— Не мешай мне жить. Если ты и появился в моем окружении, это не значит, что можешь командовать. Я уже совершеннолетняя, и об этом не стоит забывать! — На том конце линии глубоко вздохнули.

— Аврора, даже если ты учишься на актерском, должна посещать занятия. Эта дисциплина, которая должна быть в тебе. Нельзя бросать начатое, раз взялась.

— Платон, если ты хочешь мне помочь, просто не вмешивайся. Я благодарна, что ты уговорил мать обратиться к врачам, но больше мне от тебя ничего не нужно. Дальше я справлюсь сама. Пока, — я сбросила вызов, не хотела больше говорить с ним. Нужно было ехать в больницу, время бежит неумолимо быстро.

— Нам пора, — сказали мы в один голос. — У меня дела, я не смогу тебя дождаться, ты сама доедешь? — Он вел меня за руку, а мои мысли уже были далеко отсюда.

Я думала о Платоне. На что он рассчитывает, указывая мне и вторгаясь в личную жизнь?

— Да, конечно, — ответила я на автомате.

По пути мы заскочили на заправку. Пока Кирилл оплачивать бензин, я решила посмотреть, как кто-то переодетый в костюм котика развлекал мимо проходящих людей. Да и оставаться одной в машине не было никакого желания. Котик был милый и ворковал со стоящей девушкой, значит внутри котика парень. Она была рада, звонкий смех и небольшое смущение хорошо ощущались. Значит, они только познакомились или это только начало их отношений. Едва заметный румянец на щеках, девушка медленно убирает назад волосы, небрежно растрепанные ветром-хулиганом. Эти жесты такие настоящие, нет наигранности или фальши.

— Привет, красавица, — сквозь мысли услышала обращение к себе. Даже поворачиваться не собиралась, нужно вернуться в машину. Люди, которые бесцеремонно выкрикивают из другой машины, даже не убедившись, с кем я сейчас нахожусь. Они не вызывают доверие, они отталкивают от себя, таких молодых людей необходимо избегать. — Как дела, красавица? Поехали с нами. Твои ноги — отпад.

— Спасибо, но я вынуждена отказаться. До свидания, — я открыла дверь машины, но резко подскочивший молодой человек захлопнул ее. Парень был в шортах и сланцах с голым торсом.

— Ну чего ты, поехали.

Он был пьян. Неподалеку была речка — излюбленное место горожан. Скорее всего, они оттуда. Я посмотрела на машину, из которой доносилась песня, состоявшая из одних бранных слов.

— Нет.

Парень ухмыльнулся и схватил меня за запястье, крепко сжимая.

— Раз есть «нет», значит, будет «да». Тебе понравится! — настаивал парень.

Я дернула руку, но его захват только усилился.

— Руки убрал и вернулся в машину, — голос Кирилла звучал нарочито уверенно и спокойно.

— А, ты с ним? Ну, ладно, брат, отпусти ее с нами. Вернем в целости и сохранности, — он громко рассмеялся, будто это была шутка века.

Только мне не смешно, я видела глаза Кирилла, они горели. И огонь был уничтожающий, лучше бы парень послушался его и сел в машину.

— Иди сюда, — Кирилл оттащил парня за шею и подтолкнул к его машине. — Чтобы я больше здесь тебя не видел, — развернулся и направился ко мне. Он не хотел драться, но уверена, готов был ввязаться в потасовку, если юнцы начнут сильнее задираться.

— Ты охренел? Зассал, что ли, что убегаешь, как баба? — провоцировал парень.

Он явно нарывался, скорее всего, ему по жизни не хватало ярких моментов, раз кидался на незнакомых людей. Он подлетел к Кириллу и толкнул в плечо. Его слегка повело, но он уверенно держался на ногах.

— В машину сядь, — Кирилл обращался ко мне. — Ты как разговариваешь? Успокойся, — увесистая пощечина должна была успокоить парня, но он только сильнее раззадорился.

Дружки, которые все это время “улюлюкали” из салона автомобиля, поспешили на помощь. Хоть Кирилл был сильным и крепким, но порой количество играет большую роль. Они нападали на него, но Кир умело парировал удары и ставил блоки, обороняясь. Противников становилось меньше. Когда до них все же дошло, что шансов победить нет, ребята пошли на попятную.

— Все-все, мы поняли. Остынь

Кир остановился, осматривая ребят и принимая для себя решение, говорят ли они правду или же просто отвлекают. Но они подобрали “раненых” и быстро ушли в машину.

— Ну и что ты сидела? Почему не помогла? Я еле справился без тебя. — Он смотрел с нежностью, что было слегка странно и волнительно.

— Ты… — я хотела было сказать, чтобы больше так не делал, но это мужчина и он сам решит, когда драться, а когда нет. — Что ты чувствуешь сейчас? — Кирилл был возбужден, лихорадочный блеск в глазах, учащенное дыхание и немного резкие движения.

— Адреналин, — он посмотрел на меня, завел машину и продолжил. — Я не люблю хамство и несправедливость. Знаешь, если они тронули тебя, значит, это неуважение ко мне.

Его эмоции передавались мне — я чувствовала. Даже положила руку на сердце, желая ощутить, как оно сильнее бьётся. Я не знала, что это было, но я почувствовала.

Он привез меня в больницу и остановился возле главного входа. Я хотела попрощаться с ним, но его губы накрыли мои. Теплое и нежное прикосновение волновало. Едва ощутимым ласкающим жестом его язык прошёлся по нижней губе. Поцелуй был мягкий, чувственный, но короткий и изучающий. И только когда он отстранился от меня, я поняла, что даже не дышала.

— Я пошла, мне пора, — голос был слегка хриплым, а Кирилл улыбнулся и отпустил меня.

— Иди, Аврора.

Я вышла из машины, не понимая себя.

Я поднималась по ступенькам и заходила в лифт на автомате. Я все еще чувствовала его губы, тепло и даже жар от его прикосновений. Хотелось ли мне повторить? Да! Мне понравилось это неизведанное чувство… Как бабочка летит на огонь и совсем не боится сгореть, так и мне сейчас этого хотелось.

Я вошла в кабинет к Алексею без стука и приглашения. До сих пор не могла прийти в себя. Значит, чтобы почувствовать, мне нужно было просто поцеловаться? Так Леон всегда был рядом, почему меня к нему так не тянуло? Он красив, но Кирилл мужественнее, от него веет…

— Здравствуй, Аврора, — Алексей поднялся и приветливо улыбнулся.

— Здравствуйте, — как ото сна очнулась, увидев перед собой симпатичного мужчину.

— Проходи, присаживайся. Ты замечательно выглядишь.

Я присела на то место, куда указал врач. Напротив стула стоял мольберт, снизу были краски и кисти. Значит, сегодня мы будем рисовать.

— А у вас тут многое поменялось, — я огляделась по сторонам. Помещение сильно преобразилось. Ярко-красной картины уже не было, но на ее месте висела другая. На ней были изображены разные эмоции: смех, удивление, испуг и страх. Я знала эти эмоции.

— Заметила? Тебе нравится? — он вернулся к своему креслу, и я услышала шуршание листов. Значит, опять открывает тетрадку и берет ручку.

— Эмоции хороши, но есть актрисы, которые могли бы сыграть лучше, — это просто профессиональное замечание. Я действительно так считаю, это не вредность. Порой на чем в институте делают акцент, на том и зацикливаешься. А я подмечаю каждую мелочь.

— Может, ты и права. Аврора, перед тобой мольберт. Ты любишь рисовать? — он наклонил голову и по-доброму смотрел на меня.

— Наверное. Я не знаю. Рисовала редко, — честно ответила и взяла кисточку в руки.

— Не страшно, это простое упражнение. Мы будем с тобой разговаривать, а ты по каждому вопросу в каждой ячейке просто рисуй то, что хочешь. Можешь просто черточки — что пожелаешь.

— Хорошо, — и доктор приступил к опросу:

— Как прошел твой день после первой нашей встречи? Помни, каждый вопрос в разных ячейках, — он говорил тихо и спокойно.

— Хорошо. Как обычно. Не было никакого всплеска. — Зеленый цвет манил меня, порисуем им.

— Мама ругалась? Или вы могли поговорить с ней нормально? Что-то изменилось в ваших отношениях?

— Да, она стала мягче. Не кричала и даже совет дала. — Новая краска, мазок по холсту. Это даже интересно.

— А папа? Вы смогли поговорить? Ты столько времени его не видела, — он был искренне удивлен, как будто я действительно упускаю что-то важное.