— Так вы сказали, что афера обернулась прескверно, — вернулся Сент-Ив к начатому. — Пожалуй, это еще мягко сказано.

— Вы правы. Но как вы догадались о моей причастности? Впрочем, я понимаю, что не мне задавать вопросы, — Слокам отступил с солнца в тень здания — несмотря на близящийся вечер, было все еще жарко.

— Бедняга, погибший тем вечером, узнал меня, едва лишь завидев. Однако до меня только сегодня дошло, откуда же он меня знал. Я встречал его два-три раза у Мертона, когда он заходил к тому за доставками. Мне вспомнились его хромота и лицо. А потом я додумал и все остальное.

— Это был мой племянник, Джордж, сэр. Я все ломал голову, почему тем вечером он дал деру, это было так на него непохоже. Да он перед самим Люцифером не сдрейфил бы! Ясное дело, он заподозрил что-то неладное, но я понятия не имел, что причина крылась в вас. И когда Дженни увидела вас сейчас на улице и все мне рассказала, я и сам дал деру, по примеру собственного племянника. В Ньюгейтской тюрьме я не выдержу, сэр, в моем-то возрасте. К тому же после смерти Джорджа позаботиться о Дженни и малышах, кроме меня, и некому.

— Не сомневаюсь, альбомы были фальшивками, — продолжил Сент-Ив. — Существовало два комплекта подделок — один весьма правдоподобный, а другой небрежный, скажем так. Естественно, оба состряпал Мертон.

— Не совсем так, сэр, — покачал головой Слокам. — Мертон действительно обнаружил подлинные альбомы в старом сундуке в поместье Бэнкса в Линкольншире, в аббатстве Ревесби. Они пролежали там целый век. Воистину чудо, а не находка, но вы ведь знаете Мертона. Этот, если услышит звон, потом обязательно найдет, откуда он.

— Ах, опять этот вездесущий чемодан! Простите меня, но это уже из разряда заезженных мифов. Я видел работы Мертона и даже зарабатывал на них, к слову сказать. Однажды мне выпал шанс осмотреть его мастерскую, со всей хитроумно состаренной бумагой, поддельными чернилами и химикалиями всех мастей. С помощью спитого чая и садовой земли он способен сотворить настоящее чудо. Да Уильям Генри Айрленд[30] по сравнению с Мертоном был просто жалким любителем! Не вызывает никаких сомнений, что он досконально изучил ранние работы Бэнкса и затем подделал альбомы. Полагаю, вы обсуждали с Королевским обществом их продажу, о Мертоне даже не заикаясь. После подтверждения подлинности подсунутой фальшивки каким-то образом вам удалось подменить ее вторым комплектом, худшего качества. А первый комплект Мертон вместе со свидетельством, удостоверяющим его подлинность, забрал назад, после чего потребовал причитающихся ему денег за утерянный комплект — который, как я уже сказал, был вовсе не утерян, а вернулся к нему. Естественно, впоследствии Мертону ничто не помешало бы продать его, с оформленным-то надлежащим образом удостоверением подлинности! Королевское общество печется о собственной репутации, так что допустить скандал, подразумевающий вмешательство полиции, оно не посмело. Поэтому я и оказался замешанным в этот скоропалительный план выкупа украденных альбомов. Но мне интересно, кто додумался продать их Королевскому обществу повторно? Идея сама по себе великолепная, высший пилотаж мошенничества.

Слокам какое-то время пристально смотрел на Лэнгдона, затем произнес:

— Идея принадлежала мне, сэр. Мертон к ней не имел никакого отношения. Из-за меня Джордж угодил под злополучный омнибус, как если бы я сам толкнул его под колеса.

Сент-Ив кивнул.

— Ваша племянница Дженни обвиняет в этом меня.

— Возможно, то судьба его толкнула, сэр. Дабы не сотворил более греха. Но вот насчет старого чемодана вы все-таки ошибаетесь. Три альбома авторства Джозефа Бэнкса существуют, как я и сказал. Мне сочинять незачем. Но только Мертон вбил себе в голову, что способен сделать копии, достойные оригинала. Из любви к искусству, если вам угодно. И это ему удалось, Обществу я как раз копии и предлагал. Вы правы, имя Мертона не упоминалось, как и мое, естественно. Тем вечером я выдавал себя за француза Дидро. Если бы эксперты разгадали подделку, со мной было бы покончено. Возможно, меня даже вздули бы, будь у них соответствующее настроение. А Мертон вышел бы сухим из воды.

— И он так ничего и не получил за труды? — хмыкнул Сент-Ив. — Лично я нахожу весьма странным, что он этим удовлетворился.

— Для Мертона превыше всего искусство, а не выгода, понимаете? И коли на то пошло, у него ведь оставались оригиналы рисунков, с которыми он мог поступить как заблагорассудится. Но меня они не интересовали. Для своего спектакля я уговорил Мертона дать мне черновые копии, как он их называл. Он разрешил мне делать с ними все что угодно, и в свои планы я его не посвящал. Мой знакомый, чье имя я вам не назову, подменил ими чистовые, которые какой-то непроходимый дурак оставил просто на столе в прихожей. Подмену обнаружили почти сразу, и тогда-то Общество и подбило вас сыграть роль неразборчивого в средствах коллекционера, чтобы выкупить, как они считали, оригиналы.

Такие вот хитросплетения, сэр, да только все рухнуло, когда бедняга Джордж сделал ноги — одна из которых, кстати, у него была покалеченной. Только представьте, сэр, еще в юности он угодил под повозку! Можно ли было вообразить, что подобное с ним случится снова, и на этот раз с летальным исходом? Наверно, это все-таки судьба. Не приведи Господи… — Слокам печально покачал головой. — Вот и весь мой рассказ, сэр. Прошу вас, не судите строго Гарри Мертона. Он затеял вернуть деньги Обществу после своей смерти, посредством завещания будущих прав на движимость, выражаясь юридическим языком. Дескать, такая щедрость зачтется его душе. К тому же у него остались оригиналы Бэнкса. Копии-то сгинули вместе с Джорджем. Понимаете, деньги Общества он воспринимал как своего рода заем, который в свое время обязательно вернул бы.

— А что насчет Дженни с детьми? — спросил Сент-Ив. — Кто теперь о них заботится?

— Я и забочусь, сэр, уж как могу. Наверно, в этом не было бы нужды, не выйди так скверно с Джорджем, но, увы… — торговец пожал плечами.

Тут из-за угла магазина появилась дворняга и уставилась на мужчин. Слокама псина, несомненно, узнала, потому что подбежала к нему, радостно виляя хвостом. Тот достал из кармана печенюшку и угостил собаку, рассеянно погладив ее по голове. Съев лакомство, дворняга улеглась в тенечке и воззрилась на Сент-Ива, словно ожидая от него принятия верного решения. Сейчас Лэнгдону очень недоставало неизменно мудрого совета Хасбро, да только тот был занят продажей шляп.

— Королевское общество поостереглось привлекать к делу полицию, — заговорил наконец Сент-Ив, — и в этом я их поддержу. Вся эта история обернулась фарсом — или же трагедией, если угодно. При сложившихся обстоятельствах два жанра так тесно переплелись, что и не разберешь. Я никому не выдам вашу тайну, мистер Слокам, но при одном условии, и хочу сразу вас предупредить, что в случае отказа положение ваше окажется незавидным. И подумайте о Дженни и детях, прежде чем ответить.

— Все что угодно, сэр. Я чрезвычайно вам признателен.

— Для меня жизненно важно узнать вероятное местонахождение доктора Игнасио Нарбондо. Он снимает квартиру в Лондоне, но, несомненно, периодически меняет ее из соображений безопасности.

Слокам ошалело уставился на Сент-Ива. Нерешительный вид торговца шляпками ясно давал понять, что от его недавней признательности не осталось и следа.

— Я не знаю, сэр.

— Вы имеете в виду, что не скажете. Мне известно, что Мертон время от времени ведет дела с Нарбондо. И вам, как его агенту, известно все, что знает он сам, и даже больше. Как и в истории с альбомами Бэнкса, в сделках с доктором Мертон остается в тени, что с его стороны весьма благоразумно. Уж кто-кто, а Нарбондо способен отыскать к нему подход, и не так давно едва не добился успеха, подослав к его лавке какого-то типа с металлической трубой. В сделках с Нарбондо ваше посредничество Мертону необходимо как никогда.

— Вот эта чертова труба и вынуждает меня призадуматься, сэр. Ньюгейтская тюрьма или же металлическая труба — сущая «вилка Мортона»[31], иначе и не скажешь. В любом случае Майлзу Слокаму придет конец, а Дженни с малышами останутся предоставленными самим себе.