То есть ни один умник не мог добавить пару исключений, исходя из оценки состояния дел в губернии? Где я им в нынешнем Белостоке найду образованного православного? Они нарасхват, потому их практически нет. Евреев, поляков, униатов и лютеран хватает — я сейчас про грамотность. Ну нет здесь школ с преподаванием на великорусском. Про белорусский вообще молчу. Нравится это кому или нет, но пока даже такого народа нет — уж очень большой разброд по говорам и диалектам. И на всё это оказывает влияние религиозный фактор.
Но порядок наводить надо, поэтому пришлось пойти своим путём. Обратился к армейцам, на предмет выделить справных унтеров, у которых подошёл срок службы к концу. Из наиболее толковых православных и униатов сформировал две губернские школы, где их экстренно обучали делопроизводству, розыскной деятельности, умению вести допрос, сбору информации и много всего, что вспомнил из прочитанных детективов. Кто бы знал, чего мне это стоило морально и физически. Мне ведь приходилось не просто писать инструкции, но и заниматься бесконечными делами. Забавным фактором было то, что литератору своего мира я читал на немного ином русском языке, а инструкции приходилось писать на другом.
А споры за землю и имущество были в самом разгаре. И участвовали в нём буквально все. Крестьяне, мещане, иудеи и, конечно, дворяне — не могли пройти мимо. Благо, что ещё в Вильне я озаботился рекрутингом грамотных людей и профессионалами ещё старой школы, которые помогали мне рассматривать спорные вопросы. Буквально за пару месяцев мне удалось структуризировать процесс. В Гродно, Минске и Брест-Литовске заработали комиссии по разбору спорных вопросов. Я оттого и ворчу, что приходится постоянно мотаться между этими городами. Грязный, невыспавшийся, худой и раздражительный — именно так можно назвать некогда блестящего юношу, встреть его на дороге знакомые из прежней жизни. И вдруг, когда всё начало налаживаться, и ты понимаешь, что затраченные силы дают эффект, прилетает удар, откуда его точно не ждёшь.
Приглашение о встрече пришло в августе, когда наш отряд находился в Бельске. И тут приходит вызов по телеграфу. Но сразу в дорогу мы не двинулись, так как были дела. В принципе, ничего необычного — просто я взял за правило проверять подведомственные организации. Предварительно я просмотрел основные документы, большую часть передал на доследование. Переговорил с новым пополнением и с радостью осознал, что есть заметные сдвиги. Ребята весьма серьёзно приступили к выполнению своих обязанностей. Думаю, ещё несколько месяцев, и можно быть спокойным за соблюдение законности в губерниях, где мы наводили порядок.
Поэтому наш отряд пылил по стандартному бездорожью без каких-то опасений. По большому счёту, давно уже стало безопасно даже в самой глуши. Ну, может, по болотам и лесам бегает несколько групп, состоящих из совершенно упоротых фанатиков. При этом мы, в любом случае, соблюдали осторожность и маскировку. Тот самый охотник-стрелок показал, что в человека можно попасть и с трехсот метров, был бы хороший штуцер. Меня же не убило только чудом. Пан Микульский просто перепутал и пальнул в яркий мундир драгунского полковника, с кем мы выдвигались на акцию. Террориста мы взяли, допросили и быстро повесили. Целью был именно я, так как решение о моём уничтожении принято группой польских патриотов. Странно, но многие из лидеров мятежников почему-то предпочитают действовать из-за границы, посылая на смерть таких идеалистов, как достопамятный охотник.
По итогу проведённого анализа мы просто изменили порядок следования, переоделись в более простые мундиры и немного изменили оружие. Что касается новой формы, то заартачились только казачки, но удалось договориться. В первую очередь я запретил сабли и пики, которые бесполезны в лесу. Далее купил всему отряду револьверы и кинжалы. За образец формы взяли зелёные мундиры и шинели — типа, это временная форма специального отряда самого генерал-губернатора. Мне вообще всё равно, что носить. Но если быть честным, то пришло письмо от князя Барятинского, командующего Кавалергардского полка. Если вкратце, то до Питера дошли новости о моих художествах. В общем, меня ждут на суд чести, и временно отправили в отпуск. Чистоплюи хреновы. В итоге, белый мундир я надеваю крайне редко, вернее, он пылится в чемодане. Поэтому по дороге в Гродно, одолевали меня мысли, что тучи сгущаются.
-Рад видеть вас, поручик, — приветствовал меня Красников, как только я зашёл в кабинет помощника губернатора Гродно.
Нет, меня не потащили сразу на встречу. Для начала я банально вымылся, наелся от пуза и проспал более двух часов. Вернувшийся из дворца Янка сообщил, что меня с нетерпением ждут. Специально не надеваю мундир полка и являюсь на приём в эдакой полувоенной куртке, галифе и высоких ботинках на шнуровке. Надо сказать, что некоторые военные при встрече посматривают на меня достаточно странно. Даже не скажешь, чего в них было больше — возмущения или зависти. Что касается рекламы, то этот невинный мир пока просто беззащитен перед грамотным подходом жителя моего времени. Вот я и начал постепенно запускать среди полевых офицеров некоторые мысли. И в первую очередь аккуратно, но планомерно, делал акцент на функционале и дешевизне.
-Павел Павлович, рад, что ваши заслуги оценены по достоинству, — киваю на новые подполковничьи погоны адъютанта Муравьёва, и перевожу взгляд на второго присутствующего, — Александр Михайлович, надеюсь, что вы прибыли сюда не по делам ОКЖ, дабы арестовать меня?
Лосев, в отличие Красникова, не улыбался. Он вообще редко показывает свои чувства. Но его слова меня удивили, так как отношения с жандармом у нас складывались сложно.
-Ноги бы моей здесь не было, но приказ, — мне показалось, что подполковник тихо ругнулся, — Я сам весь в заботах и не нахожу свободной минуты. Здесь ещё надо отправляться за другим человеком, который сам погружён в дела. Вы, кстати, очень похудели, поручик, ещё в глазах появился нездоровый блеск. Сходите к врачу, не относитесь к этому несерьёзно.
Ну прямо заботливая мамочка. Хотя сам понимаю, что работаю фактически на износ. Подчинённые, в отличие от меня, могут нормально выспаться, я же по ночам копаюсь в бумагах.
-Только забота о моём здоровье вряд ли может стать причиной приезда столь высокопоставленных лиц. Не обижайтесь господа, но давайте ближе к делу. Я действительно устал, — сажусь в кресло и тяну руку с бокалом красного.
-Узнаю нашего наглого юношу! — засмеялся Красников, затем встал и начал ходить по небольшому кабинету.
-В свете сложившихся обстоятельств, Его Превосходительство отправляет вас в годовой отпуск. За вами сохраняются все выплаты и рост чинов. Но вам придётся покинуть ряды лейб-гвардии с переходом в звание титулярного советника. Поверьте, Иосиф, так будет лучше для всех. Скажем так, некоторые ваши действия дошли лично до императора. А с его решением не спорят. Главное — нам удалось отстоять ваше право находиться на государственной службе. Несмотря на то, что этот святоша Барятинский явился напрямую к императору и наговорил про вас кучу глупостей. Будто ещё два года назад уважающие семейства не боялись посылать отпрысков в этот притон!
-А я со всем этим не согласен! — вдруг резко произнёс Лосев, — Не буду описывать все перипетии, но я подал рапорт о вашем переводе в ОКЖ. Понятно, что между армейскими и жандармскими офицерами есть определённые противоречия. Только все ваши действия были направлены исключительно на пользу России. Более того, вы придумали достаточно интересные способы, как бороться и противостоять вооружённым инсургентам. Количество которых, в России, растёт как на дрожжах. К сожалению, моё руководство этого не понимает.
-Александр Николаевич излишне категоричен, — вмешался в разговор Красников, который перестал мозолить глаза и занял кресло, — Но поверьте, что сейчас это лучший выход. Кому надо — заметили ваше рвение, Иосиф. Только некоторых высокопоставленных господ смущают используемые вами методы. Всё-таки, политика отличается от боевых действий. Умеющих воевать в стране хватает, но нужно действовать тоньше.
