосев даже поднялся в моих глазах. Просто нужно находиться в этом времени, чтобы понимать отличия с другими эпохами. Дело даже не в спеси или нежелании воспринимать новации. Они абсолютно другие. Человеческая цивилизация ещё не пережила все чудеса, на которые был богат XX век. Поэтому, инициативный офицер в больших чинах — находка, с которой надо дружить. Они просто не понимают, какие опасности и потрясения ждут империю уже через несколько лет.

С другой стороны, отряду не помешают два новых человека. Подготовка у опытных унтеров наверняка на высоком уровне. Самое главное — в этот раз со мной не будет других офицеров. Мне эти чистоплюи даром не нужны. Что значит — нельзя проводить экспресс-допрос?! А если от этого зависит жизнь твоих подчинённых? В общем, я аккуратно избавился от Денисова, который навязывался в попутчики. Тот вроде не особо обиделся.

-Ваше благородие, — кто-то тронул меня за плечо.

-А? Чего?

Я опять погрузился в свои мысли и не уловил изменения обстановки. Дело было в том, что прибыла наша разведка. Улыбающийся солдат сразу начал вываливать информацию.

-Всё, как и сказал сын старосты. Главарь засел в деревеньке Гребенец. Охрана у него небольшая. Сами мятежники раскиданы по соседним деревням. Быстро собрать свои силы они не успеют. Но не это главное. У разбойников какое-то оживление — гонцы скачут туда-сюда. Думаю, завтра сбор ихних атаманов.

Обдумываю ситуацию. Лезть вперёд особого смысла нет. Насколько я помню план местности, сбежать мятежникам будет сложно. На юге сплошные леса и болота, где мятежники долго не продержатся без припасов. Разбить их мы можем в любой момент. Другой вопрос, что потом придётся отлавливать отдельные группы и одиночек. Процедура эта весьма трудозатратная, учитывая качество дорог и весеннюю распутицу. Но и ждать нет никакого смысла, если главари инсургентов собрались на общее совещание. Значит, скоро они приступят к активным действиям. Нас пока не обнаружили, так как мы расположились в небольшой деревеньке в отдалении от основного тракта. А вот основные силы, которые обогнули Игумен, предварительно заблокировав все дороги, долго скрывать невозможно. Отряду и так повезло, что удалось миновать секреты, выставленные вёрстах в десяти от расположения мятежников. Вообще, это довольно странно, так как восставшие до сих пор проявляли поразительную беспечность. Или они начали учиться на своих ошибках, либо среди этой разнородной и недисциплинированной публики нашёлся грамотный командир. Бывших офицеров императорской армии там хватает. Одни мои браться чего стоят.

Сейчас не до семейных разборок. Хотя мне непонятно, почему Ян и Винцент медлят с выступлением. В решительности им точно не окажешь, значит, есть какая-то веская причина.

-Павлов, — зову своего унтера, — Готовь гонца к генералу Русинову. Я сейчас напишу записку. И передай всем отбой, но чтобы предварительно проверили оружие. Надо отдохнуть перед завтрашним делом.

Выхожу на улицу, чтобы подышать воздухом. Это я аллегорически, так как во дворе пахнет навозом. В глаза сразу бросается убогость крестьянского быта. Нет, всё чистенько, постройки и забор весьма добротные. Хата немного отличается от классической русской избы, но незначительно. Ещё хорошо, что у хозяев, где расположился я с немцем и полешуком, есть нормальная печь с трубой. Остальным парням из мобильного отряда приходится дышать дымом, ведь в других домах топят по-чёрному.

В голове полный кавардак, из-за письма Агнешки. Чувствую я себя нормально, и особыми душевными терзаниями не страдаю. Проблема в том, что сейчас мой отряд и идущие следом войска, должны нейтрализовать шайку Болеслава Свенторжецкого, доброго соседа нашего семейства и старшего брата сероглазки. А в остальном, прекрасная маркиза — всё хорошо, всё хорошо!

На самом деле, у меня готов ответ для моей здешней любви. Он как раз пересекается с её вопросом, как смотреть в глаза варшавской родне. Только мои слова вряд ли понравятся Агнешке и будут восприняты ею всерьёз. А я бы спросил её о следующем.

Как мне смотреть в глаза местной девчушке Раде, отца которой повесили повстанцы? Просто так, потому что он был старостой, православным, и подозревался в сочувствии русским властям. А сестрицу этой девочки, ненамного старше по возрасту, изнасиловали на её глазах жолнежи Свенторжецкого. Ещё тяжелее мне описать полные отчаяния глаза Янки, который успокаивал искалеченную девочку. И мучают меня сомнения, что полешук может проникнуться сочувствием к одной польской фифе. Меня самого испугала реакция солдат, которые были готовы нестись сломя голову и мстить изуверам. В массе своей народ из крестьян, и много чего хлебнул от собственных помещиков. Но те хоть знали меру, если не брать разного рода отморозков. А здесь паны с удовольствием вспомнили прошлое и оторвались на славу.

Зря Муравьёв тянет с указом, который дарует крестьянам землю за помощь в нейтрализации восставших. Это я подкинул ему такую идею, но она была встречена без энтузиазма. Понятно, что может полыхнуть весь Край, и даже коронная Польша. За бесплатную землю мужик готов смести кого угодно, даже нынешнего царя Александра II. Думаю, именно это останавливает генерал-губернатора. Слухи быстро дойдут до России, и это может спровоцировать бунты. Народ недоволен отменой крепости. Вернее, той извращённой формой, в которой была проведена реформа. Среди мужиков до сих пор бытует мнение, что царь-батюшка ничего не знает и во всём виноваты бояре.

Времена меняются, но российской власти это не касается. Наш правитель всегда безгрешен и свят, а во всём виновато треклятое окружение. Именно эти поганые шепчут в царственные уши всякие гадости, и действуют за его спиной. А сам царь хороший, и всей душой за народ!

Чего-то меня опять понесло в далёкие дали. Захожу в дом, где большая комната разделена на две части. Семейству казнённого старосты пришлось потесниться. Мы втроём заняли один из углов, отгородим его парой простыней, которые таскал с собой запасливый Янка. Надо попробовать уснуть, стараясь не обращать внимания на запах немытых тел и просто спёртый воздух. Дорога утомила меня капитально. Вроде едешь в телеге, но тряска просто убивает. Ещё эта непроходимая грязь, которая выматывает похлеще всего остального. Но лучше трястись на скрипучей колымаге, чем сидеть в Вильно и следить за ситуацией со стороны. Плюс никто не отменял месть за убийство Юзефы. Я, может, и не рыцарь в сияющих доспехах, но своё слово привык держать. Заворачиваюсь в шинель, пытаясь удобнее расположиться на лавке, насколько это возможно.

Утро красит нежным цветом стены древней хаты. Ни черта оно не красит, а наоборот, стала видна скромная обстановка крестьянского быта. Эта семья ещё зажиточная, по местным меркам. В другие избы и зайти страшно. Надеюсь, я не обзавёлся дополнительной живностью от гостеприимных хозяев. За этим делом я слежу особо строго, и стараюсь мыться при любой возможности. Но с гигиеной, в эти времена, большие проблемы. От вшей и клопов вас не убережёт даже дворянское происхождение.

Хорошенько умывшись после интенсивной разминки, сажусь за грубый стол. Хозяйка с утра пораньше приготовила кашу с салом. Хлеб вчерашний, но всё равно вкусный. Мы решили поделиться с крестьянами мукой и крупами. Посещение «борцов за счастье трудового народа» в деревню порадовало не только изнасилованными женщинами. Мятежники основательно выгребли съестные припасы, ополовинив поголовье скота. Про казнь двух мужиков лучше и не вспоминать. После того, как мы разобьём отряд инсургентов, надо будет раскидать захваченные провиант и одежду по близлежащим деревням. Трупам сапоги и верхняя одежда без надобности, а у крестьян будет небольшой праздник.