Не ему, конечно, а его бывшим подчинённым. Находясь в Пуэнт-Нуар, он спокойно попивал светлое бургундское, мешая его с перебродившим пальмовым соком, и ждал корабля, чтобы отплыть на нём в метрополию. Но, увы, этому не суждено было сбыться. И всё из-за этих проклятых нигеров.
Он уже паковал чемоданы, когда до него дошли вести о разгроме крупного военного отряда колониальных войск. Чёрт возьми, это что же такое творится. Откуда взялись воины этого… Мамбы, да ещё и в таком количестве. Хотя говорят, что у страха глаза велики, так оно, видимо, и было. Да и стыдно-с врать.
Раненый в бою, капитан Жовье докладывал о тысяче, или даже больше, туземцев, вооружённых огнестрельным оружием, и это при не обнаруженном чужом оружии, и гильзах от него. Все выстрелы были сделаны только из французских винтовок, и тех, которыми были вооружены колониальные войска самих французов. Да ещё и был потерян новейший пулемёт, один из тех, что только-только стали поступать в единичных экземплярах в войска, и совсем недавно.
— Позор!!!
С пулемётом, и тремястами солдатами, против тысячи туземцев, это не смешно — это позор!!! Ни один бой ещё не был проигран французами с таким позором, во всяком случае, в Африке.
Нужно было срочно предпринимать определённые шаги для того, чтобы наказать чернозадых злодеев, посмевших растоптать французскую честь и гордость. Одно настораживало, аборигены напали не только на французов, а ещё и, на обратном пути, на бельгийцев, угнав большое количество чёрных рабов. Да и белых бы угнали, только там таких не было.
И при этом они усиленно орали, коверкая слова на английском, все эти «огонь», «мой бог», «мы вас имели», и прочие гадости, на этом, не сильно эмоциональном языке.
Кто их этому научил, или подучил, оставалось неизвестным. Это могли сделать только боши. Всем остальным, это было совсем не выгодно, и вообще, ни к чему. Всё уже было давно поделено. Или это, всё-таки, англы перестарались, научив этих диких отморозков, простите, перегретых солнцем, дикарей, своему языку, натравливая на всех подряд. Это оставалось неизвестным. Кто знает, что творится в туманном Альбионе, и чему учат в закрытых элитных английских школах интернатского типа.
Долизи доложил в метрополию обо всём случившимся, как и доложил срочной депешей, в свою очередь, неожиданно, оставшийся за старшего, де Брюлле, уже получивший майора. Его начальника настигла шальная стрела, когда тот, вместе с небольшим отрядом, удирал из одного, попавшегося на пути сотника Момо, селения. Решил, дурак, лично проинспектировать работы по очистке местности, для строительства железной дороги.
Получив депеши, МИД Франции и Бельгии подготовили совместное коммюнике, и вручил ноты протеста канцлеру Германии, и верховному лорду британского правительства. Понятно, что кайзер Германии, Вильгельм-II, вместе с канцлером, только посмеялся. Подтверждённых фактов умышленного подзуживания дикарей против него не было, и возможно, что его люди, действительно, были ни при чём.
А вот с Великобританией, было не всё так просто, о чём говорило вытянувшееся на официальном приёме, и без того лошадиное, лицо верховного лорда, явно не ожидавшего такой подставы. Но это всё лирика. А нужна была практика.
Практиш — гут, арбайтен — гут, и ещё раз арбайтен — тоже гут, как говорят немцы. А ещё, полковнику Долизи нравилась немецкая поговорка, звучащая как: «За всё хорошее — смерть!», удивительно подходившая практически под любой случай. Любовью можно сделать многое, а вот любовью и револьвером, гораздо больше.
Так что, Мартин Долизи развил сумасшедшую деятельность, собирая все, имевшиеся под его началом, отряды, в единый кулак. Этим он не удовлетворился, и запросил из метрополии подкрепления и оружия. Раз эти гадёныши научились воевать, то надо их раздавить, пока из них не выросла здоровенная гадюка.
По слухам, этот Мамба, действительно, имел отношения к змеям. Местные туземцы уже передавали друг другу слухи о Великом унгане и змее — Мамбе. Эти слухи переходили в откровенный бред. Негры рассказывали друг другу, что Мамба способен передвигаться, словно змея. Ведь у него был человеческий торс, а всё, что ниже, полностью принадлежало змее.
— Тьфу, что за чушь! Одно радовало, если снизу он был похож на змея, то и размножаться не мог. — Ха, ха, ха, ну, хоть змеёныши не появятся.
Де Брюлле, который, оказывается, видел этого Мамбу воочию, клялся и божился, что это не так, но при этом странным образом отводил глаза, как бы сомневаясь в том, что сам сказал и видел.
Метрополия прислала быстрый ответ о положительном решении этого вопроса, и выделила целый пехотный батальон, для борьбы с чёрными повстанцами, а также прислала десять тысяч винтовок для того, чтобы вооружить местных негров.
Мартин Долизи приступил к формированию пехотных батальонов чёрных тиральеров, из негров. На это ушёл месяц, потом ещё один, пока не прибыл пехотный батальон из Франции. Незаметно, за всеми этими событиями наступил 1890 год. Новый год он встречал весь в делах и заботах, но это не помешало ему выпить несколько бутылочек «божоле» нового урожая, и закрепить полученный эффект шампанским.
Присланный «курвуазье», десятилетней выдержки, он решил пока отложить, до окончательной победы над черномазыми. А сейчас, следовало готовить местные батальоны.
Оружие пришло, и помимо десяти тысяч винтовок, с боеприпасами к ним, правительство Франции не поскупилось, и дополнительно прислало пять пулемётов Максима, и батарею лёгких пушек, чтобы уж окончательно уничтожить все воинские формирования неприятеля, что называется, на корню.
В официальном письме было распоряжение, не стесняться применять оружие, и не руководствоваться сентиментальностью, по отношению к врагам, посмевшим поднять руку на белого. Население этих районов не представляло никакой ценности, нужна была их территория.
А пока, все французские газеты вышли с материалом, содержащим фото развешенных, отрезанных голов французских тиральеров, вокруг французского форта, с описанием зверств чёрных дикарей (за это спасибо приятелю майора де Брюлле, корреспонденту «Ле Фигаро», Жи́ду). Этот крик подхватили и печатные издания других европейских стран, особенно старалась бельгийская пресса, чья единственная колония тоже пострадала.
Короткими заметками отделалась только пресса САСШ и России, но у них и колоний не было, хотя это, с какой стороны посмотреть. С Россией и так всё было понятно, а САСШ продолжала иезуитствовать и лицемерить, руководствуясь только своей выгодой. На словах они, конечно, распевали о свободе собственного чернокожего населения, а на деле, не ставя ни в грош, ни их, ни индейцев. Ну, да это их дело.
Общественное мнение было подготовлено, карт-бланш получен, и теперь пора было выступать в поход. В феврале 1890 года полковник Мартин Долизи выступил из Пуэнт-Нуара, во главе пятитысячного отряда, состоявшего из двух рот французского пехотного батальона, вооружённых тремя пулемётами и батареей лёгких горных пушек, переносимых на себе носильщиками-рабами, и пяти, вновь созданных, и ещё плохо обученных, батальонов чёрных тиральеров.
По меркам Африки, это была огромная сила, готовая раздавить, поверившего в себя, чернокожего вождя, чернокожих же дикарей. Майор де Брюлле, запросивший аналогичную помощь от короля Бельгии Леопольда-II, вёл, параллельно Долизи, свой отряд, состоявший из тысячи чёрных наёмников, собранных практически со всей Африки, и набранных из откровенных головорезов, практикующих людоедство, и ничуть этого не стесняющихся.
Для них, вырвать из ещё живого тела, сердце врага, или его печень, и съесть её сырой, было, как выпить стакан воды, в жаркую погоду. Чернокожие были слегка разбавлены белыми авантюристами, с уголовным прошлым. Встретиться они должны были в излучине реки Убанги, где непосредственно находился сам город Банги, их общая цель, но не окончательная, а только в качестве начального отсчёта.
Полковник Долизи намеревался там только начать, и, двигаясь дальше, перерезать путь расширения немецкого Камеруна, чтобы сразу пресечь поползновения Германии, на захват территорий Экваториальной Африки. Он намеревался достичь со своим отрядом берегов озера Чад. Там давно следовало навести порядок.
