— Возможно, я был излишне самоуверен, — с кислой миной буркнул я, дернув щекой. — Даже слишком.

— Ну не без оснований, — не став ещё глубже втаптывать самооценку своего друга, немного мягче добавил Энтони, испытывая приличную долю облегчения со стороны так и не утихшей вины. Что не говори, а зачастую его друг был упёртым бараном. — Просто прими на заметку, договорились?

— Ага, без проблем.

— Ну, тогда я пойду, не хочу сильно тебе надоедать, успеется ещё, — Поднявшись, он напоследок пробежался по мне взглядом и уточнил. — Может, тебе что-нибудь надо? Не знаю, может, книжку принести?

— Спасибо, друг, я тронут, правда, но мне пока не до чтения, — красноречиво на него посмотрев, ответил я.

— А, точно, прости, просто немного устал, — помассировав переносицу пробормотал тот. — Ну, я тогда пошёл?

— Подожди. Можешь обновить обезболивающие? Не хочу беспокоить мадам Помфри.

— Да, без проблем, — недолго думая, ответил Тони. — Всё, до встречи.

— Ага, давай, — вяло дёрнув рукой, кинул я в ответ.

— О, чуть не забыл. К тебе там ещё посетители.

Сказал и был таков. Кто же мог ещё ко мне рваться? Конечно же, это была обеспокоенная Габриэль, один вид которой вызвал у меня тянущую боль на месте шрама. Разговорчик вышел скомканный, я коротко ответил на банальные вопросы, сказав, что всё хорошо, иду на поправку, ничего не болит, только вымотался очень, сильно спать хочу.

Даже столь короткая беседа смогла заметно подточить мои моральные силы и я на самом деле почувствовал сонливость. Конечно, девочка не виновата, просто судьба у неё такая, притягивать к себе несчастья, а в полученной травме от и до виноват лишь я, но трудно перестать думать о том, что если бы её не было, то моя жизнь была бы во стократ спокойней. Это так неправильно, но вместе с тем так по-человечески перекладывать ответственность за свои поступки на плечи других, закрывая на всё логичные доводы глаза. Впрочем, никто не заставлял меня в это лезть. Почему я это сделал? Зачем? Может быть, мне стало скучно. Что же, вот и повеселился от души, теперь постараюсь не повторять столь удручающий опыт без гарантии на успех.

К несчастью, осталось решить один вопрос и быстро. Как всё это объяснить моим родителям?

— Да не волнуйся ты так! Не такой уж и ужасный шрам, в какой-то степени тебе даже идёт, да и выглядит это весьма… — беззаботно проговорил Тони, искоса наблюдая за тем, как я хожу взад вперёд по купе, то и дело смотря в карманное зеркальце, но заметив мой полный чувств взгляд, предпочёл не заканчивать свою мысль. — Весьма, да.

— Великолепно! Просто отлично! Спасибо, ведь именно это я и скажу своим родным! — «Не беспокойтесь, это сейчас новый пик волшебной моды, особенно актуальный среди молодёжи!!!» — всплеснув руками, саркастически произнёс я.

Хотя отчасти он прав — шрам в каком-то смысле получился аккуратным и, наверное, его даже можно назвать уместным. Если изначально можно было со стопроцентной уверенностью сказать, что эта рана была нанесена когтистой лапой — воспалённые участки рубцов в этом смысле не улучшали ситуацию от слова вообще — то, конечно, после того как отёк и раздражение ушли в прошлое, ситуация улучшилась. В итоге, если взглянуть в зеркало, то можно заметить небольшой вертикальный срез, окружённый по бокам двумя едва заметными белыми полосками, оставшимися от более мелких порезов.

— Всё равно его ничем не скроешь — он на самом видном месте. Даже не знаю чем тут можно помочь — никогда с таким не сталкивался. — продолжил он говорить очевидными, но не менее действенными банальностями, в неловкой попытке хоть немного подбодрить своего друга.

— Да знаю я… Мне и без тебя кристально ясно, что скрывать его бессмысленно. Просто не хочу лишних проблем. — уныло отозвавшись, бросил я в ответ на прошлую реплику. — Мои родители… ну знаешь… могут излишне бурно воспринять мои похождения.

— Ну, тут с тобой не поспоришь. — перевернув страницу, рассеянно ответил Тони. — Но хэй! Отнесись к этому философски, ведь после трудного пути награда всегда настигнет своего героя.

— Ага, и никто не уйдёт обиженным. — хмыкнув, произнёс я, мысленно прикидывая стоит ли преуменьшить масштаб проблемы, или сразу, как на духу, пойти на чисто сердечную исповедь.

— Вот, ты меня прекрасно понимаешь. — Покивав с умным видом, Тони прямо-таки напрашивался на ответную колкость, но запал истлел, и мне было откровенно лень. Поэтому я развалился на противоположном кресле и, поправив порядком отросшую чёлку, устало прикрыл глаза и зевнул. Делать мне нечего, а наш путь продлится ещё порядка трёх часов.

— Знаешь, я, наверное, прилягу поспать. Разбудишь меня, хорошо? — тихим голосом пробормотал я, устраиваясь поудобнее.

— Конечно, можешь об этом не волноваться. — прокатился по купе размеренный голос моего друга и затих, обнажив тишину, временами прерываемую шелестом страниц.

Так мы и проехали остаток пути пока, не приехали на вокзал. Долго затягивать наше прощание мы не стали и договорились если что списаться. Каждый пошёл своей дорогой — он к своим родителям, я к своим. И судя по взгляду окинувшей мою фигуру матери, ко мне появились вопросы, и если судить, что моему лицу уделили особо пристальное внимание, от чего я почувствовал себя самую малость неуютно — разговор выйдет не из лёгких.

— Эм… Привет. Как ваши дела? — нацепив на лицо самую ангельскую из возможных улыбок, проворковал я, да так, что непривыкшее к таким потрясениям и эмоциям лицо едва не свело судорогой. Используя на данный момент всё, что есть в моём арсенале, не побрезговав использовать на себе и ментальную магию, как мог проецировал вовне флюиды безмятежности и счастья.

Несмотря на принятые мной меры, я только и смог добиться нервно дёрнувшегося глаза у отца, а также взволнованно поджатые губы своей матери, которая выглядела не столь жизнерадостной, как то было раньше. Значит не пронесло… Но попытаться стоило. Интересно, почему у меня не получилось? В этом виноват мой шрам, или может быть тот факт, что раньше я не стремился столь ярко проявлять свои эмоции, по крайней мере на людях. В любом случае мне этого не узнать и похоже придётся пойти и сдаваться с поличным, сглаживая углы на поворотах.

***

— … вот так у меня и появился этот шрам. — наконец-то я закончил сильно урезанную версию событий, в которых мне довелось принять участие. В зале повисло неловкое молчание. Дэвид, изредка задававший уточняющие вопросы, погрузился в раздумья, анализируя услышанное от Алана, пытаясь осознать, почему в школе его сына творится подобный беспредел, и как им выйти из подобной ситуации. В противовес ему, Джейн и слова не проронила с тех пор, как они вернулись домой. Стоило им прийти в гостиную, как она молча заключила его в объятия, не переставая неспешно перебирать его белоснежные волосы, которые ему такими темпами вскоре придётся заплетать в хвост, вместе с тем впав в подобие транса.

Не скрою — это действовало на меня расслабляюще — несмотря на то, что мне почти исполнилось пятнадцать, мой рост едва догнал планку в сто пятьдесят сантиметров и, как мне кажется, обещал застрять на этом месте на продолжительный срок. Вследствие чего Джейн не составило особого труда сграбастать меня в свои объятия целиком и полностью. М-да…

— Алан, если обобщить всё сказанное тобой, то получится, что на территории школы скрывался беглый преступник, для поисков которого, по существу, не предприняли должных мер, кроме небольшой группы Авроров и стаи этих дементоров. — Дождавшись моего кивка, он всё тем же спокойным тоном продолжил:

— Ваш преподаватель являлся оборотнем и, случайно забыв принять своё лекарство, он потерял над собой контроль, чуть серьёзно не покалечив своих учеников, и, если бы не другие профессора, с вами могло случиться всё что угодно. К тому же, будь ты без того жилета, всё могло закончиться по другому. Ничего не пропустил? — Массируя виски, уточнил Дэвид.