В лесу было сыро, холодно и мрачно. Если бы она была оленем, то пошла бы и повесилась от такой жизни на ближайшей елке. Может быть, они так и сделали, так как за три часа блуждания по лесу ни одного оленя ей не попалось, не попалось даже их следов. И, только когда Альда уже совсем отчаялась, она нашла добычу. Обрадованная девушка приготовила лук, но задрожавшая от страха Бри и раздавшийся вой нескольких волчьих глоток показали, насколько она ошибалась. Не она нашла добычу, а волчья стая, и добычей была она и ее лошадь. Стая быстро обложила Альду, отрезая ей все пути отхода. Девушка пересчитала стрелы. Ровно двадцать. Судя по вою, волков было меньше. Но это успокаивало мало. Много навоюешь одним луком, если на тебя набросятся сразу несколько хищников. Она быстро нашла наиболее удобное место для обороны. Возле двух громадных елей лежала, опираясь на сломанные ветви третья, надежно прикрывая Альду с одной стороны. Девушка быстро привязала Бри к сосне так, чтобы кобыла не удрала, но могла для защиты пустить в ход копыта. Все стрелы одна за другой покинули тул и были уложены так, чтобы были под рукой. Втыкать их в землю не хотелось. Если на нее бросится хоть один зверь, он запросто переломает большую часть стрел. А это конец. Вот кинжал она воткнула перед собой и с нетерпением стала ждать нападения. Лучше пусть нападут сейчас по светлому времени, пока она здесь в неподвижности не околела от холода. Скорее бы уж начали.

И они начали. Черная тень метнулась к ней из ближайшего подлеска, за ней вторая. Первая стрела свалила здоровенного волка, и он покатился по земле, пытаясь вырвать ее зубами и визжа от боли, как обыкновенная собака. Второй волк повернулся, поймал стрелу боком, пошатнулся и молча, почти бесшумно рухнул на мягкую подстилку изо мха и хвои. Некоторое время было тихо, если не считать затихающего повизгивания ее первой добычи.

Потом стая взвыла и бросила на нее несколько оскаливших клыки тварей. Считать противников стало некогда. Еще никогда она не стреляла так быстро. Последний из нападавших, получив в упор стрелу прямо в пасть, уже мертвый сбил ее с ног и бросил в колючие ветки выворотня. Рядом отчаянно завизжала Бри.

Сбросив с себя еще дергающееся в агонии тело, Альда бросилась к стрелам. Нападавших не было, и она смогла осмотреться. Кроме первых двух волков перед ней валялось еще три тела серых хищников. Четвертый был за спиной, а пятый валялся возле Бри с проломленным черепом. Половина стаи уже полегла, что давало надежду выпутаться из смертельно опасного положения, в которое она влезла по собственной глупости. Она могла собой заслуженно гордиться: ни одна стрела не была потрачена зря.

Следующее нападение было более малочисленное, но теперь три волка бросились на нее с двух сторон. Двух из них она успела выбить стрелами, но третий сбил ее с ног с такой силой, что у нее на мгновение перехватило дыхание, а плечо и бедро, на которые она упала, обожгло болью. Но и волк кубарем пролетел дальше чуть ли не десяток шагов. Пока он вскочил и преодолел разделяющее их расстояние, Альда отбросила сломанный лук и метнулась к кинжалу. Рука успела схватить рукоять, когда волк сбил ее с ног второй раз чуть ли не под копыта кобылы. Это ее и спасло. Бри ударила задними ногами и волку пришлось отпрянуть назад. Перекатившись, чтобы не попасть под копыта, Альда ударила кинжалом бросившуюся на нее тень с белым оскалом зубов. Вторично отлетев на ветки упавшего дерева она обнаружила, что кинжала в руке нет, и в страхе стала осматриваться, ища что-нибудь пригодное для защиты. Поблизости, как нарочно, ничего подходящего не было. Первый страх прошел, и девушка обнаружила, что на нее никто не собирается нападать. Последнему волку она очень удачно попала кинжалом в шею, перерезав крупную артерию, и из него за несколько мгновений вылетела почти вся кровь, залив землю перед трупом и ее теплую куртку. Вернув кинжал, Альда почувствовала себя увереннее. Лук поломан, но десять волков распрощались с жизнью. Если это и не вся стая, вряд ли оставшиеся осмелятся нападать. Как бы в подтверждение ее мыслям в зарослях раздался вой. Его подхватил второй волк, и этот страшный дуэт начал постепенно удаляться, пока не затих окончательно.

Патрульные, встретившие возвращающуюся Альду, в изумлении замерли. Было еще достаточно светло, чтобы можно было рассмотреть сидящую на прихрамывающей кобыле девушку, с ног до головы залитую кровью, со спокойным лицом и большим пучком волчьих хвостов в руках.

Уже стемнело, а фонари на улицах столицы лишь самую малость рассеивали мрак, поэтому, пока Альда добиралась до дворца герцога, от нее никто не шарахался. Редкие в это время прохожие могли разве что обратить внимание на неровный стук копыт, хромающей кобылы. Гвардейцы в карауле у ворот поначалу почему-то обрадовались ее появлению, но, распахнув створки, впали в ступор, но Альда так устала, что не обратила на них никакого внимания. Когда она подъехала к конюшне, то увидела, что возле нее находится много людей. Слышались взволнованные голоса и ржание лошадей. Поначалу ее никто не заметил, и лишь когда что-то закричал один из конюхов, все головы обернулись в сторону девушки, и наступила тишина, которую нарушали только лошади. Люди на несколько мгновений застыли, глядя на нее, как на приведение. Двор возле конюшни был освещен светом нескольких факелов, вставленных в специальные гнезда на столбах навесов, и всем было прекрасно видно, что Альда с ног до головы залита запекшейся кровью. Не выпуская из рук волчьих хвостов, она оперлась на стремя здоровой ногой и соскочила с Бри, поморщившись от боли в ноге, ушибленной при схватке с последним волком. Это словно послужило сигналом: все опять взволнованно заговорили, и несколько человек бросились к Альде. Конюх перехватил повод кобылы, а подскочившая Лани схватила за больную руку, заставив непроизвольно вскрикнуть.

– Ну что ты так хватаешь! Больно же, – девушка повернулась к конюху. – Посмотрите, пожалуйста, лошадь. У нее на правой задней ноге рана. Уважаемый Дорн, не могли бы вы отдать кому-нибудь эти хвосты? Я бы хотела, чтобы их завтра выделали, а то завоняются.

– Ты что творишь! – заорала Лани, заставив испуганно шарахнуться Бри. – Если не думаешь о себе, подумала хотя бы о сыне!

– Ну задержалась, – Альда попыталась выдернуть больную руку, в которую опять вцепилась девочка. – Мало ли что на охоте бывает. Да отдай ты руку, больно.

– Задержалась она! Мы тут все чуть с ума не сошли, а у нее, видите ли, охота!

– Подождите, герцогиня, – протиснулся вперед Расмус. – Альда, с вами все в порядке?

– Не совсем, – призналась девушка. – Ушибла немного бок и руку, но, в общем-то, ничего серьезного. А кровь на одежде не моя.

– Ясно, что не ваша. В вас ее просто столько не наберется. Сейчас пойдете со мной в лазарет, я вас там осмотрю, заодно и помоетесь, а то у вас в крови не только одежда, лицо вон все в разводах. Вы случайно не скотину разделывали?

Она не успела ответить, как рядом оказался Джок, взял ее за плечи, глядя со странным выражением, подержал и молча ушел.

– Все, я ее забираю, – сказал Расмус обступившим Альду людям. – Поговорите потом. Какая рука болит?

– Левая.

Он взял ее за правую руку и потащил за собой.

– Подождите, Расмус, – уперлась Альда. – Сейчас пойдем. Лани, как там Алекс?

– Вспомнила! – с сарказмом ответила девчонка. – Мальчик начал капризничать и звать маму. Забрала я его у служанки. Сейчас он у меня играется.

– Спасибо.

В лазарете Амели, ругаясь как извозчик, стянула с Альды задубевшую от волчьей крови куртку и бросила ее у входа.

– Это только на выброс, – сказала она. – Такое не отстираешь. Садись, буду снимать костюм.

– И это, по-твоему, ничего серьезного? – Альда осталась в одной рубашке, которую в месте ушиба помощница врача задрала чуть ли не до подмышки. – Да с таким надо в кровать укладывать.

Весь левый бок покрывал огромный синяк, на бедре виднелась большая гематома, а на руке красовалась изрядная ссадина.