И тогда мы сделали деревянную затычку и вскоре увидели, что, благодаря новшеству, или, как пишут в газетах, научной организации труда, жизнь наша стала гораздо легче, чем накануне у Каура. Потому что теперь мы лишь тогда пускали льва цвиркать водою, когда в помещение выставки входил кто-нибудь из родителей, учителей или учеников старших классов. А поскольку, благодаря этому, приходилось выносить гораздо меньше воды, которая натекала из пасти льва в замаскированную под бассейн эмалированную ванночку, у нас оставалось время даже па критику.

— Что касается пользы, — сказал Кийлике, — то моя толкушка и твой валек для стирки куда ценнее. Но на них никто не смотрит, поскольку все толпятся вокруг льва. Не понимаю, неужели они не видят, что у него горб, как у верблюда?

— Горб — но велика беда, — сказал я. — Водь лев относится к семейству кошачьих, у него и горб может быть. По-моему, гораздо больший недостаток в том, что вода брызжет лишь на пять сантиметров.

Поскольку как раз в посещении гостей наступил перерыв, мы стали рассуждать, от чего зависит дальность брызгания. И я вспомнил, что когда я был маленький, то принес с реки стебли и сделал из них насосы для водяной войны. И как Сулев Калкун сделал отверстия в своих насосах гонтовым гвоздем и сказал, что это у него пушки, а я в своих — тонким гвоздем, и это были снайперские винтовки. И когда началась война, широкая струя у Сулева летела лишь на несколько метров, зато у меня раза в три дальше.

— Теперь ясно, в чем Каур допустил ошибку, — сказал я после воспоминаний о детстве. — Стеклянная трубка, которую он засунул во льва, слишком широкая. Из такой широкой трубки лев никогда не сможет далеко брызгать.

Вместо того, чтоб ошибку хулить, помоги ее устранить, говорит старинная эстонская пословица, а также наш директор, когда проводится генеральная уборка или другая важная работа. Поскольку гостей, ради которых льву стоило извергать воду, но было, мы с Кийлике стали обсуждать, как исправить дело.

Я сказал:

— Если бы Каур воткнул во льва медную или железную трубку, мы бы взяли клещи и сжали конец трубки. Но стеклянную трубку не сожмешь.

Кийлике был со мной согласен:

— Стеклянную трубку, конечно, не сожмешь, но зато на стеклянную трубку можно надеть наконечник, в котором не так уж трудно пробуравить тоненькую дырочку. — И Кийлике велел мне вспомнить о встрече нашего отряда с бывшим партизаном, состоявшейся несколько недель назад.

И как только Кийлике произнес слово «партизан», я сразу вспомнил, как во время сбора мы сидели в классе на полу вокруг красной лампы и как бывший партизан рассказывал о землянке и о карбидной лампе, где очень важно было тоненькое отверстие, через которое выходил карбидный газ.

«Угадайте, из чего мы в лесу делали горелку? — спросил партизан, и, поскольку мы не смогли угадать, ответил сам: — Из ружейной пули. Выплавив из нее свинец».

— Беседу с партизаном я, конечно, отлично помню, — сказал я Кийлике. — Но также помню, что у нас нет больше ни одной полой ружейной пули. Последняя пуля, которая долго служила наконечником для стрелы, пропала вместе с вороной, которую ты хотел застрелить на пастбище.

Но Кийлике усмехнулся.

— Кто ищет, тот всегда найдет, — сказал он и достал из кармана пулю.

Затем мы принесли из мастерской шило и проковыряли в остром конце пули дырочку. И еще я принес просмоленной пакли, а Топп польский клей «Суперцемент», чтобы получше укрепить пулю в пасти льва. Но когда все было готово и мы привели фонтан в действие, из пасти льва брызнула тонкая струйка, однако ничуть не дальше, чем прежде.

Такое поведение льва возмутило нас.

— Не понимаю, чего он, сатана, еще хочет, — сказал Кийлике. — Если бы в стебле можно было сделать такое хорошее отверстие, как теперь во вставном зубе льва, вода летела бы на полкилометра.

— И я тоже не понимаю, чего он хочет, — сказал Топп, который во время реконструкции льва был нашим советчиком. — На всякий случай можно было бы поднять повыше банку с водой.

Но и это не принесло большой пользы. Потому что, когда полочка для цветов, на которой стояла банка с водой, была поднята еще на стул, струйка из пасти льва удлинилась лишь на сантиметр или два.

Где самая большая беда, там и помощь ближе всего, говорит старинная пословица, и иной раз это верно. Потому что в это время в зал вошел Тимохвкин.

Как всем известно, Тимохвкин никогда не отказывается отвечать на вопросы. Так было и на сей раз.

— Сопротивление силы трения обратно пропорционально... — сказал Тимохвкин насчет ружейной пули с маленьким отверстием и прибавил формулу, которую я не запомнил. — Сила давления прямо пропорциональна... — сказал Тимохвкин по поводу поднятой выше цветочной полочки и выдал еще одну формулу, которую я также не могу теперь повторить.

Заслышав формулы, Топп сразу же отошел подальше, а Калкун, который до тех пор все искал себе занятия при нас, даже и смотреть на льва больше не стал. Но мы с Кийлике находились при исполнении пионерского поручения и не позволили себя запугать.

— Очень мило, — сказал Кийлике. — Как в Академии наук. Но поскольку нас еще туда не приняли, скажи то же самое так, чтобы и простым людям было понятно.

— Произведите давление на поверхность воды, — посоветовал Тимохвкин. И спросил, разве мы забыли, что жидкость передает давление во все стороны с одинаковой силой.

Теперь и мы вспомнили, как учитель физики товарищ Кинк принес в класс насос и манометры. И привинтил манометры к устройству из труб, а насосом производил давление. И все манометры на трубках показывали одинаковое давление, не считая одного, который был испорчен и ничего не показывал.

Я сказал:

— Как мне кажется, словам Тимохвкина можно поверить. Если мы надавим на поверхность воды, это давление обязательно должно достичь вставного зуба льва. Вот только чем надавливать?

Но Кийлике сказал:

— В учебной кухне есть разные крышки от кастрюль.

Вот теперь я и рассказал все, как было, и объяснил, что не было озорства, было лишь желание заставить льва лучше извергать воду. «Все за одного», — сказала председатель совета отряда Куллеркупп, и мы старались. «Усильте давление», — сказал Тимохвкин, и мы усилили. И вода действительно передала давление дальше, вылетев из вставного зуба льва на воротник пиджака председателя сельсовета и немножко на отвороты.

«Экспонаты руками не трогать!» — говорят па выставках и пишут на стенах. У нас таких табличек не было, товарищ председатель сельсовета взял льва в руки и вот тебе на.

Пионер говорит всегда и везде только правду, и я повторяю еще раз, что никто чернильного порошка в банку с водой не сыпал. То, что насыпал туда Топп, был марганцевый калий, которым полощут горло при ангине и используют в хозяйстве.

Чтобы честно все рассказать, как было, я должен начать с того дня, когда у нас проходила радиолинейка и председатель совета дружины Кибуваск велел всем запомнить, что в жизни знания необходимы, как винтовка во время сражения.

Такая постановка вопроса меня сильно удивила. Я сказал:

— В современных условиях с винтовкой много не навоюешь. Надо иметь хотя бы автомат.

Топп сказал:

— Теперь винтовка годится только, чтобы медведей стрелять. В сражениях и боевых походах теперь главное оружие — танк.

А Кийлике:

— Очевидно, Кибуваск не читает газет. По-моему, вместо винтовки ему следовало бы упомянуть ракету. — После чего Кийлике принялся нам объяснять все, что можно сделать ракетой.

Поскольку в речи председателя совета дружины Кибуваска как раз наступила пауза, потому что один листок упал на пол, а без текста Кибуваск не мог ничего сказать, старший пионервожатый услыхал слова Кийлике, подошел к нам сзади и сделал замечание за нарушение дисциплины на торжественном сборе.