Ещё надо заметить, что в узкий круг Муравьёва, недавно вошёл генерал Кауфман[1], назначенный его заместителем. Человеком он был образованным и грамотным. Константин Петрович сразу сошёлся с Михаилом Николаевичем, что удивительно, так как последний недолюбливал немцев. А ещё новый зам был человеком решительным. Может, это хорошие качества для войны, но в политике требуются иные качества. От него, как раз, шли некоторые предложения, с которыми я категорически не согласен.

Расположились мы в просторном кабинете Муравьёва. Тот по своей привычке сидел рядом с камином и смотрел на огонь. Мосолов разместился в удобном кресле и вытянул раненую ногу. Кауфман, я и Лосев сидели за столом. Хорошо, что генерал-губернатор особо не пьёт, зато уважает чай. Вот этим замечательным напитком я сейчас и наслаждался. Но всё когда-нибудь заканчивается и мне пора начинать заготовленную речь. Ставлю фарфоровую чашку на блюдце, пробегаюсь взглядом по записям и поворачиваюсь к Михаилу Николаевичу.

-Сначала хочу задать вопрос для прояснения ситуации. Мы боремся с поляками как нацией или полонизацией управления Краем? К польскому народу я также отношу русских, исповедующих католицизм, принявших унию и литовцев. В массе своей они говорят на своих диалектах и по-польски. Западнорусские православные тоже.

-Странный вопрос, Иосиф, — отозвался Муравьёв, не оборачиваясь, — Можете конкретизировать, а не начинать издалека?

-Хорошо. По новому закону лицам католического вероисповедания запрещается работать в государственных учреждениях, заниматься преподаванием и даже разговаривать по-польски в общественных местах.

-И что же вас смущает, пан Козелл-Поклевский? — зачем-то влез в разговор Кауфман, — За всё надо платить. С учётом того количества жертв и финансового урона казне, это малая толика, которую должны заплатить поляки за мятеж.

-Хер, фон Кауфман, — делаю ударение на первом слове, дабы было понятно, что речь идёт не о господине, — Смутить меня не сможет даже десяток голых баб, если они забегут сейчас в кабинет. Я хотел уточнить у генерал-губернатора, что делать людям, оставшимся лояльным властям, не изменившим присяге и пострадавшим от мятежников? И что за странные планы запрещать людям разговаривать и вести переписку на родном языке? Не кажется вам, что это перебор?

-Пока мы обсуждаем различные варианты закона. Основная цель властей — полностью русифицировать общественную и экономическую жизнь Края. Ограничения на польский язык в быту, а также осуществление некоторых обрядов будут носить временный характер. Но я поддержу Константина Петровича в его желании узнать, с чем вы не согласны.

Муравьёв не дал Кауфману наговорить мне лишнего. Судя по красным пятнам на лице немца, разозлился тот весьма капитально.

-Бывшие земли Речи Посполитой начали включать в состав Российской империи по итогам четырёх разделов, начиная с 1772 года. Если брать Северо-Западный Край, то Витебск и Полоцк уже девяносто лет как российские.

-Мы тоже знаем историю, поручик, — зам губернатора, наконец, справился с эмоциями и включил режим сарказма, — Только разделов Польши было три, но это не важно. Может, озвучите нам суть.

-Под четвёртым разделом я имел в виду условия Парижского мирного договора 1815 года. Я начал издалека, дабы указать на непонятную политику наших властей. Огромный отрезок времени Петербург сначала умасливал магнатерию с простой шляхтой. Екатерина Великая связала узами родства десятки знатных родов с обеих сторон. В итоге мы получаем восстание Косцюшко, в котором приняли участие многие господа, целовавшие крест и присягнувшие России. Далее, разгром, но вместо начала необходимых реформ — амнистия и замыливание реальных проблем. Как результат с Наполеоном пришли около тридцати пяти полков польских легионеров. Могу ошибаться в точной цифре, ведь многие польско-литовские войска занимались охранной службой или выполняли вспомогательные функции. После победы над корсиканцем, очередной карнавал неслыханной щедрости и прощение откровенных врагов. Многие, из которых заняли высокие посты в администрации Края и армии. Вместо решения назревших проблем, Царство Польское получает конституцию, независимый парламент и очередные привилегии. Заканчивается всё восстанием 1830 года, которое чуть не переросло в народную войну.

-Иосиф, даже меня начал утомлять ваш урок истории, — опять вмешался Муравьёв, — Далее, вы расскажите, что вместо жёстких мер, власти амнистировали бунтовщиков и многие из них стали идейными вдохновителями очередного мятежа. Но я так и не понял, к чему вы ведёте.

-Объясните мне, в чём виноваты многочисленные полонизированные русские и обычные поляки, которые остались лояльны империи? В том, что на протяжении десятилетий царские власти потакали местным националистам? Вместо того чтобы проводить целенаправленную политику интеграции западнорусского народа в российское общество, чиновники делали всё наоборот. Власти шарахались из огня да в полымя и заигрывали с откровенными врагами. А сейчас, вы хотите за несколько месяцев решить проблемы, которые копились десятилетиями? Более того, многие из них искусственно созданы петербургскими ставленниками. Но если кто-то хочет проявить принципиальность, то давайте доведём всё до логического завершения. Почему из-за чужих ошибок и преступлений должны страдать десятки тысяч невиновных? Где наказания реальных виновников гибели людей.

-Поручик, я уже боюсь того, о чём далее пойдёт речь, — Михаил Николаевич усмехнулся не оборачиваясь.

-Нет уж, пусть продолжает, — воскликнул Кауфман.

-Я не слышал про суды над бывшим главой Края, шестью губернаторами, руководителями жандармерий и полицейскими чинами. Вы правы — вам не захочется слушать мои умозаключения. Почему без реакции осталась деятельность таких же чиновников в Царстве Польском? Особенно это касается некоторых излишне либеральных наместников. Там ситуация ещё хуже и погибло гораздо больше людей, чем в Северо-Западном Крае. Что-то я не слышал новостей об арестах или хотя бы про увольнения некоторых персон с их удалением от двора. Если наказывать виновных, то надо начинать с самого верха. А то получается, что пострадают лояльные России люди. Чиновники же будут и далее делать вид, что верно исполняют свой долг. В то же время, судя по инициативам Милютина, польские крестьяне получат невиданные преференции. Русский же мужик будет за всё это платить, в том числе своей кровью.

— Это возмутительно! Я отказываюсь далее выслушивать подобное и требую принять меры! — не выдержал Кауфман и вскочил со своего кресла, — Это не просто крамольные речи! Поручик посмел бросить тень на представителя августейшей фамилии!

-Не горячитесь, Константин Петрович, — остудил пыл генерала Муравьёв, — Иосиф излишне резок и, в связи с молодостью, не понимает сложившуюся ситуацию. Но в некоторых моментах я с ним согласен.

-Ваше Превосходительство…

-Господин генерал, мы здесь обсуждаем новый закон и просто обязаны рассмотреть его с разных сторон. Это не лихая кавалерийская атака, а политика. Тем более что многие проблемы откладывали на потом и замалчивались. И я согласен с поручиком, что наша задача русифицировать местную администрацию и деловую жизнь, а не бороться с поляками или католиками. Что у вас ещё, Иосиф?

-Кроме откровенно вредительских мыслей по запрету языка, есть ещё школы. Какой смысл мешать людям, учиться на родном наречии? Это касается не только поляков, но и западных русских, литовцев, немцев и жидов. Пусть дети спокойно заканчивают школу, а вот далее в училищах и университетах они могут получить знания только на великорусском языке. Но и здесь нельзя спешить. Надо дать преподавателям срок для перехода на новую программу. Естественно, это должно касаться лояльных России специалистов. Думаю, на первых порах возникнет большая нужда в русских кадрах. От поспешных решений пострадает качество образования, что нанесёт вред империи, — делаю паузу и допиваю остывший чай, — То же самое касается чиновников. Мы можем уволить всех поляков и католиков хоть завтра. У меня сразу возникает вопрос — кто их заменит во всех шести губерниях? Административная работа и так частично разрушена. Ведь пострадали от этого простые люди, которые месяцами не могут оформить обычные бумаги. Пока работа будет восстановлена, пройдёт не один месяц. Что касается люстрации, то у меня вопрос к составителям закона. А почему она не касается чиновников русского происхождения, которые виноваты не меньше, чем непосредственные участники восстания? Может, потому что они сейчас и помогают писать эти самые законы?